Как украсть сердце вора - Галина Милоградская

Идиотка! — и с силой ударила по столу. Кофе выплеснулся на скатерть, но никто этого не заметил. — Я всегда говорила, что мужики до добра не доводят, но у неё же всегда именно этот самый лучший и единственный. Вы знаете, — с жаром заговорила она, — Карла всегда отличалась умением выбирать самых неподходящих парней. Сначала этот её Мико, с которым она увлеклась гонками, потом Антонио, с которым их несколько раз арестовывали, потом тот брюнет — они чуть не разбились вместе, теперь этот вот…

— А как его зовут? — поспешно спросила Даниэлла, замерев.

— Да чтобы я помнила, — отмахнулась Эстэлла. — Всех её мужиков разве упомнишь? Ну вот скажите, в чём я перед Богом провинилась, что у меня дочь такая?.. Соседям в глаза смотреть стыдно.

— И совсем не помните, что она про него говорила? — Даниэлла всячески старалась скрыть разочарование.

— Да говорю же, они у неё все самые лучшие, самые красивые, самые потрясающие и на всю жизнь. Вертихвостка! — было видно, что синьора Боско мечтает выговориться, но слушать её сетования у Даниэллы не было ни времени, ни желания. И так ясно, что здесь снова тупик.

— Она хотя бы звонит вам? — наудачу спросила она, но и тут получила лишь горькое:

— Да куда там! Нужна ей мать, как телеге пятое колесо. Деньги только присылает иногда, а я и понятия не имею, откуда взяла и чем заработала. Она точно ничего не натворила? Почему вы её ищете?

— Есть подозрения, что Карла действительно связалась не с тем мужчиной, — осторожно сказала Даниэлла. — Я ищу его, надеялась, что вы сможете помочь. Может, у неё были совместные фотографии? Я могу осмотреть её комнату?

— Смотрите на здоровье, только ничего вы там не найдёте.

Эстэлла оказалась права: в комнате Карлы можно было найти, кажется, всё, кроме того, что было действительно важно. Стены были заклеены плакатами с гоночными болидами, Мазератти и Альфа-Ромео, под кроватью в коробках лежали мелкие запчасти, там же обнаружился ящик с инструментами. В трёх толстых фотоальбомах множество фотографий, но и тут пусто — Эстэлла с удовольствием рассказала о каждом мужчине на фото, но все они были из прошлого, причём, довольно-таки далёкого. Даниэлла задумалась — есть ли Карла в сети? Не может быть, чтобы она не выкладывала ничего о своей жизни. Попрощавшись с Эстэллой, она побежала к машине, за несколько шагов успев вымокнуть до нитки. Следующим пунктом был авторынок. Здесь в субботу Карлу видели — несколько продавцов кивнули, посмотрев на фотографию её прав. Но лично её никто не знал. Или не хотел говорить, что знает, потому что, стоило Даниэлле отъехать, как один из них достал телефон и набрал сообщение.

«Детка, не знаю, что ты там натворила, но тебя ищет полиция»

Над Ливорно раскинулась радуга. Бледная, она упиралась одним концом в море, а другой терялся где-то над крышами. Даниэлла остановилась на светофоре и подняла глаза в небо, невольно залюбовавшись — на глазах краски померкли и растворились в воздухе. Было почти пять, когда она вошла в каморку Сантино, с горечью размышляя о том, что просто потеряла целый день на бесполезные разговоры. Вся надежда была на записи с камер, но и тут снова тупик.

— Последний раз камера засекла её между Модэной и Пармой. Дальше данных нет. Машина где-то свернула, и неизвестно, куда делась. — Сантино выглядел крайне расстроенным, но его огорчение не шло ни в какое сравнение с опустошением, которое захватило Даниэллу. Машинально кивнув, она сделала пометку в блокноте и уставилась на Пежо, замерший на экране. Теперь, зная, как выглядит Карла, Даниэлла легко дорисовала себе её портрет из размытого образа, попавшего в объектив. Но как же этого было мало!

— Завтра приезжай в комиссариат, тебя взяли, — вспомнила она. — Возьми с собой документы, оформят на испытательный срок. О твоём переводе комиссар договорился.

С трудом удержавшись от того, чтобы не поморщиться при проявлении бурного восторга, Даниэлла распрощалась с Сантино и всю дорогу до дома думала, что будет говорить Диего. Их разговоры по вечерам стали значительно короче и суше. Даниэлла намеренно избегала малейшего намёка на будущую встречу, а Диего словно не замечал этого. Или же делал вид, что не замечает. — Значит, ничего найти тебе не удалось, — резюмировал он, когда Даниэлла рассказала обо всём, что прошло с пятницы до сегодняшнего вечера.

— Почему же ничего, — прохладно ответила она. — Я уверена, что Карла Боска — соучастница как минимум двух ограблений, всё, что мне надо — допросить её. А лучше — объявить купленный ею сегодня автомобиль в розыск.

— На основании чего? — скептично спросил Диего. — Во-первых, по документам машину купила другая женщина, во-вторых, машина не в угоне. Ты знаешь, что наши руки связаны. — Помолчав, он мягко сказал: — Дани, ты сделала всё, что могла. Проделала огромную работу, свела в одно дело несколько ограблений, которые давно висят мёртвым грузом. Нам остаётся только ждать. Они ещё проявят себя.

— Предлагаешь сидеть и ждать, когда они кого-то ограбят? — скептично хмыкнула Даниэлла. — А когда опять не оставят следов, ждать снова? И снова? Ты точно в полиции служишь, Диего?

— Я предлагаю тебе собрать вещи и возвращаться в Рим, — недовольно бросил он. — Ты сделала всё, что могла.

— Ты засунул меня в эту дыру, а теперь говоришь, что надо всё бросить и вернуться? Какого хрена, Диего? Если тебе с самого начала было неважно, смогу ли я раскрыть это дело, какого хрена ты меня сюда отправлял?! Или ты хотел создать видимость работы для своего «очень уважаемого человека»? Серьёзно? — Диего молчал, и Даниэлла, приложив ладонь к полыхающему лбу, раздельно произнесла: — Твою мать. Я права. Срать ты хотел на то, раскрою я что-то или нет. Ты с самого начала знал, что это висяк.

— Дани, — Диего тяжело вздохнул. — Возвращайся в Рим.

— Да пошёл ты! — Даниэлла раздражённо выдохнула и уставилась в окно невидящим взглядом. — Я не собираюсь бросать всё на полпути, даже не надейся.