Курдские сказки, легенды и предания - Народное

— Добрый молодец, ты стой у родника и следи: кто выпьет воду, посмотрит на мое изображение и вздохнет, того хватай и приводи ко мне.

Как-то гнал Усуб своих свиней мимо родника. Он напился воды и вдруг увидел лицо своей любимой и застонал:

— Ай-вах, я Усуб, сын падишаха, из-за Сачлие попал в беду, а теперь я свинопас, ай-вах.

Стражник тут же схватил его и повел к падишаху. А Усуб все причитает:

— Свет моих очей, я слуга, бедняк, голый и босый, руки у меня до локтя в грязи, ноги потрескались и кровоточат, куда ты меня тащищь? Что нужно от меня твоему падишаху?

Люди в это время сообщили священнику, что слугу его повели к падишаху.

Собрал он разбежавшихся свиней, привел к роднику, попил воды, поднял голову и увидел лицо дочери падишаха. Вздохнул священник. Стражник и его схватил и повел к падишаху.

Когда Усуба привели к падишаху, Кырх Сачлие велела слугам;

— Отведите этого человека в баню, вымойте, оденьте в богатые одежды и снова приведите в мой диван.

Выполнили слуги приказ падишаха, затем привели священика… Кырх Сачлие приказала:

— А этого человека бросьте в знндан, заприте и, кроме хлеба, ничего не давайте.

Потом пришел в город и тот пастух. Попил он воды из родника, поднял голову, увидел изображение девушки, узнал ее и тяжело вздохнул. И его схватили, привели к падишаху. Велела Кырх Сачлие слуге:

— Уведите его и будьте к нему внимательны.

Спустя какое-то время пришли в этот город падишах и тот старик. И они, увидев у родника изображение Кырх Сачлие, вздохнули. Их тоже привели к падишаху. Кырх Сачлие велела слугам:

— Присмотрите за ними.

Затем к роднику пришел правитель Хасанкале, посмотрел на девушку, потерял сознание. А когда пришел в себя, промолвил:

— Надо же, ведь это она увела моего коня, унесла одежду и ружье.

Вздохнул он глубоко. И его схватил стражник. После него появился однорукий главарь разбойников, плеснул он одной рукой в лицо родниковой воды, выпил глоток, поднял голову, увидел Сачлие:

— Ей-богу, эта плутовка разрушила мой дом. Она убила тридцать девять моих братьев, а мне отрубила руку. Все наше богатство захватила. Если бы знал, где она сейчас, разрубил бы ее на куски, ― вздохнул он. Тут его и схватили.

Вечером во дворце накрыли столы, усадили всех пленных. Кырх Сачлие спросила у пастуха:

— Ты почему, когда пил воду у родника, вздохнул?

— Ах, падишах, не береди мою рану!

— А что случилось, расскажи!

— Бог свидетель, был я пастухом, пас овец, но однажды пришла девушка и обманула меня. Она сказала, что выйдет за меня замуж, но, пока я ходил за родителями, бросила овец на растерзание волкам, а сама ушла. От стыда перед людьми не решился я вернуться домой, пошел ее искать. Сегодня увидел се лицо у родника, вспомнил все, потому и вздохнул.

— Ну хорошо. А ничего между вами не было?

— Нет, падишах, клянусь богом. Обманула она меня.

— Хорошо, отойди пока в сторону, ― велела Кырх Сачлие пастуху.

Затем обратилась она к Далу Маме:

— А ты почему вздохнул?

— Да будет жизнь твоя долгой, падишах! Девушка, о которой говорил пастух, вышла мне навстречу ранним утром, поздоровалась со мной и сказала, что искала меня. Только она произнесла эти слова, как ноги мои от радости на целую пядь оторвались от земли. Надо же, подумал я, такая девушка пришла за мной, значит, бог милостив ко мне. Она спросила, куда я путь держу. Я ответил, что еду на озеро охотиться на куропаток. Она предложила нажарить их и вместе поесть. Я обрадовался, сошел с коня, отдал ей поводья, взял ружье и убил несколько куропаток, но они упали в воду. Я разделся и вошел в воду за ними. А она тем временем переоделась в мою одежду, села на моего коня, забрала мое ружье и ускакала.

Кырх Сачлие и его спросила:

— Скажи-ка, правитель Хасанкале, а между вами ничего не было?

— Нет, нет, ― ответил Далу Маме.

— Ну хорошо, отойди и ты пока в сторону.

Кырх Сачлие обратилась к старику:

— А ты, старик, почему вздохнул у родника?

Ответил он:

— Да продлится твоя жизнь, падишах. Ей-богу, этот человек говорит правду. Девушка появилась передо мной на сером коне. Я был садовником падишаха. Подъехала, поздоровалась. Я ей ответил: «Добро пожаловать». ― «Отец, хочешь я стану твоей дочерью?» ― предложила она. Я сказал: «Дитя мое, если у тебя нет заступников, стань моей дочкой». Я привел ее в дом. Она велела мне продать седло и коня на базаре. Я продал, купил ткани, швейную машинку, все, что она просила. Она стала шить платки. Каждый платок я продавал по золотому. Так разбогател, что стал богаче самого падишаха. Увидел как-то падишах платки и спросил меня, замужем ли моя дочь. Я ответил, что не замужем. Тогда падишах сказал мне: «Ты должен отдать свою дочь мне. Я собрал тридцать девять девушек, а твоя дочь, будет сороковой, тогда я смогу и свадьбу сыграть». Я спросил ее, она ответила, что согласна, и я выдал ее замуж, а как калым взял пуд золота. Вот и падишах может подтвердить мои слова. Я не знаю, что произошло с ним, только пришел падишах и пристал ко мне: «Тридцать девять моих жен она увела, ты должен вернуть их мне». А откуда мне знать, где тридцать девять жен падишаха?

Кырх Сачлие обратилась к падишаху:

— Падишах, чем виноват бедный старик? Что ему делать, когда ты сам виноват? Зачем тебе тридцать девять девушек? Хватило бы одной или двух! Скажи, а между вами ничего не было?

— Нет, нет, ― сказал падишах, ― дочь старика обманула меня, сама ушла и тридцать девять девушек увела, а я платил за них калым. Теперь я требую от старика своих жен.

— Хорошо, ― говорит Кырх Сачлие, ― и ты отойди в сторону.

Затем она обратилась к разбойнику:

— Ну а ты почему вздыхал у родника?

— Старик и падишах правду говорят, она обманщица. Нас было сорок разбойников, мы грабили людей, был у нас свой дворец с садом, хорошо мы жила. Однажды сорок девушек забрели в наш сад. Мы и решили выбрать себе по невесте. Я был главарем, остановил их и оказал, что буду выбирать первым. Я подошел к самой красивой девушке, протянул к ней руку, но она ударила меня кулаком в грудь и сказала, что сначала девушки постирают нашу одежду, потом мы поедим, а вечером каждый из нас выберет себе по невесте. Я поверил ей, мы разделись, отдали девушкам свою одежду, а та красавица и еще две девушки сварили мясо, накрыли столы, позвали нас и спросили: нет ли у нас вина? Мы принесли вино. Выпили по чаше, не знаю, что за беда свалилась на наши головы; не знаю, от вина или от чего другого, но мы уснули. Проснулся, вижу ― я без руки, а все тридцать девять моих товарищей обезглавлены. Вот как она с нами обошлась. Остался я один на белом свете и пошел искать плутовку. У родника я увидел ее лицо, потому и вздохнул.

— Скажи, ― спросила его Кырх Сачлие, ― а ничего между вами не было?

— Нет, нет, ― отвечает разбойник, ― мы ничего плохого им не сделали. А они поступили с нами так жестоко.

— Ладно, отойди и ты в сторону.

— Усуб, а ты почему вздохнул? ― спрашивает своего суженого Кырх Сачлие.

— Э, падишах, не береди мою рану. Эта девушка была моей невестой. Падишах отдал мне ее в жены и сыграл свадьбу по нашим езидским законам178. Я взял свою жену, и мы поехали ко мне домой. Всадники моего тестя сопровождали нас. Мы раскинули шатры у моря, решили дождаться рассвета, чтобы утром сесть в лодки и отчалить от берега. Ночью я вошел в шатер жены, вижу ― она спит, нагнулся и увидел на ней золотой талисман. Он сверкал тысячами граней. Я снял талисман, вышел из шатра, чтобы получше разглядеть его под луной, но вдруг налетел орел, ударил крылом, и талисман выпал из моих рук. Я хотел поднять его, но орел быстрее меня схватил талисман и перенес в другое место. Я побежал за ним. Вот он, этот проклятый, сидит здесь. Он сумел сделать меня безумным, раздеть, разуть. Да ты сам видишь, падишах, как он поступил со мной.

Кырх Сачлие спросила у священника:

— Почему ты так поступил с ним?

— Будь в здравии, мой падишах! Дочь падишаха была такая красивая, я влюбился в нее. Хотел я на ней жениться, но она не соглашалась, не мог я ее уговорить. Есть у меня рамль179, посмотрел я в него и увидел, что Усуб женился на этой девушке и везет в свой дом, вот я и решил следовать за ними. Раскинули они шатры на берегу моря, а я спрятался за камнем. И когда увидел в руке Усуба талисман, я ударил его по руке, думая, что за ним выйдет из шатра и Кырх Сачлие, тогда я схвачу ее и увезу. Но она не вышла, вот я и привел его к себе и сделал своим свинопасом. Это все правда.

— Скажи-ка, ты ток долго добивался ее, тебе удалось все-таки добиться?

— Нет, ― отвечал тот.

— Тогда и ты встань в сторону. Зовите сюда палача, ― велела Кырх Сачлие, ― и пусть он отрубит ему голову, а ты, однорукий, убирайся отсюда, пока другую руку не отрубили!