У истоков Броукри (СИ) - Эшли Дьюал

Я бреду к выходу, как вдруг слышу:

— Интересный выбор.

Оборачиваюсь.

— В смысле?

— Конрад Бофорт. — Эрих медленно плетется на меня, сверкнув синими глазами. — Я и не сомневался, что такие парни, как он, в твоем вкусе.

— А вот это уже точно не твое дело.

— Думаешь? — Ривера оказывается слишком близко. Опасно близко.

Во мне все сжимается от спутанных мыслей, и я и не замечаю, как упираюсь в стену, а лицо парня нависает над моим в нескольких сантиметрах. Он смотрит на меня, сквозь меня, тихо дышит и парализует одним взглядом. Я не в состоянии шевельнуться. Его ноги касаются моих по всей длине, бедро к бедру. Он слишком близко. Ближе, чем когда-либо.

— Что ты делаешь? — судорожно бросаю я, хватая губами воздух. Гляжу на парня, без страха и сомнений, решительно, храбро, а сама едва дышу. — Отойди.

— Я не хочу отходить.

— Тебе придется.

— Мне не нравится, что он постоянно рядом с тобой. — Заявляет Эрих. — Ты не должна общаться с ним.

— Что? — прыскаю я, расширив глаза. — Что ты сказал?

— Ты слышала.

— Ты сошел с ума? — пытаясь вырваться, вопрошаю я. — Ты про Бофорта?

— Именно. Он опасен. Я ему не доверяю.

— Господи, Эрих, ты никому не доверяешь!

— Да, но он…

— Может, дело не в том, что Конрад опасен, а в том, что ты ревнуешь?

— Ревную? — удивляется парень, талантливо спародировав безразличие. — Нет, причем тут ревность? Кто-то прислал тебе сердце, а ты так спокойно собираешься идти с каким-то парнем на свидание. Это небезопасно.

— Я знаю его всю жизнь.

— Но ты не знаешь, о чем он думает. Люди — совсем не такие, какими мы их видим.

— Что именно тебя так смутило? Что он подошел ко мне? Что предложил провести до дома? Очень жаль, что у него нашлись силы на то, на что у тебя не нашлись.

— Почему ты все сводишь к нашим отношениям?

— Потому что иначе ты не прижимал бы меня к стене.

— Я не…

— Хватит. — Вскидываю подбородок и смотрю парню прямо в глаза. — Я знала, что ты можешь быть моим врагом; знала, что ты можешь быть грубым или бесчувственным. Но я и не думала, что ты можешь быть трусом.

Я, наконец, высвобождаюсь из оков парня и неуклюже поправляю юбку. Сердце так и стучит, отбивает чечетку. Я чувствую, как оно пробивается сквозь грудную клетку, но я не обращаю внимания. Просто выдыхаю и смотрю на Эриха с сожалением, ведь одно дело бороться с предубеждением людей. И совсем другое — с предубеждением собственным.

— Ты ведь знаешь, что все не так просто. — Говорит он.

— Да. Вот только ты многое усложняешь.

— Просто остерегайся его. Вот и все. Бофорт одного от тебя хочет.

— Это я и так знаю.

— И все равно идешь с ним?

— Ага. — Пожимаю плечами. — Ты сам говорил, что я не могу быть одинокой. Так что, мне не помешает расслабиться. В конце концов, жизнь не остановилась.

— Расслабиться? — Эрих переспрашивает и глядит на меня во все глаза, словно уже не узнает. — Тебе не об этом сейчас нужно думать. Кто-то ходит по кампусу, и…

— Я пойду, ладно? Меня ждут.

— Адора…

— Еще увидимся Эрих. Надеюсь, этим вечером ничего плохо не случится.

Я выхожу из туалета преисполненная какой-то гордости, решительности. Но затем у меня вдруг опускаются плечи, опускаются руки. Я плетусь к Бофорту, но думаю о том, как на меня смотрел Эрих Ривера. Почему он так меня смотрел, и почему я на него смотрела?

Оборачиваюсь, надеясь увидеть парня, но его уже и след простыл. Я вдруг понимаю, что никто не выиграл с нашего разговора. Мы столкнулись, а затем разлетелись в стороны еще дальше друг от друга. В этот момент мне хочется повернуть время вспять.

Но это невозможно.

ГЛАВА 12.

Конрад приводит меня в небольшой ресторан, расположенный на берегу Броукри. В окне я вижу черную пучину и маленькие волны. Я подпираю ладонью подбородок и гляжу на розовато-синий горизонт, размышляя о том, как красив закат, и как прекрасна музыка.

— Мне показалось, или по твоим губам скользнула улыбка? — спрашивает Бофорт.

— Здесь неплохо.

— Я угодил тебе?

— Непонятно для чего. — Перевожу взгляд на парня и поправляю джинсовую юбку. Не думаю, что у него на уме только разговоры, но не признаю этого. Вокруг тишина, людей в ресторане немного. Свет тусклый, мягкий, и мне почему-то хорошо. — Не знаю, что ты там планируешь, но давай не рушить момент глупыми шутками.

— Мои шутки не бывают глупыми.

— Ты ошибаешься.

— А ты отлично выглядишь, принцесса.

— Спасибо. — На самом деле, я и не размышляла над тем, что надену. Меня никогда не волновало мнение Конрада Бофорта. — Думаю, мы не просто так здесь. Может, перейдем к делу, как считаешь?

— Ты же хотела насладиться моментом.

— Момент упущен.

— С тобой и не расслабишься. — Бофорт заправляет рукава рубашки и придвигается ко мне, не убирая с лица довольной ухмылки. Чему он так радуется? Не понимаю. Смотрю на него и настороженно выдыхаю: зачем Конрад пригласил меня? Почему ищет ответы? Как он узнал о том, что случилось со мной тринадцать лет назад? И с какой стати решил вдруг поделиться секретами? Голова кругом, но никто не пытается дать мне ответы. — Не думаю, что ты пришла сюда ради лучшего вина в городе, верно?

— Я хочу узнать правду.

— А вдруг она тебе не понравится?

— Мне нужны ответы, Конрад. — Я сосредоточенно смотрю в карие глаза парня. — Что ты знаешь об операции. Нет пути назад, рассказывай.

— У тебя есть предположения? — Он играет со мной, и это жутко раздражает.

— Просто ответь. Ты пообещал.

— Если будем и дальше ссориться, то не успеем до десяти.

— Я не ссорюсь с тобой, я просто хочу, чтобы ты сказал мне правду. Меня не волнует вино, и, да, мне наплевать на музыку. Возможно, у меня останутся хорошие воспоминания об этом месте. Не знаю. Но, прежде всего, я хочу запомнить твои ответы на мои вопросы.

— Ты серьезно настроена, принцесса.

— Стюарт умер. Иначе не получится.

— Хм, Адора, ты помнишь мою мать?

Я недоуменно вскидываю брови.

— Элеонор? Совсем смутно.

— Она ушла, когда узнала, что сделал отец. — Конрад усмехается, а я замечаю горечь, невольно проскользнувшую в его глазах. Парень вертит в руках полупустой бокал, глядит, как блестит стекло, и продолжает кривить губы. — Я не знал, почему родители развелись, я просто видел, что они не вместе, и все. Шериф, надежда горожан и алкоголик. Он никогда не упускает возможности утолить голод по прошлому. Пьет каждый день, когда заступает на пост, когда возвращается. Все время.

— Ты никогда не рассказывал об этом, — тихо говорю я. — Почему? Мэлот твой друг.

— Я не помню, чтобы мы с ним садились друг напротив друга и жаловались на то, как трудно нам жить, и какие кретины у нас отцы.