Автономное плавание - Виктор Устьянцев

- Да, скоро.

- Тем более подумайте. Вам придется жить в глухих гарнизонах, надолго уходить в море, на недели и месяцы Жена подводника должна быть верной и мужественной. И еще одно: квартиру вам сразу не обещаем. Я бы вам посоветовал пока воздержаться от женитьбы. Настоящая любовь в разлуке только крепнет. Впрочем, это лишь совет Поступайте по своему усмотрению. А с ответом придете завтра.

- Хорошо, я подумаю. Разрешите идти?

- Пожалуйста. Попросите старшего лейтенанта Малькова.

Андрея уже не было. Вадим и Семен торопливо одевались. Палубные часы на стене показывали половину шестого. Матвей встал, быстро заправил койку и тоже начал одеваться.

- Ты что, в море собираешься идти? - спросил Вадим.

- Нет, я только провожу вас.

- Значит, решил?

- Да.

- Ну и правильно. Откровенно говоря, я тебе завидую. Даже обидно немного: почему мне не предложили? Я ведь больше тебя служу.

- Видимо, нужны пока лишь штурманы.

- А жаль! Наша старушка тоже еще на многое способна, однако с атомной ее не сравнить. Но учти, что и. служба там потяжелее. Как в автономку уйдешь, так почувствуешь все прелести подводной жизни. Наши походы тебе прогулками покажутся.

- Так уж и прогулками! Приходилось и тут довольно круто.

- Вообще-то служба везде есть служба, - согласился Вадим. - Напиши потом, как пойдут дела.

- Ладно.

Наскоро позавтракав в кают-компании, они пошли на пирс. Команда уже вся была на лодке, заканчивались последние приготовления к выходу. За столиком в выгородке центрального поста сидел флагманский штурман.

- Ко мне вопросов нет? - спросил у него Матвей.

- Нет, все в полном порядочке. А как у вас?

- Уезжаю.

- Ни пуха ни пера.

- Идите к черту!

Флагштурман неожиданно обнял Матвея:

- В общем-то, ругал я вас довольно часто, но вы мне нравились. Если что было не так, не обижайтесь.

- Что вы! Спасибо вам за все, - Матвей был искренне растроган. Он глубоко уважал "флажка", многому у него научился, но никак не ожидал от него такого проявления чувств.

Еще более растрогал его подарок, преподнесенный от имени команды старшим матросом Бодровым. Это был чернильный прибор, сделанный руками корабельных умельцев. На черной пластмассовой платформе стоял маяк. Возле него в пластмассу был искусно врезан никелированный силуэт подводной лодки. На латунных кнехтах лежала авторучка в форме торпеды. Бодров налгал кнопку, и на маяке засветился огонек.

- Здорово! - похвалил Матвей. - Спасибо, ребята. Я и не знаю, чем я заслужил такой подарок.

- Зато мы знаем, - сказал Проценко и, бережно вынув из кармана сложенный вчетверо листок, протянул его Матвею: - Вот, товарищ лейтенант, моя рекомендация.

Еще неделю назад у него с Проценко был разговор о вступлении и партию, и старшина пообещал дать рекомендацию. Больше они к этому не возвращались: Матвей как-то стеснялся напоминать о нем старшине. А тот, оказывается, и без напоминания не забыл.

- Спасибо, Федор Романович. Я оправдаю ваше доверие.

В это время в центральный пост спустился Крымов.

- Не хочется уходить от нас, Матвей Николаевич? - спросил он.

- Не хочется, товарищ командир. А надо.

- Надо, - подтвердил Крымов и, посмотрев на часы, сказал: - У нас еще есть десять минут. Пройдемте по отсекам, попрощаетесь со всеми.

Они шли из одного отсека в другой. Люди, оторвавшись от своих дел, напутствовали Матвея кто добрым словом, кто улыбкой, кто шуткой. И Матвей только сейчас по-настоящему почувствовал, насколько сроднился с ними. И ему стало грустно.

Сигнальщик доложил, что получено "добро" на выход. Едва Матвей сошел на пирс, как с мостика донеслась команда:

- Сходню убрать! Отдать кормовой!

Лодка медленно отошла от пирса, развернулась и пошла к выходу из гавани. Вскоре она растворилась в густом предутреннем тумане.

- Когда ты должен уезжать? - спросила Люся.

- Завтра.

Она вздохнула.

- Ты мне так ничего и не ответила.

- Разве ты сам не знаешь?

- Знаю, но все-таки...

- Нужно официальное подтверждение? - улыбнулась Люся. - Смешной ты, Матвей.

- Ничего смешного не вижу!

- Ну вот и обиделся.

- Я должен быть абсолютно уверен, что ты приедешь, как только я получу комнату.

- Ладно. Ты иди до вечера погуляй, а мне с мамой поговорить надо.

- Она тоже может приехать, как только я получу комнату.

- Спасибо. Я передам ей это.

Он проводил ее до дому и ообрел в парк. Собственно, идти больше некуда. Лодка в море, в бригаде делать нечего. С Курбатовым он уже попрощался. Разве что пообедать? Только сейчас он вспомнил, что еще не обедал, и сразу захотел есть.

В "Шторме", как всегда в эти часы, было немноголюдно. Матвей сел за свободный столик. Но тут же его позвали:

- Садитесь сюда, лейтенант, вдвоем веселее будет. За соседним столом сидел капитан первого ранга Самохин. Матвей присел за его стол.

Самохин уже захмелел. Стоявшая на столе бутылка "перцовки" была на две трети опорожнена. Самохин налил из нее Матвею и себе.

- Давай-ка пропустим по малой, пока суть да дело.

- Спасибо, что-то не хочется. Я зашел только пообедать.

- А что, вас на корабле плохо кормят?

- Мой корабль в море.

- Ну тем более спешить вам некуда. - Самохин поднял рюмку. - Ваше здоровье, лейтенант...

- Стрешнев, - представился Матвей.

- Самохин. Бывший капитан первого ранга.

Матвей удивленно посмотрел на Самохина:

- Но вы же командир бригады траления!

- Значит, знаешь меня? Вот так, брат, бывший комбриг, бывший капитан первого ранга. У меня теперь все бывшее! - Самохин закинул голову и опрокинул рюмку в рот.

Подошла официантка, Матвей заказал обед.

- Принесите-ка еще бутылку этого зелья, - сказал Самохин.

- Не хватит ли вам, товарищ капитан первого ранга? - вежливо напомнила официантка.

- Это, деточка, мне самому виднее.

Официантка пожала плечами и ушла. Самохин опять повернулся к Матвею.

- Завидую вам, лейтенант, у вас все еще впереди: и жизнь, и служба, и карьера! И ошибки! Да-да, и ошибки! У вас будет немало ошибок. Так уж несовершенно устроен человек, что он часто ошибается. И поправляется. Но есть ошибки непоправимые. Знаете, лейтенант, какая самая страшная ошибка? Когда человек теряет самого себя! Вы понимаете?

- Догадываюсь!

- Нет, вы не догадываетесь! Можно отказаться от себя. Был, скажем, ты таким, а обстоятельства заставляют тебя поступить не так, как ты хочешь. И человек поступает вопреки своим убеждениям. Это одно. А я совсем о другом. Страшнее, когда человек сам не замечает, когда и как потерял себя! - Самохин опять наполнил рюмки: - Пейте!

- Спасибо, я больше не буду, - решительно отказался Матвей.