Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дефибрилляция
Один из моих старых знакомых смертельно боялся врачей, хотя имел медицинское образование. По образованию врач, по специальности – рентгенолог. В 45 лет выйдя на пенсию, начал заниматься самолечением. Со слов жены, страх перед врачами был настолько силен, что он сам вырывал себе зубы плоскогубцами, конструировал самодельные бандажи от грыжи, сам накладывал гипс на ногу при переломе. Когда у него начались приступы мерцательной аритмии, лечил он их просто. У своих старых друзей достал списанный дефибриллятор, починил и при приступе наносил сам себе разряд тока на грудную клетку. Метод широко используется, но в случае, когда не помогают или противопоказаны лекарства. Разряд в шесть тысяч вольт штука серьезная. Естественно, процедура болезненная и проводится под наркозом. Вместо наркоза выпивался стакан водки, после чего нажималась кнопка. Редко, но разряд тока может вызвать остановку сердца, фибрилляцию желудочков, и ничего в этом страшного, просто срочно требуется второй. В один из дней второй разряд потребовался, но второй раз нажать на кнопку было некому.
Адская кухня
Человек скалкой проломил себе череп. Ситуация была следующая. Мужик возвращается с ночной смены. Устал, слегка выпил. Придя домой, увидел, что супружеское ложе занято посторонним. Жена тоже слегка навеселе. Клянется, что только что подобрала на лестнице незнакомого мужичка. Не пропадать же добру, принесла в квартиру, раздела, уложила спать. Мужик очень устал. Ему не до разборок. Незваный гость получает мощный удар в табло и с переломанной челюстью сбрасывается на пол. Слава богу, хозяина силой природа не обидела. Нокаут. Мужик ложится спать на свое законное место.
Жена вызывает «Скорую», не совсем понятно – зачем. Любовник начинает приходить в себя. Серьезных поводов везти его в больницу нет. Припугнув женщину административным наказанием за ложный вызов «Скорой помощи», собираемся отчаливать. Женщина поверила в то, что мне будет не лень привлечь ее за хулиганство, начинает умолять:
– Ну если вам кого-нибудь забрать в больницу обязательно надо, давайте я сама с вами поеду. А лучше мужа заберите.
Мужик, проснувшись, сидит на диване.
– А что, ребята хорошие, я лучше с ними прокачусь, чем с тобой (…) оставаться.
– Стоп, – говорю, – это ваши разборки. Если бы у твоего мужа была бы какая-нибудь травма, с удовольствием бы забрал.
– Так сделайте ему травму, – просит женщина, – я вам хорошо заплачу.
– Нет, тут уж извините, – разговор стал надоедать. – Делай сама.
– А как? – неожиданно спрашивает супруга.
– Ты что, не знаешь, как большинство мужей получают травмы от жен? У тебя скалка есть? Если да, то действуй сама.
Двигаюсь по коммунальному коридору к выходу.
Жена с криком: «Ну у какой же женщины нет скалки», – бежит на кухню и приносит обычную деревянную скалку для раскатывания теста.
Мужик тащится:
– Ну что, сука, ну давай, бей (лексика).
Жена несколько раз тюкает скалкой мужика в лоб. Слабовато. Следов не остается. Видно, как ненависть закипает в супруге. Испугавшись последствий, возвращаюсь в комнату. Но не успеваю. Мужик встает, выхватывает скалку из рук жены, размахивается… В этот момент я невольно прикрыл глаза, ожидая, что сейчас череп супруги просто разлетится на куски. Слышу звук от удара, второй. Оказывается, мужик изо всех сил молотит себя по голове.
– Смотри, скотина, смотри как бить надо (лексика).
Мы вдвоем с фельдшером повисаем у него на руках, пытаясь не то чтобы вырвать из рук скалку, а хотя бы смягчить силу ударов. Бесполезно. Несмотря на то что оба были ростом 190–195 см, мы отлетели, как котята. Последний удар сопровождался звуком раскалывающегося черепа. Все. Кома. Срочно на носилки, в стационар. Когда в приемном покое я пытался объяснить хирургу, что такую травму человек нанес себе сам, то как на больного смотрели на меня. Тут есть один минус я не проследил, выжил ли больной. Если и выжил, то инвалидом. Свой генотип по свету разносить наверняка не будет.
* * *
Невообразима человеческая жестокость. Читаю в истории болезни запись терапевта:
«Изо рта – запах алкоголя, походка шаткая, в позе Ромберга не устойчив. Диагноз: «закрытый перелом правого бедра».
Интересный спор
С самого утра в отделение реанимации пытается пробраться парень лет 25. Спрашивает про некоего пациента, поступившего к нам накануне с огнестрельным ранением. Но у нас строгий приказ начальства – к больному никого не пускать и информации о его состоянии никому не давать. Кроме компетентных органов. Якобы злодей, подстреливший клиента, – сотрудник милиции. Пытаюсь объяснить посетителю, что вход в реанимацию запрещен, но тот начинает завывать о свободе прессы, про какой-то закон о печати, размахивая удостоверением корреспондента одной из центральных газет. Пытается под моей рукой пролезть в полуоткрытую дверь. Толчок в грудь, щелчок автоматического замка. Вопли продолжаются за закрытой дверью. Но товарищ оказывается весьма инвазивным и своей настойчивостью корреспондент заслуживает уважения. Изучив на первом этаже план эвакуации при пожаре, и раздобыв белый халат, проникает в отделение через черный ход. Тут без помощи охранников было уже не справиться. Совместными усилиями корреспондент выставляется на улицу.
Становится интересно, чья это персона вызывает такой интерес прессы. Жертва милицейского произвола лежит привязанная к койке, с отстреленной мошонкой. Бомж. Еще не отошел после наркоза и бесконечного запоя. К интервью пока не готов. И вид настолько непрезентабельный, что демонстрировать центральной прессе нельзя. Позор для имиджа больницы.
Оставим опрос на вечер.
Но к вечеру опрашивать не пришлось. Ситуацию разъяснил знакомый опер. Было так. Наш бомж жил зимой в пионерлагере. Кормил собак, убирал территорию. Охранником там подрабатывал сержант милиции. Пару дней они вдвоем пили. Стало скучно. Решили поспорить, что сержант с двух метров попадет из своего «ПМа» ему в голову. На что спорили – пока следствие не выяснило. Но сержант проиграл. Промазал. Поставив бомжа к стенке, с двух метров отстрелил
