УБИЙЦЫ И МАНЬЯКИ - Т. РЕВЯКО

То же самое произошло с часовым бундесвера на посту у казармы Шарнхорст. Пытаясь задержать молодого человека, выходившего из здания, солдат не только получил порцию газа, но и лишился скорострельной винтовки. А неизвестный скрылся. Случилось это 22 января — за пять дней до пожара в Вискуленхофе.

Полиция не усмотрела связи между этими происшествиями и поджогами, хотя было известно, что перед некоторыми пожарами преступник, взломав помещение, совершал кражи. Так, на Малом вокзале Солтау были украдены наличные деньги и другие вещи. Никаких выводов из этого факта не сделали.

Расследование пожаров не продвигалось. Решили включить в розыск все случаи мелких нераскрытых поджогов в окрестностях Люнебурга.

Например, происшедший 8 июля 1958 г. поджог дома пастора Раутенберга: кража наличных денег и разных мелочей.

Или событие от 14 декабря 1959 г., случившееся в лавке Шторка по торговле подержанными вещами, когда, прежде чем поджечь ворох макулатуры в служебном помещении, грабитель предпринял неудавшуюся попытку взломать несгораемый шкаф.

5 февраля 1960 г., девять дней спустя после пожара в Вискуленхофе, взломщик нагрянул в один автомагазин, но здание не поджег. Незначительное происшествие. Однако оставленная преступником напечатанная на машинке записка с орфографическими ошибками — «Бальшое спасибо. Огнинный дьявол» — позволила связать этот случай с большими пожарами.

Обратив внимание на орфографические ошибки, криминалисты предположили, что речь идет либо о преступнике-подражателе, либо о злоумышленнике-шутнике, который хочет навести полицию на ложный след. Ни одну из версий нельзя было отбросить. Известны многие скандальные деяния, становившиеся заразительным примером и порождавшие новые преступления. Гангстер, превращенный падкой на сенсации прессой в популярного героя, всегда находил себе подражателей. В любом случае, эта версия требовала исследования.

До 8 декабря 1960 г. специальная комиссия Б ни на шаг не продвинулась в розыске. Городским властям казалось, что расследование слишком затянулось. Всерьез обсуждался вопрос о том, какие финансовые средства может выделить городская казна для привлечения к делу ясновидца.

На помощь пришел случай. Маленький мальчик, играя в садовом домике своих родителей, нашел «пулемет». Его отец, разбиравшийся в военной технике, сразу же узнал по неоднократно публиковавшейся в прессе фотографии украденную в казарме Шарнхорст скорострельную винтовку.

Что делать? Бежать в полицию? Хлопот не оберешься. Оставить все как есть — могут быть неприятности. Не находя ответа, он обсуждал с коллегой все «за» и «против». Приятель, предложив свои услуги, пошел в ближайший полицейский участок. Там он объяснил, что его невиновный и не знающий как поступить сослуживец нашел в своем садовом домике принадлежащую бундесверу винтовку. Это сообщение полицейские передали дальше.

Во время обыска в садовом домике на Люнерштрассе особая полицейская группа обнаружила не только похищенную скорострельную винтовку, но и большое количество краденого, в том числе и с мест пожаров. К делу моментально подключилась специальная комиссия.

В садовом домике жил 19-летний подсобный рабочий Герберт Радвмахер, сводный брат мальчика, нашедшего винтовку. Он отсутствовал, и его местопребывание было неизвестно. Итак, найден след «Огненного дьявола»? Но никто не отваживался в это поверить. Все же за садовым домиком установили наблюдение.

Но Радемахер не показывался. Позже выяснилось, что его успела предупредить сестра Инге, и он сбежал. Однако намерение поступить в Иностранный легион, то есть последовать примеру многих заметавших следы преступников, не осуществилось.

Побег Радемахера закончился уже у Келя на Рейне. Вместо того, чтобы пересечь границу на поезде, он вышел в Келе «попрощаться с отцом Рейном». А при переходе границы вел себя так скованно и неуверенно, что пограничники почувствовали неладное и задержали его.

9 февраля, через 24 часа после побега Радемахера, сотрудники специальной комиссии Б приехали за ним в Кель. Радемахер не пытался изворачиваться и отрицать свои преступления. Еще в поезде по пути в Люнебург он полностью признал свою вину. Попутно Радемахер покаялся еще в дюжине преступлений, в которых уголовный розыск и не собирался его обвинять.

Будучи хвастливым и ограниченным человеком, он легко попался на удочку сотрудников полиции, беседовавших с ним «доверительно», с лицемерным восхищением. Казалось, что ему доставляет удовольствие доказывать сомневающимся следователям, какой он чертовски ловкий парень. По мнению уголовной полиции, некоторые взломы невозможно было совершить в одиночку, предполагали участие двух преступников. Радемахер опроверг приведенные аргументы.

Этот 19-летний преступник вовсе не соответствовал представлениям полиции, прессы и населения об «Огненном дьяволе». Он был ограниченным и довольно безразличным типом, и даже не подозревал об историческом характере и ценности подвигавшихся им зданий.

Процесс против Герберта Радемахера состоялся в июне 1960 г. в отделении по уголовным делам несовершеннолетних земельного суда Люнебурга. Прокурор д-р Финк на 122 страницах предъявил обвинение в 53 преступлениях и проступках, нарушающих, в общей сложности, 16 параграфов уголовного кодекса. Все они были совершены с мая 1959 по февраль 1960 г. Прокурор потребовал наказания отдельно за каждое преступление общим сроком в 163 года и 6 месяцев тюремного заключения.

Суд признал Радемахера виновным «только» в 48 случаях и приговорил как «особо опасного рецидивиста» к 15 годам тюрьмы. Оба — и обвиняемый и обвинитель — подали кассационную жалобу, которая была отклонена Верховным федеральным судом.

(Файкс Г. Полиция возвращается. Из истории уголовной полиции ФРГ. М, 1983)

«БОСТОНСКИЙ ДУШЕГУБ»

Серия убийств началась в четверг, 14 июня 1962 г., в день, когда первый американский космонавт под восторженные крики сотен тысяч бостонцев прибыл в свой родной город за почетной наградой аэроклуба Новой Англии. Среди тех, кто, выстроившись вдоль улиц, размахивал флажками и кричал «ура!», была и 55-летняя Анна Слезерс, работница фабрики декоративных тканей. После демонстрации в честь космонавта она сходила к себе домой на Гэйнсбороу-стрит, 77. Она жила там одиноко и замкнуто с тех пор, как рассталась со своим 25-летним сыном Юрисом, с которым у нее происходили постоянные ссоры.

В тот вечер Юрис собирался навестить свою мать, чтобы окончательно договориться о разделе совместно нажитого имущества. Все дальнейшее известно только с его слов и не подтверждено никем из свидетелей.

Около 19 часов Юрис Слезерс на своем купленном в рассрочку и еще не оплаченном подержанном автомобиле подъехал к дому матери, поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Не получив ответа, он прижал ухо к замочной скважине и прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Раздосадованный отсутствием матери, о встрече с которой он условился заранее, Юрис снова вышел на улицу и, сев в машину, стал наблюдать за подъездом. Тут он заметил, что к дому приставлена лестница. Он просидел в машине три четверти часа, выкурив за это время четырнадцать сигарет, окурки которых были позднее обнаружены полицией на мостовой.

В 19 часов 45 минут Юрис опять поднялся и постучал в квартиру, а когда и на этот раз никто не отозвался, отошел на несколько шагов и затем с разгона высадил дверь плечом. Стремительно влетев в переднюю, он наскочил на стул, непонятно зачем оказавшийся здесь. В обеих комнатах царил беспорядок: двери шкафов были раскрыты, ящики комодов выдвинуты, повсюду как попало валялись вещи. Все это вызвало у Юриса подозрение, что в отсутствие матери в квартиру по приставной лестнице забрался вор, который в поисках денег и драгоценностей перевернул все вверх дном.

Юрис, однако, не вызвал полицию и не обратился к соседям по дому, а продолжал почему-то искать свою мать, хотя считал, что ее нет в квартире. Он нашел ее на пороге двери из кухни в ванную. На ней был только голубой домашний халат, полы которого распахнулись обнажая ноги и низ живота. Пояс халата был затянут у нее на шее. Нагнувшись к матери, Юрис убедился, что она мертва.

По телефону он сообщил в полицию:

— Моя мать покончила самоубийством, повесилась на дверной ручке.

Так же представил он дело прибывшему через пять минут полицейскому патрулю и охотно объяснил мотивы самоубийства:

— Мы давно уже с ней не ладили, поэтому я три недели назад и переехал отсюда. Сегодня я хотел договориться с ней, чтобы она отдала мне ту мебель, за которую я сам платил. Должно быть, она так из-за этого расстроилась, что решила покончить с собой. Я считаю, что она сделала это с единственной целью — досадить мне, чтобы меня обвинили, будто это я довел ее до самоубийства!