Вилла загадок - Дэвид Хьюсон

Д'Амато улыбнулась Мики. Тот слегка покраснел и принялся разглядывать свои туфли.

– Мне кажется, он на вас не похож. Возможно, он и действует иначе. Не знаю, не знаю.

– Точно, – согласился Нери. – Не знаете. Я вот что скажу. Если вам нужно улучшить статистику, можете сейчас его забрать. Если хотите, можете и ее забрать, с условием... – он окинул обоих внимательным взглядом, – что они будут сидеть в одной камере. Хотя у нее мозгов побольше. Вам будет трудно ее раскрутить.

– Счастливая семейка! – улыбнулся Фальконе. – Разве тебе неприятно их видеть?

– Мое терпение кончается. Переходи к сути дела.

– Суть дела, – не заставил просить себя дважды Фальконе, – состоит в том, что я хочу знать о твоих делах шестнадцатилетней давности. Хочу, чтобы ты рассказал о Верджиле Уоллисе и о том, что случилось с его падчерицей.

Водянистые, как у рептилии, глаза Нери сузились.

– Ты шутишь! Хочешь, чтобы я вспомнил все это старье? О ком это ты говоришь?

– О Верджиле Уоллисе, – повторила д'Амато. – Он осуществлял контакт между вами и группировкой с Западного побережья. Не пытайтесь это отрицать. Есть оперативные снимки, где вы сняты вместе. Мы знаем, что у вас были общие дела.

– Я очень общительный человек! – запротестовал Нери. – Я знаком со многими людьми. Вы хотите, чтобы я всех помнил?

– Этого ты помнишь, – сказал Фальконе. – Он едва не поссорил тебя с сицилийцами. Ты наколол его на одной сделке. У вас все еще неважные отношения? Ты с ним в последнее время не разговаривал?

– Что? – Наигранный гнев Нери выглядел не слишком убедительно, на что он и рассчитывал. – Послушайте, если вы хотите задавать мне такие вопросы, лучше делать это в другом месте и в обществе адвоката. Но не сейчас.

Д'Амато специально ради Мики провела рукой по своим роскошным каштановым волосам.

– Вам не нужен адвокат, Эмилио. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы просто хотим, чтобы вы кое-что вспомнили. С этим человеком вы встречались, и мы все это знаем. Мы здесь не из-за этого. Его приемная дочь была убита. Шестнадцать лет назад. Но тело нашли совсем недавно.

– Думаете, я читаю газеты? Думаете, я что-нибудь слышал?

– Так как же? – настаивал Фальконе.

Нери кивнул в сторону Мики:

– Ты помнишь одного черного парня? Его имя что-то мне напоминает – но не более того.

– Конечно, – согласился Мики, сильно нервничая. – Он отдыхал вместе с нами – с какой-то девчонкой. Оба были помешаны на истории и без умолку болтали об этой чепухе. О музеях и так далее. Совсем меня достали.

– И вы помните его падчерицу? – спросила д'Амато.

– Совсем немного, – признался Мики. – Я считал, что она была с ним, если вы понимаете, что я имею в виду. Черный парень с тощей блондинкой. А что бы вы подумали на моем месте?

– Значит, вы утверждаете, что у Уоллиса с этой девочкой были какие-то отношения? – спросил Фальконе.

– Нет, – осторожно ответил Мики, оглядываясь на отца в поисках подсказки. – Я это не утверждаю.

– Парень выбился из грязи в князи, – вмешался Нери. – Кто может знать, что у него на уме? Хотя я бы не стал этого отрицать. В свое время я таких встречал. Они приезжают сюда, считают, что занимаются бизнесом, и никогда не платят вступительный взнос, словно их это не касается. Да, и еще одно. Вы когда-нибудь видели черного с блондинкой и чтобы он ее не трахал?

Д'Амато с сомнением покачала головой:

– Она же была его приемной дочерью.

– Нуда! – фыркнул Нери. – Это, конечно, меняет дело. Скажите мне честно: если вы видите богатого итальянца с девочкой-подростком, который все время ей улыбается так, словно она его собственность, что вы о нем скажете, а? Вы не считаете это двойным стандартом? Такие люди не в силах удержать руки на месте. Вы только подумайте, что будет, если их вообще две? Мать и дочь. А вообще-то спрашивайте об этом его, а не меня.

Пожалуй, он имеет основания так говорить. Фальконе это понимал. Возможно, Уоллис просто великий актер. А его скорбь – хорошая игра.

– А как насчет вас, Мики? – неожиданно спросила д'Амато.

– Что насчет меня? – пролепетал тот.

– Вам она нравилась? Она была в вашем вкусе?

Он нервно посмотрел сначала на Аделе, потом на отца.

– Не-а. Слишком тощая. Слишком гордая. Все время говорила про эту свою историю. Что такой, как она, делать с таким, как я?

Ракеле д'Амато улыбнулась:

– Значит, вы хорошо ее помните?

– Не очень, – буркнул Мики.

Нери махнул рукой:

– К черту! К чему эти разговоры о какой-то девчонке, пропавшей много лет назад? К нам-то это какое имеет отношение?

Ему никто не ответил.

– То-то и оно, – сказал Нери. – Думаю, вы на ложном пути. Здесь что-то стало вонять. Мне нужен свежий воздух.

– А как насчет Барбары Мартелли? – с улыбкой глядя на Мики, спросила Ракеле д'Амато. – Она была в вашем вкусе? Совсем не тощая. К тому же хороший полицейский.

Его глаза округлились, он переводил взгляд с мачехи на Нери.

– Кто-кто? Ни черта не понимаю, о ком вы говорите. Кто?

– Женщина, о которой писали в газетах, болван! – проворчал Нери. – Полицейская, которая вчера погибла. Там сказано, что она кого-то пришила. Это так? Что за полиция нынче пошла! Кому же теперь можно доверять?

– Вопросы задаю я, – оборвал его излияния Фальконе. – Где вы были вчера, Мики? Опишите мне все свои передвижения, с утра до вечера.

– Он весь день был со мной, – заявила Аделе Нери. – Весь день. И вечером тоже.

– Мы здесь были все вместе, – добавил Нери. – Я только уезжал пообедать с одним из своих сотрудников. Он может это подтвердить. Мы можем поручиться друг за друга. У вас разве есть основания думать иначе?

Ракеле д'Амато достала из портфеля две фотографии: Барбара Мартелли в форме и ее отец в годы службы.

– Ее отец служил в полиции. И был у вас на содержании.

– У меня? – возмутился Нери. – Да чтобы я платил полицейским? Неужто я еще мало плачу – с такими-то налогами?

– Когда вы в последний раз разговаривали с Мартелли? – спросил Фальконе. – Когда в последний раз говорили с его дочерью?

– Не припоминаю, чтобы я вообще был с ними знаком. Сейчас я говорю за нас за всех. Понимаете? Если у вас есть иные сведения, покажите их адвокату. Только ничего у вас нет. Иначе мы бы вот так с вами не разговаривали, правда?

Она спрятала фотографии обратно в портфель.

– Что это за люди у вас внизу?

– Мы собираемся сыграть в карты. Они хорошие ребята.

– Пусть они здесь задержатся, – распорядился Фальконе. – Пусть задержатся здесь как можно дольше. Я не хочу видеть их на улицах. Вы меня поняли?

Старый гангстер обиженно покачал головой:

– Значит, римляне теперь уже не могут даже погулять по улицам родного города? Вы это хотите сказать? Боже мой! И мне приходится все это терпеть. Выслушивать ваши пустые угрозы и всю эту чушь о вещах, в которых вы не разбираетесь. А этот американский ублюдок разгуливает себе поблизости и делает что хочет. И никто его не спрашивает, трахал ли он ту девчонку. Никто не спрашивает, платил ли он тупым полицейским, чтобы получить желаемое. – Он помахал в воздухе своей толстой рукой. – Объясните мне это. Вы что, полные идиоты или как?

Фальконе встал, Ракеле д'Амато последовала его примеру.

– Приятно было с вами увидеться! – рявкнул Нери. – И не спешите возвращаться.

– А ты знаешь, какой завтра день? – спросил его Фальконе.

– Суббота. Я получу приз?

– Либералии.

Дряблое лицо Нери скривилось от отвращения.

– Что? Это новый европейский праздник, который нам навязывают? Мне это название ничего не говорит.

– Говорит, – сказал Фальконе. – И если ты понимаешь, что для тебя хорошо, то останешься здесь. И не встанешь у меня на пути.

– Ой! – фыркнул Нери. – Вот как теперь ведут себя в полиции. Сотрясают воздух пустыми угрозами.

– Это всего лишь добрый совет. Я ведь тебя помню. Много лет назад, будучи всего лишь детективом, я следил за тобой. Я тебя хорошо знаю.

– Да ну! Ты так считаешь?

– Дело в том, что ты изменился. Стал старше. И выглядишь гораздо слабее. Понимаешь, о чем я? Ты уже не тот, что прежде.

– Чепуха! – гаркнул Нери и вскочил, размахивая в воздухе своими большими руками. – Убирайся отсюда, пока я не спустил тебя с лестницы, будь ты хоть трижды полицейский!

Но Фальконе его уже не слушал. Поднеся к уху мобильный, он был весь поглощен разговором. И в лице его появилось нечто такое, что заставило всех притихнуть и молча ждать, что последует дальше.

– Я сейчас буду, – проговорил Фальконе.

– Лео! – позвала д'Амато. – Что-нибудь случилось?

Тот взглянул на Эмилио Нери.

– Возможно. Имя Беньямино Верчильо тебе что-нибудь говорит?

– Опять эти дурацкие вопросы... – проворчал старик.

– Так говорит или нет?

– Нисколько не говорит. А почему ты спрашиваешь?

– Да просто так, – пожал плечами Фальконе. – Это же совершенно посторонний человек. К чему беспокоиться? Следи за новостями. Или свяжись с каким-нибудь продажным полицейским, чтобы он первым тебе все сообщил. Кого это волнует? Не беспокойся, я выйду сам.