Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Мириамель с ужасом подумала, что не сможет теперь выйти на палубу, показаться на глаза усмехающимся матросам, — это все равно что стоять перед ними голой. Одно дело подозревать, но совсем другое — знать наверняка. Весь корабль знает, что, если Аспитис нужен ночью, его можно найти в ее постели. Она не переступит порога каюты. Впереди нет ничего, кроме принудительной свадьбы с этим золотоволосым чудовищем. Лучше уж умереть!

Медленно, словно подкрадываясь к свирепому зверю, она обдумывала эту последнюю мысль. Она пообещала себе, что вытерпит все и поплывет по течению — какой бы берег ни принял ее. Но права ли она? Сможет ли она выйти замуж за Аспитиса, который участвовал в убийстве ее дяди, сделал из нее свою наложницу и подчиняется приказам Прейратса? Как может женщина с кровью Престера Джона в жилах позволить такому случиться?

Но если жизнь так невыносима, что лучше умереть, она не должна бояться этого. Она сделает все, что нужно.

Мириамель выскользнула из постели, оделась и вышла в коридор.

Как можно тише она поднялась по лестнице и, высунув голову из люка, убедилась, что Аспитис все еще разговаривает с кормчим. Они спорили о чем-то, размахивая фонарями. Мириамель спустилась вниз. Она приняла решение и теперь была спокойна и уверена в себе. Принцесса тихо вошла в каюту Аспитиса, закрыла за собой дверь и зажгла лампу.

Оглядевшись, она сначала не обнаружила ничего для себя полезного. На кровати лежал меч графа — красивый узкий железный клинок с рукояткой в форме распростершего крылья орла. Это была любимая вещь графа — после меня, зло подумала Мириамель, — но этот клинок не подходил для ее целей. Тогда принцесса предприняла более тщательные поиски, проверяя складки его одежды, обшаривая коробочки, в которых он хранил драгоценности и игральные кости. Зная, что времени мало, она тем не менее вынуждала себя аккуратно возвращать на место каждый осмотренный предмет. Ей не хотелось понапрасну навлекать на себя гнев Аспитиса.

Закончив, Мириамель расстроенно оглядела каюту, не в силах поверить, что потерпела поражение. Потом она вспомнила о сундуке, в который Аспитис складывал мешочки с деньгами. Где же он? Она опустилась на колени и откинула покрывало, свисающее с кровати. Сундук стоял там. Понимая, что в любой момент может появиться граф Эдны и Дрины, Мириамель все-таки залезла под кровать и вытащила сундук на свет, морщась от скрежета по полу его обитых железом углов.

Сундук был полон денег. В основном это было серебро, но в каждом мешочке находилось еще и несколько золотых монет. Их было не очень много, а Мириамель знала, что по сравнению с богатствами Аспитиса и его семьи содержимое сундука — всего лишь пригоршня. Она аккуратно вытащила несколько мешочков, стараясь не звенеть, и с удивлением отметила, что руки у нее не трясутся. Под грудой мешков лежала большая книга в кожаном переплете. В ней был список мест, где останавливался корабль, — Винитта, Гренамман и еще другие. Мириамель решила, что это названия портов, куда заходил корабль Аспитиса раньше. Напротив каждого названия стояли какие-то загадочные значки. Принцесса не поняла, что они означают, и отложила книгу. Под ней лежало связанное в узел одеяние с капюшоном из грубой белой ткани — опять не то. Больше в сундуке ничего не было, и Мириамель сложила все обратно и затолкала его под кровать.

Времени оставалось мало. Принцесса в отчаянии опустилась на пол. Наверное, проще будет пробраться на палубу и броситься в океан. До рассвета еще несколько часов, и никто ее не заметит. Она вспомнила о килпах и содрогнулась.

Девушка встала и тут наконец увидела то, что искала. Все это время он был на крюке за дверью. Она сняла его, сунула за пояс, вышла и пробралась по коридору в свою каюту.

Забравшись под одеяло, Мириамель неожиданно поняла назначение белой одежды. Эта догадка была только перышком на чаше весов, но она помогла принцессе укрепиться в своем решении. Лежа на кровати, она сосредоточенно ожидала возвращения графа, не позволяя себе отвлекаться на воспоминания о своем детстве и друзьях и сожаления о тех местах, которых ей уже никогда больше не увидеть. Она слышала каждый скрип, каждый плеск волн, но шаги так и не раздались. Аспитис не пришел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наконец, когда занялась заря, она погрузилась в тяжелый, мутный сон, все еще сжимая в руке кинжал графа.

Мириамель почувствовала, что ее тряхнули за плечо, и услышала тихий голос, но разум ее не хотел просыпаться.

— Проснись, дитя!

В конце концов, застонав, Мириамель открыла глаза. Над ней склонилась Ган Итаи. Утренний свет, проникая через окно, заливал каюту. На Мириамель нахлынули болезненные воспоминания прошедшего дня.

— Уходи, — сказала она и попыталась спрятаться под одеяло, но ниски взяла ее за руки и приподняла.

— Что это я слышала на палубе? Матросы говорят, что на Спенте граф Аспитис собирается жениться — на тебе! Это правда?

Мириамель прикрыла глаза рукой. Ей не хотелось отвечать.

— Поднялся ветер? — спросила она.

В голосе Ган Итаи было недоумение.

— Нет, все еще полный штиль. Но почему ты задаешь такой странный вопрос?

— Потому что, если мы не сможем туда добраться, он не сможет на мне жениться.

Ниски покачала головой:

— Клянусь Не Нанесенными На Карты, так это правда! Ой, девочка, но ведь это не то, чего бы ты хотела, верно?

Мириамель открыла глаза:

— Я бы лучше умерла.

Ган Итаи издала встревоженный жужжащий звук. Она помогла Мириамели вылезти из постели и принесла маленькое зеркальце, которое Аспитис подарил принцессе, когда еще притворялся добрым.

— Разве ты не хочешь причесать волосы? — спросила ниски. — Они у тебя растрепаны, а ты ведь этого не любишь, верно?

— Мне все равно, — сказала Мириамель, но ее тронуло выражение лица ниски. Ган Итаи хотела помочь ей. Принцесса взяла зеркальце и зацепилась рукавом за кинжал Аспитиса. Он с грохотом упал на пол. Мириамель и ниски смотрели на него. Мириамель вскочила, чтобы поднять клинок, но Ган Итаи нагнулась быстрее. Она подняла кинжал к свету, в золотистых глазах мелькнуло изумление.

— Отдай его мне, — попросила Мириамель.

Ган Итаи оглядела серебряную рукоятку:

— Это кинжал графа.

— Он оставил его здесь, — солгала Мириамель. — Отдай его мне.

Ниски внимательно посмотрела на нее. Лицо ее было торжественным и суровым.

— Граф не оставлял его здесь. Он носит этот кинжал только с парадной одеждой, а я видела, как он был одет, когда вышел ночью на палубу. У него на поясе было другое оружие.

— Он подарил его мне. Это подарок! — И тут она разрыдалась.

Ган Итаи в испуге подпрыгнула и резко захлопнула дверь.

— Я ненавижу его, — простонала Мириамель, раскачиваясь из стороны в сторону. Ган Итаи обняла ее за плечи. — Я ненавижу его.

— Зачем тебе нож? — Не получив ответа, ниски спросила еще раз: — Скажи мне, девочка.

— Я убью его. — Это наконец было сказано. — Я убью этого зверя, и мне все равно, что будет потом.

— Нет, это безумие, — нахмурилась ниски.

— Он знает, кто я, Ган Итаи, — Мириамель задыхалась. Ей было трудно говорить. — Он знает, что я принцесса, и говорит, что женится на мне… чтобы стать правителем Наббана, когда мой отец завоюет весь мир. — Это казалось нереальным, но ничто не могло предотвратить такого исхода. — Аспитис подстроил убийство моего дяди Леобардиса, и еще он дает деньги огненным танцорам.

— Что ты имеешь в виду? — Ган Итаи непонимающе посмотрела на нее. — Огненные танцоры все сумасшедшие.

— Может, и так. Но у него есть сундук, полный золота и серебра, и там есть книга с записями выплат. И еще там лежит одежда огненного танцора, свернутая и спрятанная. Аспитис никогда не носит такой грубой ткани. — Это было настолько очевидно, что принцесса рассмеялась: Аспитис скорее умрет, чем наденет простую одежду… если в этом нет крайней нужды. Только подумать, что и на нее когда-то произвели впечатление его наряды! — Я уверена, что он ходит к ним. Кадрах же говорил, что он выполняет приказы Прейратса!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})