Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   – Ну, завели вы меня, Сергей Алексеич, – Хрущёв потёр руки от нетерпения, предвкушая интересную поездку. – А давайте Владимира Иваныча Дикушина с собой возьмём? Пусть тоже посмотрит на вашу разработку?

   – Почему нет? – пожал плечами Лебедев. – Я готов и с ним работать.

   Во Фрязино Хрущёва встречали директор НИИ-160 Мстислав Михайлович Фёдоров и начальник лаборатории электроискровой обработки Борис Иванович Ставицкий. Появление академика Дикушина для них оказалось сюрпризом. Гостей провели в лабораторию, где стояли несколько электроэрозионных станков.

   Ставицкий с удовольствием показывал оборудование в работе, одновременно рассказывая историю его появления:

   – Первоначально сетки клистронов пытались делать плетеными или навивать из вольфрамовой проволоки диаметром 0,02-0,03 мм. Большие входные мощности, необходимые для нормальной работы этих приборов, при недостаточном отводе тепла приводили к перегреву и прогоранию сеток. Даже в тех случаях, когда прогорание не наступало, потери из-за перегрева сеток резко возрастали.

   – Возникла идея заменить плетеные сетки из вольфрамовой проволоки цельными медными, у которых ширина перемычек равна диаметру проволоки, чтобы сохранить прозрачность сеток для электронов, а высота – в 5-10 раз больше. За счёт большего сечения перемычек и большей теплопроводности меди такие сетки давали возможность значительно улучшить теплоотвод.

   – А как вы делаете обрабатывающий электрод?

   – Тоже на электроискровой установке, но в качестве электрода используется проволока, – пояснил Ставицкий. – Вот на этом станке. Проволока перематывается с одной катушки на другую, стол с керосиновой ванной и заготовкой перемещается относительно электрода. Проволока нарезает параллельные канавки с заданным шагом, потом заготовка поворачивается на 90 градусов и нарезаются поперечные канавки.

   – И как быстро получается одна сетка? – спросил Хрущёв.

   – Сетка для клистрона диаметром 3 миллиметра, с 95 отверстиями, изготавливается за 50 секунд, четырёхмиллиметровая сетка с 200 отверстиями – за полторы минуты. Около 70 процентов времени уходит на закрепление заготовки и съём готовой детали.

   – Неплохо, – одобрил Никита Сергеевич. – А ускорить процесс можно?

   – Сейчас мы работаем над повышением производительности процесса при сохранении точности. Мы также проводим эксперименты, чтобы заменить керосиновую среду на обычную воду, – ответил Ставицкий. – Из Академии Наук нам передали схему... и описание электровакуумного прибора, тиратрона. Мы сумели его воспроизвести. Сейчас подбираем режимы обработки, но уже первые результаты показывают, что по новой схеме производительность при обработке проволокой увеличится в 2-3 раза, при обработке копирующим электродом – в 3-5 раз. (В реальной истории тиратрон был разработан в начале 60-х)

   Электроискровые станки Хрущёву понравились. Ещё больше ему понравилась промышленная ЭВМ, сделанная Лебедевым. Он тут же попросил академика Дикушина:

   – Владимир Иванович, присмотритесь к этому контроллеру повнимательнее. С товарищем Лебедевым я уже этот вопрос обсуждал, он готов с вами работать в этом направлении.

   – Спасибо, Никита Сергеич, – ответил Дикушин. – Устройство крайне интересное. Я тут уже в уме прикидываю, как его применить для управления нашими металлорежущими станками.

   Убедившись, что Дикушин заинтересовался лебедевской разработкой, Первый секретарь вернулся к разговору со Ставицким:

   – А с ЭНИМСом вы по этому направлению успешно сотрудничаете? – поинтересовался Хрущёв. – Владимир Иванович упоминал, что у них тоже есть отдел электроэрозионной обработки.

   Ставицкий ощутимо замялся, оглянувшись на Дикушина, с интересом рассматривающего станок. Никита Сергеевич почувствовал, что тут что-то не так.

   – Отойдём?

   Они отошли в другой конец лаборатории. Тихое гудение работающих станков позволяло говорить спокойно.

   – В ЭНИМСе отделом электроэрозии заведует некто Лившиц... – сказал Ставицкий. – Хороший специалист, но всё, что сделано не им, для него не существует. Авторитет ЭНИМСа очень велик. В результате «Станкоимпорт» закупает для МЗМА, ЗИСа и других заводов импортные эрозионные станки, а наши разработки остаются невостребованными.

   (Б.И. Ставицкий «Из истории электроискровой обработки материалов» гл. 16 http://www.sodick.ru/pictures/publications/Stavitsky_08.07.pdf)

   – Если честно, я рассчитываю только на возвращение из Китая товарища Лазаренко, – признался Борис Иванович. – Возможно, ему удастся переломить ситуацию.

   – Вы обращались в министерство? – спросил Хрущёв.

   – Да, но... наши обращения попадают для экспертизы к тому же товарищу Лившицу, как к самому авторитетному специалисту в этой области. Результат предсказать нетрудно. В ЭНИМСе не верят в перспективность электроэрозионной обработки, точнее, им не нравится, что обработка происходит фактически без специального инструмента, проволокой, – пояснил Ставицкий. – Получается, что вроде как специалисты-инструментальщики оказываются не нужны. Но это же глупость, помимо электроискровой обработки существует масса других способов, невозможных без инструмента, и искра никогда их не заменит!

   – Подобная ситуация, в меньшем масштабе, уже имела место у нас, в НИИ-160, – рассказал Борис Иванович. – Когда начали осваивать электроискровую обработку, высококвалифицированные инструментальщики и мастера инструментального цеха опытного завода увидели в ней угрозу своему статусу незаменимых специалистов. Это ведь требовало освоения новой техники, изменения привычного распорядка работы, могло привести к появлению молодых конкурентов.

   – Да и раньше, когда товарищ Лазаренко только осваивал технологию, в 1943-46 годах, когда промышленность нас уже активно поддерживала, физики и энергетики тоже оказывали всемерную помощь, а вот специалисты-инструментальщики, технологи, станочники относились резко враждебно. Любимые аргументы у них тогда были: «Невозможно обрабатывать металл без инструмента», «Все это бред, очковтирательство, закрыть способ». Товарищ Лазаренко в 1948 году обращался в правительство, в итоге было решение за подписью Сталина о создании «ЦНИЛ-Электром».

   – Да, Сабуров рассказывал об этом, – вспомнил Никита Сергеевич. – Что нужно, чтобы исправить положение?

   – «ЦНИЛ-Электром» должна оставаться независимой головной организацией по электроэрозионной обработке. Руководить ей должен товарищ Лазаренко, – предложил Ставицкий. – Если она попадёт в подчинение ЭНИМС, будет очень плохо. (В реальной истории так и случилось. Там же, с. 111)

   – Понятно, – кивнул Хрущёв. – Полагаю, я смогу сделать даже больше.

   Разговор со Ставицким Никиту Сергеевича обеспокоил. Вернувшись из Фрязино, он вызвал Серова. Пересказав ему беседу в НИИ-160, Хрущёв попросил:

   – Ты этого Лившица проверь, только осторожно, бесконтактным путём, чтобы никаких отбитых почек, ясно?

   – Да ты что, Никита Сергеич, мы уже давно так не работаем! – заверил Серов.

   – Опроси всех, с кем он по работе связан, на других предприятиях, ну, не мне тебя учить, – развил свою мысль Хрущёв. – Мне надо понять, кто он: недалёкий чиновник от науки, скрытый враг, или просто «ведомственный патриот». Или это Ставицкий против него интригует по каким-то своим соображениям. Возможен ведь и такой расклад.

   – Разберёмся, Никита Сергеич, в лучшем виде.

   Через неделю Иван Александрович представил подробный отчёт.

   – Лившиц Абрам Лазаревич, начальник отдела электрофизических и электрохимических методов обработки – ЭФЭХМО в ЭНИМС, доктор технических наук, серьёзный учёный. Вот список его опубликованных научных работ.

   – Сослуживцами и руководством характеризуется только положительно. По отзывам тех, кто с ним контактировал с других предприятий отрасли, всегда поддерживает инициативы в области электроэрозионной обработки, сам по себе вполне лояльный и доброжелательный товарищ. (Отзыв см. здесь https://sites.google.com/site/kirovchaneodessa/home/nasa-istoria/dorogie-kirovcy-moi)

   – Так какого чёрта? – спросил Хрущёв. – Думаешь, Ставицкий – интриган?

   – А вот и нет, – покачал головой Серов. – Там всё куда более запутано. ЭНИМС относится к Министерству станкостроения, а «ЦНИЛ-Электром», образованная Лазаренко, – первоначально относилась к Министерству электропромышленности, НИИ-160 – к министерству радиопромышленности, а сейчас – к электронной промышленности. Лившиц – большой патриот ЭНИМС и своего министерства. Всё, что разработано у других, он всерьёз не воспринимает. К тому же он всё-таки крупный учёный с собственным мнением по всем вопросам.

   – Такая черта, кстати, не у него одного присутствует. У англосаксов даже специальный термин на этот счёт существует: «not invented here» – то есть, «Изобретено не здесь», в смысле – «не у нас», «не в нашей фирме», – пояснил Серов.