Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

в сторону направления основного потока гостей и она взялась исполнять роль его сопровождающей, катя коляску старого джентльмена, а он ей рассказывал, какие известные имена в свое время являлись гостями данного заведения. Ей совершенно не знакомы были многие фамилии Америки, но имя Аврама Линкольна, она слышала не первый раз и уже знала, что это был первый президент Соединенных штатов, а здесь он останавливался в феврале 1861 года по пути его инаугурации и произнес здесь пламенную импровизированную речь. Дважды останавливался в нем знаменитый адмирал гражданской войны Рафаэль Семмес.

Южная секция отеля в 1913 году была уничтожена строившимся метро, и его главенствующему положению по степени роскошности стали мешать построенный в 1852 году на северной стороне Бродвея Отель St Nicholas и некоторые даже стали причислять отель к старомодным зданиям и непривлекательным. Может поэтому и необходимо было так остро владельцу данного заведения столь масштабное мероприятие?!

Когда они вошли в широкие деревянные двери ресторана, сразу обозначили для себя, что он разделен для публики на две части. У входа располагались столы с едой и изобилием фруктов, напитки на подносах разносили официанты, а вторая половина была пустой, плавно переходящей в возвышенное место для оркестра и видимо было приготовлено и расчищено для танцев. Прекрасная итальянская плитка, бело-кремового цвета с золотистыми разводами задавала настроение всему огромному помещению, вызывая чувство некоей окрылённости и воздушности, света и чистоты и странным образом штор на больших, вытянутых в длину окон не было. А легким сквозняком покачивало такие же воздушные, как пелерина нежные белые тюлевые занавеси, просто висевшие цельным полотном мелкими волнами и вошедшим казалось, что они попали на залитую солнцем лужайку и где-то совсем рядом должен обозначиться водоем.

Очень хотелось пить и Ани чувствовала легкую утомленность физически, так как она вернулась из Чикаго разбитая, с неутешительными прогнозами по поводу поисков Войцеховского. А поехала она туда еще не придя в норму после тяжелой болезни. Тяжелая голова, от повышенного артериального давления усугубилась четырехчасовым напряжением в стремлении запомнить больше информации выступающих и ей казалось, что снять свои проблемы она сможет только хорошей дозой выпитого шампанского. Они с удовольствием угостились, и Тернер-старший с боку с улыбкой наблюдал, как она с жадностью опрокинула в себя целый бокал, как стакан газированной воды. Второй бокал она пила, уже не торопясь и взгляд её встретился с взглядом Идена Тернера, который у входа разговаривал с пожилым, очень полного телосложения джентльменом и одновременно глазами искал коляску с отцом и Ани, найдя их в общей массе гостей, он одобрительно кивнул ей и уже больше расслабившись, полностью отдал все свое внимание собеседнику.

Чтобы не возникало неловких пауз, Тернер-старший задавал ей вопросы о работе, но ей хотелось с ним разговаривать, потому что чувствовалась искренняя заинтересованность Тернера-старшего в её деловой жизни, а может и в личной, но границы светского такта не позволяли переходить определенные границы. Но……Тернер-старший, оказывается знал о том, что её Войцеховский таинственным образом исчез во время перелета из Чикаго в Южную Калифорнию и его это просто беспокоило.

Когда к ним присоединился Тернер-младший, они уже стояли не одни. Персона Тернеров пользовалась в этих кругах особенным вниманием и после первых двух сыгранных оркестром произведений, к ним стали постоянно подходить новые джентльмены с очень веселыми, но умными лицами, которые изначально нравились Ани за свою интеллигентность. Да, врачи люди особого рода и в них чаще всего присутствует черта ненавязчивого высокого интеллекта и такого не грубого, как у многих акул большого бизнеса, с бьющими флюидами наглого эгоизма и бескомпромиссности, сквозящими в каждом мускуле лица, в каждой морщинке или уголках губ. У этой публики такого не пробивало, ей становилось комфортно.

Всех живо интересовала персона Анны фон Махель, а еще и притом, что женщин здесь практически не было или их количество можно было сосчитать пальцами двух рук и все …, как это не было печально. В те годы еще — это больше была профессия мужская. Но очень быстро и главное, как-то так основательно, Ани стала понимать, что она здесь присутствует и воспринимается всеми как женщина Идена Тернера, а уже в какой роли, каждый воспринимал по-своему, в роли невесты, любовницы, ученицы — любовницы или невесты? А произнесенная мельком, почти неуловимая в разговоре фраза самого Тернера-старшего: «Простите старика, но мне так радостно видеть вас вместе с Иденом», ввела её в легкий ступор, а даже возразить она не успела, так как эта фраза так незаметно вплетена была в общий узор разговора о работе, о войне, в которую были втянуты и Соединенные штаты, только не на своей территории. И самым не постижимым образом, большинство присутствующих в ресторане — врачи, научные работники, выбирали основной темой своего разговора войну в Европе, то ли из-за желания расслабиться после прослушанных докладов, испытывая как и Ани стремление как можно больше вместить в себя информации, делая попытки переключиться, то ли это действительно настолько владело их чувствами и мыслями в эти годы, Ани спрашивала себя и не знала ответа, так как её война, развернувшаяся на Европейском континенте интересовала только с той стороны, что там осталась её тетушка, дом, Ангел и друзья со своими детьми. А еще ей в данный момент, почему-то четко вспоминался её второй в жизни бал, в России, во дворце Юсуповых. И конечно, же, ничто не сможет сравниться с той роскошью, которую она познала, пребывая там с Серафимой Гричич. Но обстановка была идентичная, и вероятно, поэтому, её стали посещать эти воспоминания. Мелькнула мысль, а почему бы не рассказать о том случае Тернеру-старшему? Ему будет интересно. Её желание было перебито более сильными чувствами, вспыхнувшими как жар, прокатившийся по телу, от бесцеремонного поведения Тернера-младшего, опрокинувшего её мысли и эмоции в бездну смятения, растерянности и возмущения. И для неё это явилось неожиданностью. Как только она начала свой рассказ Тернеру-старшему и двум очень доброжелательным джентльменам, у которых просто доброта отражалась в каждой черточке лица и поэтому Ане стало очень сразу легко в их присутствии, подошел Тернер-младший, неслышно, и она только с удивлением почувствовала его влажную ладонь, медленно, но уверенно даже не пробежавшаяся, а плавно спустившаяся по её оголенной руке от предплечья, до запястья и когда она повернулась в его сторону с немым знаком вопроса, он очень осторожно, почти не касаясь, но сделал все таки жест обвить сзади её талию своей рукой. Это мгновенно расставило