Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Сейчас? Чушь! — воскликнула Неферата. — Ему всего двадцать пять!

— Его отец в этом возрасте стал царем Разетры, — сказал Анхат. — Теперь люди живут не так долго, как жили их отцы.

— Он будет жить долго, — отрезала Неферата. — Посмотри на него. Видишь, что сделал эликсир? Он проживет сто двадцать лет, а то и дольше!

Анхат пожал плечами:

— Возможно, о великая. Тем не менее он достиг того возраста, когда должен стать царем.

Неферата повернулась к учебной площадке. Алкадиззар уже уходил, все еще беседуя с наставниками и стирая пыль с обнаженных плеч. Улыбка на его смуглом лице ослепляла. Убайд поджидал царевича с чистой одеждой на дальнем конце площадки. По распоряжению Нефераты бывший великий визирь стал личным слугой Алкадиззара с самого детства, дав ей возможность постоянно наблюдать за ребенком. Магнетизм юного царевича очаровал даже Убайда — в присутствии Алкадиззара к нему как будто возвращались прежняя осанка и ясность ума.

— Нет, — сказала Неферата, покачав головой. — Он еще не готов. Скажи разетранцам, что пока они его не получат.

Анхат моргнул.

— Но он принадлежит им…

— Он принадлежит мне, — прошипела Неферата. — Если бы не я, он бы умер еще в утробе матери! Я сделала его тем, кто он сейчас, и я говорю, что еще не завершила все, что собиралась!

Сила ее воли ударила Анхата, как штормовой ветер. Он даже пошатнулся под ее взглядом.

— Это опасно, о великая, — выдавил Анхат. — Остальные цари и так неохотно посылают сюда детей. Отказ вернуть Алкадиззара будет иметь скверные последствия.

Глаза Нефераты сощурились, губы слегка оттянулись назад, обнажив клыки.

— Ты мне угрожаешь?

Анхат нахмурился.

— Я просто указываю тебе на риск твоей… привязанности к юному царевичу, — ответил он. — Это опасно для всех нас.

— Нет, — сказала Неферата. — Вот тут ты ошибаешься. Алкадиззар — это будущее. С его помощью мы переделаем всю Неехару по нашему вкусу и будем править ею до конца времен.

Тренировочная площадка уже опустела. Неферата торопливо пошла по галерее, задев по дороге ошеломленного Анхата.

— Скажи разетранцам то, что должен, — бросила она через плечо. — Кхемри получит своего царя, когда я скажу, и ни днем раньше.

Едкий дым плотным синим облаком висел над ритуальным кругом во внутреннем святилище храма. После долгой ночной работы в жаровнях все еще курились благовония, смешиваясь с дымом от горящих свечей и колдовскими испарениями, которые, как давно выяснил В’соран, очень помогали вызывать духов. За последние двадцать пять лет он вызвал бесчисленное количество духов из унылых Пустых Земель за порогом смерти и теперь считал себя настоящим мастером в этом искусстве. И все же конечная цель упорно ему не давалась.

Одна мысль об этом уязвляла его самолюбие. В’соран никогда не славился особой силой, зато не сомневался, что во всей Неехаре лишь один человек мог когда-то сравниться с ним интеллектом.

Писарь с остекленевшими глазами подошел к нему и протянул расшифровку ночного ритуала. В’соран выхватил папирус из рук невольника и сравнил записи с заклинаниями, записанными Нагашем в книге с пожелтевшими страницами, раскрытой перед ним на столе. Его губы злобно растянулись, когда он увидел отвратительный почерк писца. Если невольников постоянно не подталкивать, из них получались ужасные помощники, но В’сорану никогда не хватало терпения на такие глупости. Он бы предпочел уверенную неутомимую руку слуги-мертвеца! Старик не удержался, и в очередной раз обругал указ Нефераты, запрещающий создание подобных существ. Она ничуть не лучше своего покойного мужа: амбициозная, но слишком робкая, чтобы правильно воспользоваться огромной властью, которой они обладали. Специальные книги, учившие, как создавать нежить, она заперла в другом подвале вместе с записями Архана по ритуалу превращения, который тот провел над Нефератой. И там они и останутся до конца времен, если ей разрешить поступать по-своему.

— Тупая лупоглазая стерва! — пробормотал он, разглаживая папирус рядом с древней книгой и потянувшись за кистью.

— Насколько я понимаю, ночь прошла неудачно?

В’соран резко повернулся, стиснув кулаки. Тонкие губы растянулись, обнажив длинные и острые, как иглы, клыки. Он не разглядел размытые черты лица стоявшего в дверях человека, зато узнал его голос.

— Ушоран! — воскликнул старик-ученый. — Как ты сюда попал?

Ушоран одарил похожего на скелет В’сорана призрачной улыбкой.

— Дверь отперли давным-давно, — ответил он. — Собственно, ты сам об этом попросил.

— Что за нахальство! — рявкнул В’соран. — Тебе нельзя сюда входить! Если Неферата узнает…

Улыбка Ушорана сделалась ледяной.

— Если она узнает, что я сюда заходил, она, безусловно, рассердится, тут я не спорю. Но это не сравнить с тем, в какую ярость она придет, если узнает, что ты на самом деле замышляешь.

Гнев В’сорана мгновенно испарился.

— О чем это ты? — спросил он, моментально насторожившись.

Ушоран вздохнул.

— Ты призываешь и подчиняешь себе духов вот уже четверть века. Не хочешь же ты мне сказать, что до сих пор не научился это делать?

— Я овладел этим искусством много лет назад! — вспылил В’соран.

— Значит, остается предположить, что ты проводишь здесь ночь за ночью не потому, что учишься вызывать души умерших, а потому, что пытаешься призвать совершенно определенного духа.

В’соран мысленно обозвал себя дураком. Ушоран заманил его в ловушку, а он этого даже не заметил. Старик изобразил презрительный смешок, надеясь, что сумел скрыть свое беспокойство.

— И что из этого? Думаешь, Неферате есть дело до того, что я призываю какого-то особого духа?

— О да, — ответил Ушоран. — Еще какое дело — если дух, о котором мы говорим, это Нагаш.

В’соран застыл на месте. Как он узнал?

На какое-то мгновение в голове мелькнула безумная мысль — убить Ушорана и избавиться от его тела. Владыка Масок часто исчезал на недели, а то и на месяцы. На его отсутствие долго не обратят внимания.

Он медленно повернулся к столу и начал небрежно перебирать книги Нагаша в поисках нужной. В ней имелись страшные заклинания, которые за секунду оставят от Ушорана только почерневшую оболочку.

— И как ты узнал? — спросил В’соран, надеясь, что вопрос отвлечет Ушорана.

Аристократ хмыкнул.

— Это моя работа — узнавать, — небрежно ответил он. — Я не понимаю другого — зачем?