Сокрытый в Тени Крыла - Вадим Оришин

— Мне тебя тоже боятся? — уточнил Заку.

— Забей. Я не получаю от этого удовольствия. Просто скучно.

Коноховец с шестеркой вышли из столовой и отправились на прогулку. Заку размышлял о словах патрона. Никакой жестокости, даже намека. Нет, Кьюджин ставил математическую задачку. Опыт. Опыт на людях. На человеческой психологии. На психологии шиноби.

— Шестьдесят семь-девятнадцать!

Они привычно держались в стороне, Коноховец часто задумчиво смотрел в небо. Что-то тянуло его туда. Что-то тянуло его отсюда, из этого места. А Заку задумался над тем, что слышал во время разговора. И оба они проигнорировали приближение надзирателя.

— Шестьдесят семь-девятнадцать! — повторил охранник подойдя ближе, — тебя вызывают на разговор. За мной пошел.

Коноховец кивнул, потопав навстречу надзирателю, а тот направил свою палку на Заку:

— Ты идешь нахер, тебя не приглашали.

Кьюджин лишь хмыкнул:

— Быстро они. Какие нетерпеливые. Расслабься.

Последнее было брошено застывшей шестерке. Надзиратель открыл дополнительные ворота, и повел заключенного явно не в один из корпусов. Повел туда, куда заключенным доступа не было. Технические помещения, какой-то склад ниже уровня первых этажей. Надзиратель открыл дверь и кивнул на нее:

— Топай.

Кьюджин не сопротивлялся, прошел внутрь, не обратив внимания на то, что дверь за ним закрылась. Он считал тех, кто его ждал. Десять. Двадцать. Тридцать пять. Неплохо для начала. Большинство пока прятались, встречали его пятеро. Тот, что стоял в центре, постарше остальных, опирался на трость. Еще четверо — телохранители или вроде того. Встреча при тусклом освещении масленых ламп, среди мешков с матрацами, одеялами, подушками и прочим бытовым хламом. Коноховец подошел на пару десятков метров, остановился, вопросительно глядя на заключенных.

— Пока сижу здесь, — начал старший, — первый раз за одного человека дают такую сумму. Ты поставил рекорд.

Кьюджин пожал плечами:

— Похер. Зачем звал?

Торговец улыбнулся:

— Вообще ребята уже разбирают места, в какой последовательности будут тебя пытать. Заказ не совсем однозначен, так как заказчиков несколько. Но однозначно одно. Ты проживешь не больше недели. Мучительной недели. А потом сдохнешь. Но, есть определенные правила. Я должен тебя спросить, можешь ли ты перебить ставку?

Коноховец улыбнулся:

— Пока не знаю. Во сколько ты оцениваешь свою жизнь? А?

Торговец погладил лоб:

— Ты меня не понял…

Кьюджин засмеялся, это ему уже говорили. А затем по складу пронеслась волна Ки.

— Это ты не понял, идиота кусок. Сколько за меня предложили? Десяток миллионов? Включи голову и подумай, за кого предлагают такие суммы? Ты действительно думаешь, что пара десятков долбо***в, которых ты взял с собой, хватит, чтобы меня напугать?

Торговец слегка дрожащей рукой погладил шею:

— Хороший трюк. Но не думай меня обмануть.

Кьюджин покачал головой, не глядя на вылезающих из укрытий заключенных, державших в руках обломки труб, заточки, и прочий подручных инвентарь.

— Никакого трюка. Но вам, ребята, даже повезло. Умрете быстро. Некоторые.

— Бейте его!

Первым вперед выскочил молодой заключенный с деревянной палкой в руке. Он успел замахнуться и начать удар. Кьюджин, совершая один разворот вокруг своей оси, сначала схватил палку левой рукой, и затем, продолжая разворот, ударил ногой по голове заключенного. От удара тот перевернулся в воздухе и приземлился на голову, свернув шею. Остальных это не только не остановило, а еще сильнее разозлило.

Коноховец вдел палку между пальцами протеза и зажал их, чтобы держать ее правой рукой. Уклонившись от выпада, нанес удар по шее спереди, остановив деревяшку в контакте с кожей. А затем резко дернул в сторону, будто проводил клинком по шее. Не обструганное дерево с огромным количеством торчащих щепок, разорвало кожу, и во все стороны брызнула кровь. Резко развернувшись, поймал голой ладонью заточку, пропустив лезвие между пальцев, и продолжил движение, вывернув руку заключенному и воткнув лезвие ему в глаз. Уклонился от двух ударов, блокировав палкой удар по спине. Поймал следующий замах и провел голову зека у себя под рукой, чтобы схватить его за шею и подставить под нож другого заключенного. Толкнуть тело вперед, раскидывая толпу, и подогнать ударом ноги. Отбить локтем удар еще одного, положить ладонь на подбородок и резко повести вверх и в сторону, переламывая шею. Уклониться от замаха трубы, затем перехватить ее. Ударить пяткой по ребрам до характерного хруста проминающихся внутрь костей, выхватить трубы, и с разворота нанести удар. Прямо торчащим концом патрубка в рот кричащему идиоту, перемалывая зубы, на всю глубину, чтобы патрубок выскочил с другой стороны. Отбиваясь от ударов отойти к опорной колонне, перехватить за волосы приблизившегося заключенного и со всей силы впечатать мордой в угол колонны, чтобы кости хрустели и брызгала во все стороны кровь, и дать медленно съехать вниз, оставляя кровавый след. Уклониться от удара и ударить палкой в ответ, по лицу, лучше по глазам. Перехватить удар заточки и пнуть в пах, а затем резко коленом в горло. Поймать очередную заточку палкой, но зек оказывается ловким, и вырывает деревяшку из хватки протеза. Поймать левой рукой удар ноги и, резко перехватив, одним движением вывернуть колено. Отбить очередной удар, заломить руку, положить ладонь на затылок и резко направить вниз, вплоть до удара головы о пол. А затем еще добавить ноги, до хруста.

Оставшиеся в живых резко попятились. Разбрызганная кровь и трупы, а заодно и те, кто был еще жив и громко стонал от боли, охладили заключенных. А на Кьюджине не было даже царапины. Коноховец одним ударом ноги добил того, кому только что сломал ногу, обведя живых взглядом:

— Быстро вы сдулись. Но я еще не закончил.

Торговец, поняв, чем пахнет дело, развернулся и, как мог быстро, похромал к выходу. Его подгоняли звуки, удары, хруст костей, стоны, быстро затихающие. Но убежать он так и не успел. Рука легла ему на плечо и резко дернула назад. Торговец выронил трость и упал на спину, а Кьюджин навис над ним, направив спокойный взгляд. Вопреки происходившему только что, следов крови на Коноховце не было.

— Итак, сколько, по-твоему, стоит твоя жизнь?

Торговец сглотнул:

— Что ты хочешь?

Кьюджин на миг задумался:

— Ну, для начала, кто меня заказал? И давай без этих — я не знаю, и все такое. Не заставляй меня тебя пытать.

Торговец кивнул:

— Да, я скажу, что знаю. Крупная сумма пришла из Страны Огня. Очень крупная, почти половина общей суммы. Примерно поровну пришло из Страны Ветра, Страны Воды и Страны Камня. И еще чуть меньше с черного рынка, там не проследить. Это все, что я знаю. Клянусь!

Кьюджин задумался.

— Ну, из Страны Огня, это я могу сам догадаться. Страна Ветра? Хм, могли, но я удивлен, что у них столько лишних денег. Но вот Камень и Вода? Там я, допустим, мог кое-кому дорогу перебежать, но так? Это интересно.

Торговец повторно сглотнул.

— Живи пока, — сжалился Кьюджин, — ты мне еще можешь пригодиться.

Он поднял взгляд на оставленный погром:

— Не завидую тому, кто будет здесь убираться.

Бросив рядом с торговцем его трость, Коноховец удалился.

В какой-то момент в кабинете Муи раздался заливистый хохот Рьюзецу.

— Санджи, пожалуйста! Повтори это еще раз! Прошу!

Капитан стражи хмуро опустил взгляд на свиток.

— Тридцать один труп был найден на месте, один умер через час после попадания в лазарет, еще двое не переживут эту ночь. У нас нет медиков достаточной квалификации.

Сам Муи уже просматривал дело надзирателя, который получил взятку и позволил все это устроить. И шиноби всерьез раздумывал над тем, просто столкнуть этого идиота со стены прямо в воду, или отдать на растерзание заключенным? Три десятка трупов за один день. Давно такого не было, очень давно.

— О! Ради этого стоило выбраться из подземелья, — смахнув несуществующую слезу, сказала Рьюзецу, — Он здесь всего вторую неделю, и уже тридцать пять трупов. Муи, скольких ты позволишь ему убить?

Мастер Муи перевел взгляд на любовницу. Ее вопрос нес в себе важный намек, знача она сама про это или нет. Если парень останется в общем корпусе, то в ближайшее время количество трупов резко возрастет.

— Санджи. Переведи его в карцер… — мысленно Муи надеялся, что сопротивляться Коноховец не станет, — Покорми и обеспечь уют.

— Вы хотите его защитить? — удивился капитан стражи.

— Я заключенных от него хочу защитить, — хмуро бросил шиноби.

Что же предупреждение о том, что они еще сами пожалеют о таком арестанте, начало сбываться…

Глава 4/9

Дверь карцера с тихим скрипом открылась, пропустив внутрь надзирателя.