Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - Илья Ратьковский

31 августа 1918 г. у подножия горы Машук на горе Казачка в Пятигорске по приговору пятигорского военно-полевого суда, утвержденного генералом И. Г. Эрдели, повешен Г. Г. Анджиевский (Андржиевский), один из руководителей борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе, глава пятигорских большевиков. 17 августа он был арестован в Баку англичанами и передан ими для расправы белым властям[649].

Конец августа 1918 г. Разоблачение ВЧК так называемого «заговора трех послов» во главе с Б. Локкартом. ВЧК удалось вскрыть сеть иностранных агентов и выявить конкретные планы иностранных государств по отношению к Советской России. Особенно значительной в этом отношении представляется деятельность английского агента С. Рейли, который планировал арест членов СНК и перевоз их в Архангельск и даже более решительные меры. «Ленин обладает удивительнейшей особенностью, – говорил Рейли, – подходить к простому человеку. Можно быть уверенным, что за время поездки в Архангельск он сумеет склонить на свою сторону конвойных, и те его освободят. Поэтому, – заявлял Рейли, – было бы наиболее верным Ленина и Троцкого немедленно после ареста расстрелять»[650].

Август 1918. Конец месяца. На Курском вокзале в Воронеже террористами произведен мощный взрыв, унесший от 150 до 200 человеческих жизней[651].

По обобщенным советским данным, за август 1918 г. в 22 советских губерниях в результате террористических действий погибло 339 человек[652].

За восемь месяцев 1918 г. в селах было убито 7309 членов продотрядов (большая часть летом)[653].

Общее количество жертв «кулацких» восстаний в Советской республике превысило к сентябрю 1918 г. 15 тыс. человек[654].

1 сентября 1918 г. войска забайкальского атамана Г. М. Семенова взяли Читу. После падения советской власти в городе началась чистка от просоветских деятелей, в т. ч. учителей. Особую активность проявлял учитель гимназии Василевский. С его подачи в Чите были арестованы 5 учителей. По доносу инспектора Кожеурова семеновцами был расстрелян учитель-большевик Плеханов. Всего в Читинской губернии за период Гражданской войны отдали жизнь за советскую власть не менее 24 учителей[655].

Расстрелы не ограничивались никакими обстоятельствами. Так, вечером 3(17) сентября в местную тюрьму прибыл с несколькими казаками прапорщик Жилин с предписанием выдать арестованных большевиков Давыдова, Маклакова и Метелицу. После отказа выдать в неурочное время арестантов в тюрьму явилось около 40 вооруженных офицеров, добившись передачи им большевиков. Арестантов доставили в штаб отряда, где после пыток расстреляли[656].

Характеристику семеновским репрессиям в этот период дает в своем дневнике и барон А. Будберг: «Акинтиевский читал письмо своего товарища по академии капитана Сумарокова, посланного в числе нескольких молодых офицеров генерального штаба в Читу для сформирования там настоящих штабов. Сумароков пишет, что творимые у Семенова безобразия и грабежи не поддаются никакому описанию; за две недели застрелилось семь офицеров; расстрелы идут сотнями, и начальники состязаются в числе расстрелянных; про порку и говорить нечего, это обычное занятие»[657]. Всего, согласно данным английского историка Питера Флеминга, под Читой семеновцы зверски убили 348 человек[658].

Семеновские расстрелы, наряду с прочими атаманами, станут отныне символом белого террора, во многом подготавливая почву для широкого протеста – партизанского движения в Сибири. Следует признать справедливым утверждение американского историка К. Смита, который писал, что «жестокость таких негодяев, как Семенов, Калмыков, Бочкарев и Розанов, бросила население в руки большевиков, а японское присутствие лишь усилило эту тенденцию»[659].

1 сентября 1918 г. анархистами было организовано крушение советского спецпоезда в восьми километрах от Елани. Находящиеся в нем члены военной комиссии получили при крушении поезда различной степени тяжести ранения: Н. И. Подвойский (руководитель Высшей военной инспекции) – контузию и перелом левой ноги, военспец Г. Д. Базилевич – сотрясение мозга и перелом ключицы[660]. «Следственная комиссия установила наличность злого умысла: несколько десятков костылей были вынуты, вследствие чего поезд потерпел крушение. Перед поездом Подвойского другие поезда прошли благополучно»[661].

2 сентября 1918 г. в Троицкосавск (Кяхта) вошли части Енисейского и Крымского белогвардейских полков и воинские части чехословацкого корпуса. В течение первых 2–3 дней белогвардейцы арестовали около 300 человек, разместив большинство из них на гауптвахте, которая находилась в Красных казармах. Из 44 членов Троицкосавского Совета были арестованы 24 человека. После инсценировки суда они были расстреляны. Для переоборудования Красных казарм под временную тюрьму были выделены значительные средства. Вокруг казарм была натянута колючая проволока, на окна повесили тюремные решетки. Для содержания политзаключенных была приспособлена даже Михайловская церковь, которая находилась на территории военного городка. Для охраны политзаключенных в Красных казармах были привлечены представители оккупационных американских и японских частей. Кроме этого, была укомплектована конвойная команда в количестве 100 человек из наиболее опытных надзирателей сибирских тюрем во главе с начальником Челябинской тюрьмы Котляренко и палачом из Златоустовской тюрьмы – Пашкевичем. Начальником контрразведки в Троицкосавске был 23-летний выходец из казаков, сотник дивизиона Соломаха, которого боялись даже сослуживцы. В сентябре 1919 г. в г. Троицкосавск стали прибывать первые партии эвакуированных заключенных.

Член временного военного Совета Троицкосавска А. Ф. Батурин, эвакуированный из Уфимской тюрьмы, вспоминал: «Долгими неделями везли нас в «вагонах смерти» под бдительным надзором пьяных конвоиров. Заключенных не кормили, свирепствовала цинга, тиф. Вскоре наши эшелоны представляли жуткую картину «ползущего кладбища». Более половины всех политзаключенных находились в казематах без суда и следствия, лишь на 507 человек были заведены дела». Условия жизни в Троицкосавской тюрьме были крайне тяжелыми. Помещения не отапливались, заключенных практически не кормили. Ежедневно они должны были выполнять непосильную работу. Смертность среди заключенных была очень высока. В тюрьме свирепствовала эпидемия сыпняка. За малейшее неповиновение заключенных раздевали догола и бросали в ледник. После отступления белогвардейцев в леднике было обнаружено 200 тел, смерзшихся в единый ледяной комок[662].

2 сентября 1918 г. захвачен в плен выпускник Николаевской Академиии Генштаба генерал-лейтенант А. А. Таубе. От предложений «публичного отказа от большевизма» и обещанных ему высоких постов в белогвардейских войсках он отказался. На предложение одного из лидеров мятежа Чехословацкого корпуса Р. Гайды о сотрудничестве ответил: «Мои седины и контуженные ноги не позволяют мне идти на склоне лет в лагерь интервентов и врагов трудящейся России». Впоследствии он был приговорен к смертной казни. Умер в кандалах в одиночной камере от сыпного тифа в январе следующего года[663].

3 сентября 1918 г. на станции Ютаза были расстреляны C. С. Просвиркин (бывший военный комиссар Бугульмы), коммунистка Е. П. Петровская – схваченные в конце июля организаторы партизанского движения и неизвестный матрос. После освобождения Бугульмы их останки будут торжественно захоронены в Бугульминском городском саду[664]. Эти сведения соответствуют и данным советских газет периода Гражданской войны, согласно которым в городе после его занятия было расстреляно более 30 человек[665].

3 сентября 1918 г. происходит подавление восстания рабочих Казанского порохового завода. Рабочие расстреливались из орудий и пулеметов по приказу коменданта города, выпускника Николаевской академии Генерального штаба генерала В. В. Рычкова. Применялись пулеметы и при расстрелах арестованных[666]. Впоследствии, уже в эмиграции, генерал В. В. Рычков станет в Харбине главой военного отдела Российской фашистской партии[667].

4 сентября 1918 г. в Чите семеновцами убит после пыток Василий Матвеевич Серов (1878–1918), учитель, большевик, депутат Государственной думы второго созыва от Саратовской губернии. После Февральской революции являлся председателем Верхнеудинского совета рабочих депутатов[668].