Тревожные галсы - Александр Золототрубов

Капитан 2 ранга Ромашов стоял рядом и нетерпеливо ожидал, когда Скляров закончит разговор с капитаном судна и поглядит в его сторону. Но тот, казалось, не замечал командира «Гордого», и лишь когда Ромашов шагнул к нему ближе, обернулся.

— Рад видеть тебя, Борис! — Ромашов протянул Склярову руку и, сдерживая улыбку, совсем некстати добавил, что погода вконец испортилась, а у старпома опыта еще маловато.

Скляров тепло пожал ему руку.

— Борис, мы ведь не на прогулку сюда пришли, и уж коль я назначен старшим, прошу мои распоряжения выполнять.

— Ого, да ты как тот комбриг, а? — улыбнулся Ромашов. — Гляди, еще и арест мне объявишь!

В кают-компании Савчук разложил на столе бумаги и, поднявшись, заговорил:

— Товарищи, позвольте мне кое-что сказать вам перед началом испытаний...

Ромашов слушал его с каким-то внутренним протестом, его все еще сердило, что «Гордому» в связи с испытаниями был отменен поход в Атлантику, где он бывал уже не раз и где, по его выражению, «романтика слезу выжимает, а циклон холодит душу». Когда Савчук умолк, он спросил о мине: стоит ли она того, чтобы дать ей жизнь?

— Кратко можно...

И Савчук рассказал, что в новой мине заложено мощное взрывчатое вещество, она способна поражать крупные корабли. Характерно, что мина имеет те же параметры, что и обычная торпеда, поэтому ее могут выставлять и подводные лодки. Чувствительность неконтактного взрывателя можно увеличить в несколько раз. Точную цифру он не назовет, ибо в каждом конкретном случае она может быть различной.

Савчук спросил, все ли ясно, и, не услышав вопросов, коротко заключил:

— Тогда — за дело!..

Корабли заняли свои места.

...«Бодрый» подходил к заданной точке. Откуда-то появились чайки, они парили над кораблем и неугомонно кричали.

— Курс? — запросил командир вахтенного офицера.

— Сто пять градусов!

— Так держать!..

В следующую минуту прозвучала боевая тревога. А за ней — команда: корабль к постановке мин изготовить...

«Бодрый» лег на боевой курс.

С этой поры Склярова было не узнать. Лицо у него стало какое-то холодное и неприступное. Он то и дело подходил к штурману, смотрел на карту. Лысенков вопросов ему не задавал, он знал привычку командира: в самые ответственные моменты тот лично следил за курсом корабля.

— Возьмите семь градусов влево, а то с зюйда у острова — банки, — сказал он штурману. — Глубины там большие, но камни...

Вахта донесла, что «Гордый» застопорил ход у островка. Скляров чертыхнулся: мудрит что-то Ромашов. Он включил микрофон, переносной радиостанции и сердито запросил:

— Борис, ты что выжидаешь? Не отставай от судна...

— Выдерживаю дистанцию, — отозвался Ромашов.

«Все осторожничает, а где так идет напролом», — усмехнулся Скляров. Он сказал Ромашову, чтобы подтянулся ближе, а то ведь «Бодрый» изменил курс.

— Понял тебя, Паша...

«Ишь ты, теперь я для него Паша. Нет уж, меня этим не возьмешь. Будешь все делать так, как велю. Я тут старший».

— Товарищ командир, — крикнул штурман, — мы в заданной точке!

Скляров коротко бросил в микрофон:

— Начать постановку!..

Кесарев и Черняк подкатили тележку по узким рельсам к самой корме и столкнули мину за борт. Вода за кормой вспенилась. Мина встала на заданной глубине.

«Для начала недурно», — отметил про себя Савчук и вместе с другими специалистами поднялся на ходовой мостик. Он ждал, когда всплывет сигнальный буй.

— Долго ждать? — спросил его Скляров.

— Скоро появится, — весело ответил конструктор.

Корабль скатился немного в сторону, и капитан 2 ранга приказал рулевому взять правее на три градуса.

Ветер дул с прежней силой. Желто-бурые волны лизали корабль, гулко били в его борта. Небо, казалось, опустилось к самой воде, оно дышало ледяным холодом. Но вот сквозь тучи проклюнулось белое солнце, и все вокруг посветлело. Море заискрилось, заголубело. Но ничего этого Савчук не замечал. Он будто врос в палубу, перед глазами плясал, переливался янтарными бусинками клочок воды, где вот-вот должен был появиться буек. Лохматая волна вдруг с шипящим треском ударила в надстройку, хвостом задела Савчука, и брызги попали на очки. Он снял их, протер платком и снова устремил свой взгляд на воду. Но буйка не было.

«Может, зацепился за лапу якоря?» — мелькнула мысль, но тут же исчезла.

Скляров, уже давно заметивший, как волнуется конструктор, будто невзначай обронил:

— Куда он денется? Всплывет!..

— Да, конечно, куда он денется... — машинально отозвался Савчук. Чего он боялся, так это неточности в конструкции какого-то узла оружия.

Помощник конструктора инженер-капитан 2 ранга, кандидат наук, то и дело поглядывал на Савчука, порываясь что-то сказать, но не решался. Наконец он промолвил:

— Может, не сработало реле?

— Сомневаюсь, Альберт Гаврилович, — сказал ему Савчук.

— Тогда пусть «Гордый» еще пройдет над миной.

— Нет, ни в коем случае, Альберт Гаврилович. И вообще, давайте помолчим...

Савчук пристально вглядывался в пенистую воду. Во время испытаний у него случались неувязки, но он всегда верил в сделанное им оружие. Эта вера не покидала его и сейчас. Ну, а если буек не всплывет, что тогда? Тогда водолазы спустятся на глубину, подрежут минреп, и мина всплывет. Они умеют это делать, водолазы. На эту операцию у них уйдет не больше часа.

Новую мину Савчук вынашивал долго и мучительно. И когда она была готова в чертежах и он представил ее главному конструктору, тот не сразу, а спустя неделю-две вызвал его и сказал: «Вы знаете, идея этой вашей мины просто захватывающа. Но какой она будет на деле? Тут много вопросов возникает. Наверно, и для вас тоже. Что ж, дерзайте...»

Сколько времени прошло с тех пор? Не так уж много, потому что Савчук только и жил своей миной. И вот теперь начались ее испытания. Перед отъездом на Север, главком Военно-Морского Флота беседовал с Савчуком, интересовался, как идут дела и не нужна ли его помощь. Заканчивая разговор, сказал:

— Флот ждет ваше оружие, Евгений Антонович!

Флот ждет, а у него вот заминка...

Савчук положил руку на леер мостика и почувствовал, как знобко дрожит корабль под ударами волн. Небо снова налилось чернотой, и только на западе, куда в бездну сваливалось солнце, оно было чистым, светло-голубым, словно только-только нарисованное кистью художника. Но Савчук будто забыл о море, забыл о ветре, который обжигал лицо. Его мучила одна мысль: что с миной, где буек и почему он не всплывет?

Скляров предложил развернуть корабль, тщательно осмотреть место: может, трос запутался? Но Савчук потер озябшие ладони, сердито отозвался:

— Спасибо за сочувствие, Павел Сергеевич, но пойми, оно сейчас действует мне на нервы. Подождем еще. Мало ли что. — «Буек не мог потеряться, он должен всплыть! — думал Савчук. — Должен...»

Но буек не всплывал. И это был первый признак, что в мине что-то не сработало. Противный холодок добрался до сердца и сжал его болезненный комок.

— Что ж, придется менять курс...

А про себя с ожесточением подумал: «Только не раскиснуть, не поддаться растерянности, как сейчас. И Скляров это хорошо видит, но молчит. Бережет мое самолюбие. Сам-то он молодцом, знает, что мина не пустяк. Она сложный электронный механизм, где все взаимосвязано. Затерялся буек — ну и черт с ним. Не затерялась бы мина. А она там, на глубине, висит на стальном тросике и просит слова. Нужно заставить ее заговорить...»

Корабль между тем развернулся, взрыхлив носом пласты иссиня-темной воды. Они с уханьем ударили о борт, и брызги окатили стоявших на палубе людей ледяным душем.

С борта «Гордого» засигналили: «Сколько мне стоять еще? Прошу сообщить: где мина?»

— Что ответить Ромашову? — спросил Скляров.

— А ничего, молчать... Уметь ждать — это важная командирская черта.

Едва на «Гордый» отстучали семафор, как вдруг в грохоте моря раздался тревожно-радостный голос матроса Белого:

— Справа, курсовой пятьдесят, вижу буек!

Савчук так и впился глазами в воду.

— Где, где буек? А-а-а, вижу, вижу, вот он, миленький! Ишь, скиталец, выскочил все-таки наверх!

— Ух, — радостно выдохнул Скляров. — Прямо гора с плеч. По-моему, самый раз побаловаться чайком. А то, вижу, озябли...

— Я-то? — Савчук неловко потрогал себя за посиневший нос. — И вправду озяб. Только даже не заметил. Видать, терпеливый я. А скажи, Павел, веришь в мое оружие?

— А то как же? — удивился Скляров. — Оно, ваше оружие, уже стало нашим. — Капитан второго ранга окликнул вахтенного рулевого: — Право руля! Еще, еще... Так держать!..

Корабль прошел неподалеку от красного буйка. Тот качался на воде, всем своим видом кричал: «Подо мной мина!» Савчука, однако, все еще мучило, почему буек застрял на глубине. Если раньше винил лапу якоря или реле времени, то теперь понял одно: при подготовке мины что-то упущено. Савчук взял журнал и, усевшись на стул-вертушку рядом со штурманом, стал читать записи.