Чёрная метка - Инна Зинченко

— Ты тоже, — девушка обернулась, чтобы взять простынь и хоть как-то спрятаться от его оценивающего взгляда.

И только тогда Четвёртый заметил то, что всю ночь укрывалось от него в бархатном мраке безлунной ночи, на спине девушки он обнаружил два застарелых шрама. Мужчина нахмурился и подошёл ближе. Он взял её за плечи, повернул к себе спиной и стал внимательно рассматривать едва заметные ровные белые полосы.

— Ого! — Воскликнул он с восторгом, — так ты родилась крылатой! Это редкое явление среди нас. Я таких никогда не встречал, лишь слышал. Говорят, что среди тех четверых, которых убили в смутное время, тоже был один крылатый, но до встречи с тобой я в это не верил. Наверное, это больно потерять крылья? — В его голосе она услышала неподдельное сочувствие.

Первая стыдливо закуталась в одеяло, пряча почти незаметные, затёртые временем, шрамы, как будто они были чем-то позорным, чем-то, что просто необходимо скрывать от посторонних глаз. Не глядя в глаза своему партнёру, он едва слышно призналась:

— Я ничего не помню. Операцию мне сделали ещё в младенчестве, так что можешь считать, что крыльев у меня никогда не было.

Что это было? Первая не могла понять — в каре-зелёных глазах Четвёртого появилась огненная пылающая точка. Она вращалась подобно воронке смерча и вскоре заполнила собой всю радужку. Внутри неё появился чёрный, пульсирующий зрачок.

— Око торнадо, — прошептала она, понимая, что добром это не кончится. — Успокойся, что с тобой?!

Четвертый, как будто не слышал её. Сжав губы, он смотрел невидящими глазами куда-то вдаль, туда, куда никому, кроме него дороги нет, в своё прошлое. Воздух в номере стал накаляться, вот уже начали плавиться пластиковые жалюзи на окнах и зазвенели подвески хрустальных люстр, потревоженные горячими потоками. «Скоро здесь нечем станет дышать, — испуганно подумала девушка, — весь кислород выгорит». Она метнулась к окну, сорвала жалюзи и распахнула настежь створки. Холодная утренняя прохлада разогнала невыносимый жар.

— Прекрати! — В страхе закричала Первая. — Если ты не успокоишься, то скоро здесь останется лишь выжженная пустыня. Успокойся же!

Она подошла к мужчине и, коснувшись его груди, тут же отдёрнула обожжённую руку.

— Успокойся, иначе сейчас начнётся пожар, — взмолилась испуганная девушка, — я прошу тебя!

Её слова, наконец-то, дошли до Четвёртого. Огненные воронки в глазах потухли и жара стала спадать. Обессиленный он сел прямо мягкий ковёр и опустил голову. Подождав ещё немного, Первая присела с ним рядом и дрожащим голосом спросила:

— Так, значит, ты Огненный? Да, а я думала, что всё это лишь сказки.

— Как видишь, не сказки, — он вымученно улыбнулся. — Знаешь, сколько раз меня пытались лишить глаз? Мне их вырезали, выжигали, пытались заменить на другие, но всё бесполезно. Однажды даже, когда я был ещё ребёнком, мне эту операцию проделали без наркоза. Они надеялись, что боль заставит мой организм отказаться от сопротивления. Я не знаю, сколько месяцев я провёл в полной темноте… Я ненавижу тех, кто нас создал! Они собрали нас из ошмётков разных генов, лишили нормальной семьи и нормальных человеческих чувств и ради чего? Ради этого нелепого мира? Ради людей, которые настолько погрязли в своих пороках, что только ужас может хоть как-то сдерживать их? Заметь, не любовь, не красота, а страх спасает от уничтожения этот мир.

Он замолчал, вновь погрузившись в свои раздумья. Девушка смахнула с глаз слезинку и уткнулась лицом в его плечо. Душа болела, душа скулила от отчаянья и одиночества. Никогда раньше она не ощущала это так остро, как в этот момент.

— Мне всегда хотелось хоть одним глазом посмотреть на свою мать, — призналась она.

— Пустое это, — глухо ответил мужчина, — у нас нет матерей, есть лишь ходячий инкубатор, который нас выносил и родил. Нам кастрировали даже чувства, лишив возможности любить и ненавидеть. Но, когда они, всё-таки, прорываются, то ничего, кроме ненависти и презрения, я не могу обнаружить в своей душе. Вот так-то, Крылатая, лишённая крыльев. Они пытались сделать нас отличными от людей, но так, чтобы никто не мог догадаться об этих отличиях. Всё, что внешне делало нас не похожими на остальных представителей человеческой расы, вырезалось, выжигалось, удалялось.

В этот момент запищал, оставленный Четвёртым на столе, коммуникатор. Мужчина поднялся с пола и, взяв маленькую серебристую коробочку, нажал на кнопку. Первая поняла, что он переключился на скрытый режим. Теперь голограмму и голос того, кто вышел с ним на связь, будет видеть и слышать только он.

На лице Четвёртого появилось сначала удивление, потом возмущение. Он швырнул коммуникатор на стол и закричал невидимому собеседнику:

— Только этого мне не хватает! Передай, что сейчас вернусь и придушу, как котёнка! Мало мне проблем?

Первая с интересом наблюдала за выражением его лица, пытаясь понять, что же у него случилось. Но, не смотря на свои гневные реплики, Четвёртый почему-то улыбался. Не похоже, что он действительно собирается «придушить, как котёнка» того, о ком шла речь.

— Если не хочет нарваться на неприятности, пусть, пока я добираюсь до дома, постарается уйти, как можно дальше, иначе я за себя не ручаюсь. Надо же хотя бы иногда думать головой! Всё, я сейчас прилечу.

Он подошёл к девушке, наклонился и поцеловал её и, хотя Первая ничего не почувствовала из-за того, что на ней была надета оргомаска, ей это понравилось.

— Извини, я ухожу. Сейчас я оплачу номер и закажу тебе новую одежду, а ты пока можешь отдохнуть.

— Да мне тоже пора возвращаться домой, — сказала она с улыбкой, — какой-то сумасшедший день выдался. У тебя проблемы?

— Нет, но иногда люди поражают меня своим иррациональным поведением. Они сумасшедшие. Мы ещё встретимся с тобой на работе.

Уже в дверях он остановился и напомнил ей:

— Первая, я надеюсь, что, когда ты найдёшь этого Аркиса, то ты дашь мне знать? Поверь, мне необходимо его допросить.

— Я помню, — кивнула девушка. — До встречи.

Когда дверь за ним закрылась, девушка принялась приводить себя в порядок. Глядя на себя в большое зеркало, она с удивлением обнаружила на своём теле множество синяков и ссадин. Вспомнив бурно проведённую ночь, Первая одарила своё отражение широкой улыбкой. Тут в дверь постучали.

— Войдите, — она плотнее закуталась в одеяло, пряча свою наготу.

В номер вошла шустрая горничная и, протянув девушке пакет с одеждой, поспешила удалиться. В пакете оказалось точно такое же белое кружевное платье, которое Четвёртый этой ночью порвал в лоскуты. Собрав обрывки своей прежней одежды, первая засунула их в мусорную корзину, влезла в платье и, окинув на прощанье гостиничный номер грустным взглядом, вышла в коридор. Она знала наверняка, что это было их первое и последнее свидание. Продолжения не будет. Впрочем, это, наверное, к лучшему.