Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама - Пол Холмс

2. История эпизодического или хронического импульсивного поведения, в котором часто проявляются самодеструктивные тенденции (членовредительство, наркотическая зависимость, попытки суицида или неразборчивость в половых связях).

Рольф был в высшей степени самодеструктивным человеком; в самом деле, из–за своей чрезмерной гордости он провел студеную зиму, ставшую для него последней, на улицах Венеции, ночуя возле каналов. Деструктивное качество отражает высокий накал страстей, свойственный объектным отношениям и внутренним атакам негативных объектных отношений на «хорошие» внутренние Д-образы. Рольф также писал (в письме к своим друзьям в Англии) о беспорядочных и рискованных сексуальных встречах с молодыми гондольерами (Rolfe, 1974b).

3. Социальная адаптивность, при которой человек способен (с помощью сильного социального осознания) проявлять поверхностную адаптацию к внешним социальным потребностям. Это, несомненно, сильное качество может отражать нарушенную идентичность, скрытую под беспрестанной имитацией требуемых обществом паттернов социального поведения.

Рольф был радушно принят в качестве послушника, претендующего на католический сан, в Шотландский колледж в Риме (откуда в конце концов был изгнан, буквально выброшен на улицу со своими пожитками). Случалось ему быть принятым и в благовоспитанном обществе — в Англии и в Венеции. Он был способен перенимать или копировать общественные навыки, удовлетворяющие его честолюбие. Однако он никогда не чувствовал себя по-настоящему приспособившимся к обществу, в котором жил. Внешне имитируя множество социальных условностей, в глубине своего «я» он все еще оставался рассерженным ребенком, с неясно интегрированным взрослым взглядом на самого себя.

4. Слабо выраженные психотические эпизоды, часто с оттенками паранойи, время от времени вызывающие злоупотребление алкоголем или наркотиками. (Я бы добавил, что галлюцинации у таких людей гораздо чаще бывают визуальными, чем слуховыми).

Рольф часто вел себя как параноик и тратил много времени, энергии и денег (которых у него всегда не хватало) на борьбу с теми, кого знал и с кем был близок, неизбежно теряя друзей и покровителей.

5. Подобной личности свойственны причудливые, нелогичные «детские» ответы на неструктурированные психологические тесты (наподобие теста Роршаха с чернильной кляксой). В то же время результаты выполнения ими более структурированных умственных тестов (типа WAIS) «соответствуют норме».

Рольф, насколько я знаю, не посещал врачей или психологов. Однако его работы были весьма причудливы и фантастичны: судя по всему, в нем плохо подавлялись первичные процессы (если подавлялись вообще).

6. Межличностные отношения варьируются от скоротечных и поверхностных до крайне зависимых. Долговременные отношения часто разрушаются под воздействием манипулирования и излишней требовательности.

Несомненно, отношения Рольфа отличались мимолетностью. Он был склонен поначалу идеализировать людей (как временами и они его), но не мог долго поддерживать близкие отношения, наполняя их ненавистью и диффамацией. Однако с некоторыми людьми (теми, кто, должно быть, видел в нем не только трудного, нуждающегося ребенка) Рольф был способен на длительные взаимоотношения. Впрочем, и этих редких знакомых настигали его непрерывные требования денег и резкие и враждебные жалобы, которые он позволял себе до самого последнего дня.

О. Рольф был жертвой своего внутреннего мира. Он часто испытывал параноидальные и маниакальные приступы и, вероятно, временами страдал выраженными психозами. Судя по всему, в его арсенале психических защит чаще всего употреблялись проекция, проективная идентификация и расщепление.

Бред, иллюзия и нормальная психика

Бред и галлюцинации (Slade, 1976) являются характерными свойствами психоза и безумия, в то время как иллюзия — это нормальное для обычного состояния и психотерапии свойство. Ярко выраженное помешательство психотиков может стать непрерывным состоянием, а может, как в случае с пограничной личностью, наблюдаться время от времени. 

Психотическая личность сталкивается с огромными трудностями в различении своего внутреннего мира и реального мира вокруг него. Границы между его «я» и «другими» размыты. У него также возникают проблемы с распознаванием и объяснением различных объектных отношений, которые формируют его внутренний мир. Повседневная жизнь становится для него невыносимо напряженной. Психотик во время терапии может потерять чувство иллюзии (чувство «как будто» в терапевтических отношениях), которое заменяется бредом. Психотик способен сказать о своем докторе так: «Это мой отец сидит в кресле напротив».

Морено работал с психотическими пациентами в своей клинике в Беконе. Он писал:

«[Психотических] пациентов побуждают пересмотреть свои ситуации и использовать вспомогательные «я», чтобы попытаться создать для себя новый, воображаемый мир, который больше подходит для них, чем мир реальности… Психодраматическое вспомогательное «я» играет двойную роль. В терапевтическом театре оно является идеальным расширением Эго пациента в его усилиях создать некую психотическую иерархию, самодостаточный мир; вне театра — это посредник между пациентом и людьми из реального мира».

«Психодраматическое лечение психозов» (Moreno, 1973 in Fox, 1987:77)

Морено решался на рискованную работу с психотическими пациентами. Любой психодраматист может обнаружить в своей группе психотическую личность, хотя соответствующий процесс предварительной оценки участников должен снизить этот риск. Однако во время сессии член группы, обладающий пограничной личностью, может соскользнуть с невротического к психотическому механизму защиты. Такое (редкое) событие требует от директора способности проявить все свое мастерство, чтобы поддержать протагониста и группу в волшебном состоянии «как будто».

Стадии проективной идентификации

Давайте более детально рассмотрим механизмы внутреннего мира, которые вызывают проективную идентификацию.

Согласно Сандлеру (1988), существуют три различные формы, или стадии психологического процесса. Первая стадия полностью происходит внутри индивидуальной психики. В этих условиях аспекты «я» — представления или «я»-объекта в фантазии проецируются на внутренний «другой» — объект или представление. Этот процесс касается проекции тех характеристик, которые переживаются в «другой» — объекте и были отщеплены и удалены или спроецированы из Я-объекта (Sandler, 1987:36). Эта стадия проективной идентификации не требует присутствия другого человека. Она происходит полностью во внутреннем мире. (Отмечу, что Сандлер использует термин «я» — представление, а не я-объект.) Первая стадия проективной идентификации проиллюстрирована на рис. 8.1.

Противоположным этому процессом является интроективная идентификация, при которой интернализованное представление о других (объектное представление) интроецируется и инкорпорируется в «я»-объект или представление (Sandler, 1988:16; Joseph, 1988:76). Этот механизм, очевидно, является решающим в детстве, когда ребенок ощущает себя обладателем ряда свойств, которые первоначально переживаются и запоминаются как существующие в других. Ребенок демонстрирует интроективную идентификацию, когда чувствует и ведет себя как мать, играя со своими куклами.

На второй стадии проективной идентификации аналитик способен идентифицироваться с бессознательными фантазиями пациента, используя контрперенос. Таким образом, бессознательные процессы пациента передаются в разум аналитика. Однако аналитик не проявляет активную и конкретную реакцию — это характерно уже для третей стадии. Эмпатия — процесс, с помощью которого мы чувствуем или понимаем другого человека, — представляет собой обыденный пример второй стадии проективной идентификации.

Третья стадия проективной идентификации является интерактивной и включает в себя экстернализацию части «я» или внутреннего «другой» — объекта непосредственно в другого человека (Sandler, 1987:38) (см. рис.8.2). Маленький ребенок может на самом деле переживать подобный эмоциональный опыт и верить, что подобное происходит в действительности. В этом смысле процесс, очевидно, остается фантазийным, поскольку реально ничего не переходит в другого человека.

Однако проективная идентификация включает и реальные активные отношения двух людей. При этом она осуществляется успешно, если только другой человек «отзовется на роль» (Sandler, 1976). Таким образом, «успешные» проекции должны быть направлены к специальному человеку, который может (в той или иной мере) идентифицироваться и ответить на проецируемую роль или объект. Нельзя спроецировать свою гневливую часть на того, кто продолжает оставаться безмятежным и спокойным. Проекция должна быть подтверждена соответствующим ответом — гневом.