Холодные Небеса - Мафия Маффин

по-турецки, и принюхивался к окружающему воздуху. Он впервые за всю свою жизнь покинул пустыню, и дышалось в этом новом месте совсем иначе. Втягивая пëструю гамму запахов, демон постарался разобраться, нравятся ли они ему. Ответ был скорее отрицательным. Сзади к нему неслышно подошла Гамалиэль.

— И как тебе эта обитель ангелов?

— Красиво. Надо признать, люди умеют создавать для себя весьма миленькие поселения… Совсем не похоже на те норы, какие мы привыкли видеть.

— Они здесь слишком гордые, — отозвался Молох, — они забыли страхи, забыли власть того, что выше их понимания. Они превратили своих монстров в развлечение. Но я обязательно исправлю это, когда Бездна будет в моих руках…

— Никогда не пойму, чем тебе так насолили люди, — усмехнулась Гамалиэль, — можно подумать, что их мнение как-то на тебя влияет.

— Не совсем, — запнулся демон, — просто я… Скажем так, я консервативен и привык к естественному порядку вещей. Лягушка съедает жука, птица съедает лягушку, тигр съедает птицу. Никто из них не протестует, оказываясь в естественной цепочке из высших и низших. Никогда не пойму человеческое желание значить больше, чем позволяет их природа.

— А не в том ли смысл, чтобы чем-то доказать свою значимость? — отвернувшись, произнесла она себе под нос, однако Молох всë услышал.

— Очнись, Гам, что они докажут? Примитивные, хрупкие и уязвимые. Они родились, чтобы занять место в цепочке между нами и зверями. У человека нет ни сил, ни права влиять на что-то действительно важное.

* * *

Между тем двое людей собирались доказать обратное, однако всему мешало вездесущее недоверие…

— Роджер, ты в своëм уме?! Объединяться с предателем мастера Михаэля и одним из самых коварных демонов? Нет уж, я скорее снова прыгну в пасть Бездне…

— Именно это тебя ждëт без нашей помощи, — язвительно заметил Абигор: ученица архангела действовала ему на нервы своей слепой преданностью и критичностью.

— Пусть лучше так…

— Стоп! Никто умирать не будет. Во всяком случае, к этому мы будем стремиться, — сгладил углы Натаниэль, — Роджер, ты уверен в своих силах? Пойми: присутствие Ангела Бездны довольно сильно влияет на людей. Ты можешь почувствовать внезапный приступ паники или даже отчаяния…

— Боятся тут только трусы вроде тебя, — бросила Аврора, со стыдом стараясь загнать поглубже воспоминания о собственном страхе перед тьмой.

— Ага, а ещё трусы выживают в чужой идиотской игре в войну, — отозвалась из своего угла Лючия: ей тоже не нравилась собравшаяся ей компания.

Надо признать, она не доверяла никому из здесь собравшихся. Ей казалось, что Роджер и Аврора получают слишком высокую оценку в глазах Натаниэля. В еë душе зарождалось что-то вроде ревности к этим хрупким и бесполезным людишкам. Однако в руках парня находилась сила Бездны, а в руках девушки — один из легендарных артефактов Шпиля. С этим приходилось считаться. Но также Лючия видела то, чего в своей наивности не замечал Нейт: холодный взгляд Абигора, будто буравивший ангела, когда тот отворачивался. И, к сожалению, она прекрасно понимала, что вдвойне была виновата в этом. При всëм своëм неоднозначном отношении лично к Михаэлю и ко всему его легиону девушка была истинной воительницей Шпиля, и чувство вины и страх ошибиться были ей чужды.

Внимательно выслушав Аврору, единственную из присутствовавших, кто сражался с Абаддоном, Абигор убедился в отсутствии у других плана и подал голос. Людям и ангелам стоило вступать в бой по очереди, начиная с Роджера, экономить силы и искать уязвимости за счёт использования разных тактик.

— Прости, парень, — улыбнулся Абигор, — но, похоже, ты опять будешь играть роль приманки.

— Не впервой, — буркнул Роджер, — а что дальше?..

* * *

Михаэль положил руку на ручку двери, но так и не осмелился покинуть кабинет. Сейчас ему ни с кем не хотелось пересекаться. Он должен олицетворять их идеал, их надежды и мечты о светлом будущем. Но как сделать это, когда ты не был честен с ними с самого начала? Что, если сейчас кто-то разглядит под этой маской истинного архангела, не похожего на тотем, которому они поклонялись?

Он подошёл к противоположной стене, отодвинул массивное напоминающее трон кресло и слегка надавил на резную деревянную панель в стене. С тихим щелчком она повернулась, образовав что-то вроде столика, а в нише загорелся холодный белый свет.

На изящной подложке лежал завëрнутый в бархат длинный двуручный меч. Легендарное оружие, ставшее символом всех серокровых, вселявшее ужас в их врагов. Архангел почувствовал, что сейчас впервые обязан пустить его в ход.

Пылающий Меч ни разу не был вынут из своих ножен, и дело было совершенно не в качестве клинка. Просто то, что было для других символом победы, самому Михаэлю напоминало о цене, которую он готов за неë заплатить. Вокруг него всегда было три тени, складывавших свои крылья подобно куполу, сквозь который не проникали сомнения. И сейчас последняя из них, Изекиэль Красноокий, вдруг исчезла. Как далеко можно было зайти? Сейчас Михаэль чувствовал, что уже стоит на краю бездны, и если внизу мелькнëт хотя бы отблеск его мечты о победе и величии народа ангелов, сделает ли он последний шаг вперëд?..

Он вспомнил, как впервые взял легендарный Пылающий Меч в руку, как пустил совсем слабый поток силы через рукоять и как ярко вспыхнул клинок. Творение Гадриэля, одного из лучших ангельских кузнецов, последнее и самое великолепное… Архангел всегда надеялся, что слухи о предательстве столь искусного мастера не могли быть правдой, но это значило бы, что он напрасно лишил жизни того, кто преподнëс ему ценнейший дар. Пылающий Меч с момента своего рождения отведал крови только одного живого существа: своего создателя.

Время сомнений прошло. Абаддон неотвратимой угрозой навис над миром, который ревностно оберегал Михаэль. И чтобы защитить этот мир, стоило пойти на любые жертвы. Отрез бархата соскользнул на пол. Настало время принять бой.

Глава 18. Седьмой Знак

Небо посерело, словно мир вокруг утрачивал краски. Главная улица Смиттауна, обычно оживлëнная и шумная, была пуста. Над городом тяжëлым куполом повисло предчувствие чего-то недоброго. Приближавшаяся с юго-запада тьма расправляла крылья.

Роджер сдержано усмехнулся, почувствовав себя ковбоем из вестернов. На одном конце дороги стоял он, а на втором скоро должен был появиться его враг. Стигмато дрожал от нетерпения и рвался в бой. Всë зависело от того, кто первым нанесëт удар. Разумеется, парень тоже чувствовал, как сердце начинает биться чаще, мысли путаются, а пальцы холодеют, словно костенея, но это был совсем не тот страх, что