Когда нам семнадцать… - Виктор Александровский

— Ну какой же ты невнимательный! Вертелась около тебя почти целый час, а ты даже не замечал.

— Прости, дорогая Кочка, у нас с Милой был серьезный разговор.

— То-то же!

Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…

Голова ходила кругом, ноги не чувствовали пола, а мы с Тоней все кружились и кружились…

— Который час? — спросила «Кармен», останавливаясь.

Я посмотрел на часы:

— Половина первого… Пойдем на балкон, послушаем, может, пароход подошел.

— Ой, Лешка! — воскликнула Тоня. — Смотри, кто пришел!

Недалеко от оркестра в белом нарядном платье стояла Ольга Минская и с тихой грустью смотрела на танцующих.

Все вместе мы вышли на балкон.

После шума и музыки темная летняя ночь показалась нам нежной и ласковой.

— Как чудесно здесь! — вздохнула Ольга. — Вы знаете, ребята, о чем я думаю весь вечер? Не о том, что мне не удалось вместе с вами закончить десятый класс. Экзамены мои перенесены на осень, и я, конечно, сдам их. Я думаю о том, что сегодня мы расстаемся. Ребята разъедутся по всему Союзу, и, как подумаешь, что их не будет рядом с тобой, становится грустно-грустно…

— Но ведь часть десятиклассников остается здесь, в Сибирске, — сказала Тоня. — И в том числе я.

— Это, Тонечка, очень хорошо! — сказала Ольга.

Несколько минут мы стояли молча.

— А что, Тоня, на пароходе и педагоги и родители поедут?

— Непременно, Олечка!

— И будем кататься всю ночь?

— До самой зари!

С реки донесся протяжный гудок парохода, и мы стали собираться на прогулку по Ангаре.

Река встретила нас прохладой и тихим плеском воды на прибрежных камнях. И вода и небо казались черными. Вдали по горизонту рассыпалась цепочка мерцающих огней. Они то ярко разгорались, то трепетали, готовые вот-вот погаснуть… Над этими огнями изредка поблескивали сполохи.

— Дождем попахивает, — забеспокоился Игорь.

— А что нам дождя бояться! — весело хлопнул его по плечу Романюк. — Смотри, какой красавец нас ожидает!

У причала стоял пароход. Над его трубой поднимался золотистый сноп искр. С палубы мигали зеленые и красные огоньки. Ярко светились окна кают. Слышалось мерное дыхание паровой машины.

Когда все разместились, раздалась команда капитана. Заскрежетала якорная цепь. Пароход, медленно покачиваясь на волнах, отошел, и за кормой зашумела резвая ангарская вода.

Мы стояли на палубе, всматриваясь в темень летней ночи. Свежий ветерок омывал лица. За бархатно-черной полосой воды светился бисер переливающихся огней родного Сибирска. В этом море света где-то притаились и смотрели на нас огни милой школы… Но где они? Прощай, школа! Прощай, счастливая школьная пора!

— Проезжаем мимо Песчаного острова! — крикнул капитан. — Не причалить?

— Обязательно! Костер разожжем! — раздались голоса.

Когда по трапу сошли на обрывистый берег, Максим Петрович приказал:

— С каждого выпускника по охапке хворосту!

— Есть набрать хворосту! — отозвались радостные голоса.

— Я с тобой, Леша, — тихо сказала Тоня, ныряя в густые заросли тальника. — Здесь очень страшно, — прошептала она.

Я сжал ее руку:

— Не бойся…

Мы пошли. Я — впереди, раздвигая ветви кустов, Тоня — за мной, доверчиво держась за мое плечо.

— Теперь не страшно?

— Нет.

Как мне хотелось остановиться и стоять так, вместе, долго-долго… Но, не замедляя шага, я шел вперед, с ожесточением пригибая ветви. Вскоре кустарник стал редеть, и мы очутились на берегу, у воды.

— Как же так получилось — с берега и на берег? — засмеялась Тоня.

— А ты думаешь, мы много прошли? Вон огни парохода…

Тоня огляделась вокруг:

— Леша, прогуляемся по бережку, мне нужно тебе что-то сказать.

Взявшись за руки, мы пошли по прибрежной гальке. Остановились у самой воды. Тихо шелестела волна. Где-то вдали певуче крикнула птица. Прижавшись плечом к плечу, стояли мы, всматриваясь в неясные очертания противоположного берега.

— Леша, — волнуясь начала Тоня, — ты не едешь учиться в Томск, я все знаю! Ты собираешься работать на заводе. Это все хорошо… — Тоня передохнула. — Но дай мне слово, Леша, что где бы ты ни был, ты всегда будешь учиться.

Вместо ответа я крепко поцеловал милую Кочку.

— Я верю в тебя, Леша. Через несколько лет ты станешь инженером, я — учительницей истории. Встретимся мы с тобой и вспомним, как темной июньской ночью после выпускного вечера стояли на берегу родной Ангары и мечтали о своем будущем…

— Как хорошо ты сказала: «Мечтали о своем будущем»! А помнишь, у Чернышевского: «Будущее светло и прекрасно…»

— «Будущее светло и прекрасно… — повторила Тоня. — Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести».

За тальником полыхнул костер.

Обложка