Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

Темный маг не колебался:

— Мы уходим.

Шеф кивнул, словно иного ответа не ожидал. Можно подумать… Но жезл он опустил, и барьер между мной и Завулоном исчез.

— Я запомню твою роль в этом… — немедленно прошептал темный маг. — Навсегда.

— Помни, — согласился я. — Это полезно.

Завулон свел руки — темные крылья хлопнули в такт, и он исчез.

Но перед этим маг глянул на ведьму — и та кивнула.

Ох, как мне это не понравилось. Плевок вслед — не смертельно, но всегда неприятно.

Легкой, пританцовывающей походкой, совершенно не вязавшейся с окровавленным порванным лицом и вывихнутой, безвольно свисающей левой рукой, Алиса подошла ко мне.

— Ты тоже должна уйти, — сказал шеф.

— Конечно, с превеликим удовольствием! — откликнулась ведьма. — Но, перед этим, у меня есть маленькое… совсем маленькое право. Ведь так, Антон?

— Да, — прошептал я. — Воздействие седьмой степени.

На кого будет направлен удар? На шефа — смех.

Тигренок, Медведь, Семен… ерунда. Егор? А что ему можно внушить на самом слабом уровне вмешательства?

— Откройся, — сказала ведьма. — Откройся мне, Антон. Вмешательство седьмого уровня. Шеф Ночного Дозора свидетель — я не перейду границы.

Семен застонал, до боли сжимая мое плечо.

— У нее есть это право, — сказал я. — Борис Игнатьевич…

— Поступай, как знаешь, — тихо ответил шеф. — Я смотрю.

Я вздохнул, раскрываясь перед ведьмой.

Да ничего она не сможет! Ничего! Вмешательство седьмой степени — ей никогда не повернуть меня к Тьме! Это просто-напросто смешно!

— Антон, — мягко сказала ведьма. — Скажи шефу то, что ты хотел сказать. Скажи правду. Поступи честно и правильно. Так, как ты должен поступить.

— Минимальное воздействие… — подтвердил шеф. Если в его голосе и была боль, то так глубоко, что мне не дано ее услышать.

— Многоходовка, — сказал я, глядя на Бориса Игнатьевича. — Двусторонняя. Дневной Дозор жертвует своими пешками. Ночной Дозор — своими. Ради великой цели. Ради привлечения на свою сторону волшебницы великой, небывалой силы. Может погибнуть молодой вампир, которому так хочется любить. Может погибнуть, сгинуть в сумраке мальчишка со слабенькими способностями Иного. Могут пострадать свои сотрудники. Но есть цель, что оправдывает средства. Два великих мага, сотни лет противостоящих друг другу, затевают очередную маленькую войну. И светлому магу тут труднее… он все ставит на карту. И проигрыш для него — не просто неприятность, это шаг в сумрак, в сумрак навсегда. Но все-таки он ставит на карту все. Своих и чужих. Так, Борис Игнатьевич?

— Так, — ответил шеф.

Алиса тихонько засмеялась и пошла к люку.

Ей сейчас было не до полетов, Тигренок помяла ее от души. И все-таки ведьма пребывала в хорошем настроении.

Я посмотрел на Семена — тот отвел глаза.

Тигренок медленно трансформировалась обратно в девушку… но тоже старалась не смотреть мне в лицо. Медведь коротко взревел, и не меняя обличья затопал к люку.

Ему труднее всех.

Он слишком прямолинейный, Медведь, прекрасный боец и противник компромиссов…

— Гады вы все, — сказал Егор. Приподнялся, рывками, — не только от усталости, сейчас его подпитывал шеф, я видел тоненькую ниточку силы, струящуюся в воздухе — поначалу всегда трудно выдираться из своей тени.

Я вышел следом. Это было нетрудно, за последние четверть часа в сумрак выплеснулось столько энергии, что он утратил обычную агрессивную липкость.

Почти мгновенно я услышал отвратительный мягкий стук — это сорвавшийся с крыши ведьмак достиг асфальта.

Следом стали появляться остальные. Симпатичная черноволосая девушка с кровоподтеком под левым глазом и разбитой скулой, невозмутимый коренастый мужичок, импозантный бизнесмен в восточном халате… Медведь уже ушел.

Я знаю, что он будет делать в своей квартире, в «берлоге».

Пить неразбавленный спирт и читать стихи. Вслух, скорее всего. Глядя в веселый бормочущий телевизор.

Вампирша тоже была тут. Ей было совсем плохо, она что-то бормотала, тряся головой и пытаясь зализать перекушенную руку. Рука устало пыталась прирасти обратно. Все вокруг было забрызгано кровью — не ее, конечно, а кровью последней жертвы…

— Уходи, — сказал я, поднимая тяжелый пистолет.

Рука предательски дрогнула.

Пуля шмякнула, пронзая мертвую плоть, в боку девушки возникла рваная рана. Вампирша застонала, зажала ее здоровой рукой.

Вторая болталась на каких-то ниточках сухожилий.

— Не надо, — мягко сказал Семен. — Не надо, Антон…

Я все-таки прицелился ей в голову. Но в этот миг с неба спикировала огромная черная тень, летучая мышь, выросшая до размеров кондора. Раскинула крылья, заслоняя вампиршу, выгнулась в судороге трансформации.

— Она имеет право на суд!

В Костю я выстрелить не смог. Постоял, глядя на молодого вампира, живущего со мной по соседству. Вампир глаз не отводил, смотрел упрямо и твердо. Как давно ты за мной крался, приятель и противник?

И зачем — спасти соплеменницу, или не допустить шага, после которого я превращусь в смертельного врага?

Я пожал плечами, и засунул пистолет за пояс. Права ты, Ольга. Вся эта техника — ерунда.

— Имеет, — подтвердил шеф. — Семен, Тигренок, осуществите конвоирование.

— Хорошо, — сказала Тигренок.

Глянула на меня, не то чтобы с сочувствием — с пониманием. Упругим шагом направилась к вампирам.

— Все равно ей светит высшая мера, — шепнул Семен, и двинулся следом.

Они так и ушли с крыши: Костя, несущий на руках стонущую, ничего не понимающую вампиршу, и Семен с Тигренком, молча следующую за ними.

Мы остались втроем.

— Мальчик, у тебя действительно есть способности, — мягко сказал шеф. — Невеликие, но ведь большинство лишено и этого. Я буду рад, если ты согласишься стать моим учеником…

— Идите вы… — начал Егор.

Окончание фразы лишили ее всякой вежливости. Мальчик беззвучно плакал, кривился, пытаясь удержать слезы, но справиться с ними не мог.

Чуть-чуть воздействия, седьмого порядка, и ему станет легче.

Он поймет, что Свет не может бороться с Тьмой, не беря на вооружение любые доступные средства…

Я поднял голову к сумрачному небу, открыл рот, ловя холодные снежинки. Остыть бы. Остыть насовсем. Но только не так, как в сумраке. Стать льдом, но не туманом; снегом, но не слякотью; окаменеть, но не растечься…

— Егор, пойдем, я провожу тебя, — предложил я.

— Мне… близко… — сказал мальчишка.

Я еще долго стоял, глотая снег вперемешку с ветром, и не заметил, как он ушел. Слышал вопрос шефа: «Егор, ты сумеешь сам разбудить родителей?», но не слышал ответа.