Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

Свет и Тьма…

Она не просто жертва взбесившегося вампира.

Она была назначена добычей, выбрана слепым жребием. И не было у нее никакой судьбы, кроме как отдать свою жизнь для продления чужой смерти. Вот только тот парень, что рухнул мне под ноги пригоршней праха, сожженный печатью, он полюбил. Действительно полюбил… и не высосал чужую жизнь, а превратил девушку в равную себе.

Мертвые умеют не только отрывать головы, но и любить.

Беда лишь в том, что даже их любовь требует крови.

Он вынужден был ее скрывать, ведь он превратил девушку в вампира незаконно. Он должен был ее кормить — и тут годилась лишь живая кровь, а не склянки, сданные наивными донорами.

И началось браконьерство на улицах Москвы, и мы, хранители Света, доблестный Ночной Дозор, отдающие людей в жертву Темным, встрепенулись.

Самое страшное в войне — понять врага. Понять — значит простить. А мы не имеем на это права… с сотворения мира не имеем.

— И все-таки, у тебя был выбор, — сказал я. — Был. Чужое предательство — не оправдание собственного.

Она тихонько засмеялась.

— Да, да… добрый слуга Света… Конечно. Ты прав. И ты можешь тысячу раз повторить, что я мертва. Что душа моя сгорела, растворилась в сумраке. Только объясни мне, подлой и злой, в чем между нами разница? Объясни так… чтобы я поверила.

Вампирша склонила голову, посмотрела в лицо Егору.

Сказала, доверительно, почти по-дружески:

— А вот ты… мальчик… ты меня понимаешь? Ответь. Ответь честно, не обращай внимания… на когти. Я не обижусь.

Медведь скользнул вперед.

Еще чуть-чуть.

И я почувствовал, как напрягаются его мышцы, как он готовится к прыжку.

А за спиной вампирши, беззвучно, плавно и в то же время быстро — как он ухитряется так стремительно двигаться в человеческом мире? — появился Семен.

— Малыш, проснись! — весело сказала упыриха. — Ответь! Только честно! И если ты думаешь, что он прав, а я не права… если ты действительно в это веришь… я отпущу тебя.

Я поймал взгляд Егора.

И понял, что он ответит.

— Ты тоже… права.

Пусто. Холодно. Нет сил на эмоции.

Пусть выходят, пусть пылают костром, что не виден людям.

— Чего ты хочешь? — спросил я. — Существовать? Хорошо… сдавайся. Будет суд, совместный суд Дозоров…

Вампирша посмотрела на меня. Покачала головой:

— Нет… Я не верю в ваш суд. Ни Ночному Дозору… ни Дневному.

— Тогда зачем ты звала меня? — спросил я. Семен двигался к вампирше, он был все ближе и ближе…

— Чтобы отомстить, — просто сказала вампирша. — Ты убил моего друга. Я убью твоего… на твоих глазах. Потом… попробую… убить тебя. Но даже если не выйдет… — она улыбнулась. — Тебе хватит осознания, что ты не спас мальчика. Ведь верно? Дозорный? Вы подписываете лицензии, не глядя в лица людей. Но стоит вам посмотреть… и выползает наружу мораль… вся ваша фальшивая, дешевая, подлая мораль…

Семен прыгнул.

И одновременно с ним — Медведь.

Это было красиво, и это было быстрее любой пули, любого заклятия, потому что, в конце концов, всегда остается лишь тело наносящее удар, и умение, которое постигали двадцать, сорок, сто лет…

И все же я вырвал из-за спины пистолет, и рванул спуск — зная, что пуля будет двигаться лениво и медленно, «рапидной» съемкой из дешевого боевика, оставляя вампирше шанс увернуться и шанс убить…

Семен распластался в воздухе — будто налетев на стеклянную стену, сполз по невидимой преграде, одновременно переходя в сумрак.

Медведя отшвырнуло — он был куда массивнее. Пуля, с грацией стрекозы ползущая к вампирше, полыхнула лепестком пламени и исчезла.

Если бы не глаза упырихи — медленно расширяющиеся, недоуменные, то я бы решил, что защитный колпак опустила она сама.

Хоть это и является привилегией лишь высших магов…

— Они под моей охраной… — раздалось из-за спины.

Я обернулся — и встретил взгляд Завулона.

Удивительно, что вампирша не впала в панику.

Удивительно, что не убила Егора. Неудачная атака и появление темного мага стали для нее куда большей неожиданностью, чем для нас, потому что я ждал… ждал чего-то подобного, едва снял амулет.

Меня не удивляло, что он прибыл так быстро. У темных — свои дороги. Вот только почему Завулон, наблюдатель от Темных, предпочел эту маленькую разборку пребыванию в нашем штабе? Утратил интерес к Светлане, и нависшему над ней вихрю? Понял что-то, до чего мы никак не можем дойти?

Проклятая привычка просчитывать! Оперативники ее лишены, по самой сути своей работы. Их стихия — немедленная реакция на опасность, схватка, победа или поражение.

Илья уже достал магический жезл. Его бледно-сиреневое свечение было слишком ярким для мага третьей ступени, и слишком уж ровным, чтобы поверить в неожиданный всплеск сил. Скорее всего, жезл заряжал сам шеф.

Значит, предполагал?

Значит, ждал появления кого-то, по силе соизмеримого с ним?

Ни Тигренок, ни Медведь менять облик не стали. Их магия не нуждалась в приспособлениях, и уж тем более — в человеческих телах.

Медведь по-прежнему смотрел на вампиршу, начисто игнорируя Завулона, Тигренок встала рядом со мной. Семен, потирая поясницу, медленно обходил вампиршу, демонстративно показываясь ей на глаза. Темного мага он тоже предоставлял нам.

— Они? — прорычала Тигренок.

Я даже не сразу понял, что ее смутило.

— Они под моей охраной, — повторил Завулон. Он кутался в бесформенное черное пальто, голову покрывал мятый берет из темного меха.

Руки маг прятал в карманы, но я был почему-то уверен — нет там ничего, ни амулетов, ни пистолетов.

— Кто ты? — закричала вампирша. — Кто ты?

— Твой защитник и покровитель, — смотрел Завулон на меня, даже не на меня — немножко вскользь, мимо. — Твой хозяин.

Он что, с ума сошел? Вампирша ничего толком не понимает в расстановке сил. Она на взводе. Она собралась умереть… прекратить существование. Сейчас у нее появился шанс уцелеть — но такой тон…

— У меня нет хозяев! — девушка, чья жизнь стала чужой смертью, засмеялась. — Кто бы ты ни был — из Света, из Тьмы, запомни! У меня нет и не будет хозяев!

Она начала отступать к краю крыши, волоча за собой Егора. По-прежнему — одной рукой придерживая, другую держа у горла. Заложник… хороший ход против сил Света.

А может быть, и против сил Тьмы?

— Завулон, мы согласны, — сказал я. Опустил руку на напрягшуюся спину Тигренка. — Она твоя. Забирай ее — до суда. Мы чтим Договор.

— Я забираю их… — Завулон слепо смотрел вперед. Ветер хлестал его в лицо, но немигающие глаза мага были широко раскрыты, будто их отлили из стекла. — Женщина и мальчик наши.