Шорохи - Дин Кунц

Когда они с Фрэнком рассматривали последний эскиз, вернулся хозяин квартиры.

– Ну и как оно?

– Здорово, – отозвался Фрэнк.

– Просто замечательно, – подхватил Тони. – У вас редкое чувство цвета. И поразительная четкость линий.

– Сам знаю, – чуточку хвастливо заявил Таккер.

– А что с Вальдесом?

– Есть. Сейчас он называет себя Ортисом, как я и говорил. Джимми Ортисом. Судя по тому, что нам удалось узнать, он специализируется на ЛСД. Конечно, не мне показывать на кого-то пальцем, но, по моему глубокому убеждению, ЛСД – худшее, что только может быть. Это сущий яд. Он разрушает клетки головного мозга гораздо быстрее, чем любое другое зелье. У нас пока недостаточно улик, чтобы передать дело в полицию, но это вопрос времени.

– Где он живет?

Таккер протянул листочек с адресом.

– Блочный комплекс на бульваре Заходящего Солнца. Обычно он в это время дома. И вот что. Этот парень не из тех, кто способен исправиться. Упеките его подальше – до конца жизни.

– Так мы и сделаем, – заверил Фрэнк.

Таккер проводил их до двери, а потом вышел вместе с ними на улицу. Отсюда открывался вид на Лос-Анджелесскую бухту.

– Здорово, да?

– Изумительно! – согласился Тони.

– Необыкновенный город! – В голосе Таккера прозвучала такая гордость, словно он сам создал этот мегаполис. – Он дает человеку шанс, которым грех не воспользоваться. Здесь судьба человека зависит от него самого. Фантастика!

Тони был так тронут этим проявлением чувств, что ему неудержимо захотелось поделиться с Таккером своей заветной мечтой.

– Мне всегда хотелось стать художником и зарабатывать этим на жизнь. Видите ли, у меня талант.

– Тогда какого дьявола вы делаете в полиции?

– Это дает гарантированный заработок.

– К чертям гарантированный заработок!

– Я неплохо справляюсь с работой.

– Вы действительно хорошо рисуете?

– Да.

– Тогда прыгайте в омут с обрыва, – посоветовал Таккер. – Это непередаваемое ощущение и ни капельки не похоже на падение – скорее на взлет!..

Через пятнадцать минут полицейский седан остановился перед домом, где обитал Бобби Вальдес. Тони с Фрэнком поднялись на второй этаж и переглянулись: дверь в квартиру Бобби была распахнута настежь. Что могло случиться? Неужели Бобби узнал об их приезде?

Фрэнк нажал на кнопку дверного звонка.

Динь-динь-динь.

Никто не ответил. Фрэнк снова позвонил. Тони достал револьвер из кобуры. В воздухе носилась угроза. У Тони засосало под ложечкой. Фрэнк также подготовился к бою. Они ворвались в прихожую.

– Полиция! – заорал Тони. – Руки вверх! Бобби, выходи!

Тишина.

– Бобби! – подхватил Фрэнк. – Слышал, что тебе говорят? Мы из полиции. Игра окончена. Выходи! Живо! Мы тебе ничего не сделаем.

Бобби молчал.

– Может, его все-таки нет? – прошептал Фрэнк. – Иначе не выдержал бы и послал нас куда подальше.

– Что будем делать?

– Двигаем вперед.

– Если мне не изменяет память, – сказал Тони, – в прошлый раз ты был первым. Теперь моя очередь.

– Милости прошу.

– Прикрой меня.

– Здесь, в прихожей, слишком тесно. Я из-за тебя ничего не увижу.

– Пригнусь, насколько возможно.

– Давай.

Тони сделал глубокий вдох, но почему-то не успокоился. Он согнулся в три погибели и подобрался к открытой двери в гостиную. Там было полутемно из-за плотно задернутых штор. Тони смутно различал очертания мебели.

– Бобби?

Никто не ответил. Где-то пробили часы.

– Бобби, мы ничего тебе не сделаем.

Тони затаил дыхание. Сзади тяжело сопел Фрэнк. И все.

Тони ощупью двинулся вдоль стены, пока не наткнулся на выключатель. Комната осветилась. Пусто.

Они пересекли гостиную и вошли в маленькую кухню. Здесь словно смерч пролетел. Дверцы холодильника и нескольких шкафчиков – настежь. На полу валялись банки и коробки с едой, сброшенные с полок. Блестели осколки. Повсюду разбрызган вишневый сок и разбросаны корнфлексы, сухие спагетти и маслины. На стене кто-то вывел горчицей: «Кокодрилос».

– Что это? – шепнул Фрэнк.

– «Крокодилы» по-испански.

– При чем тут крокодилы?

– Понятия не имею.

– Странно.

С этим трудно было не согласиться. Даже не зная о том, что здесь произошло, Тони чуял опасность. Откуда она явится?

Они заглянули в чулан. Убедившись, что Бобби здесь нет, осторожно двинулись в первую из спален. Ни там, ни в ванной никого не оказалось. В другой спальне был такой же кавардак, как на кухне. Одежда вынута из шкафов и разбросана по всей комнате. Воротнички и манжеты валялись отдельно от рубашек. Многие пиджаки и брюки растерзаны в клочья. Здесь орудовал человек, охваченный слепой, нерассуждающей ненавистью.

Но кто?

Кто-то имевший зуб на Бобби Вальдеса?

Или сам Бобби? Но с какой стати ему устраивать погром в своей квартире и портить свою одежду?

И при чем тут крокодилы?

У Тони было неприятное чувство, словно они упускают что-то из виду. В дальнем уголке мозга билась смутная догадка, но она пока ускользала от него.

Дверь во вторую ванную была заперта. Это было единственное помещение, куда они еще не заглядывали.

Держа дверь ванной под прицелом, Фрэнк шепнул:

– Если Бобби не улизнул перед самым нашим приходом, он может быть только там.

– Ты считаешь, что он сам учинил погром у себя в квартире?

– А ты думаешь иначе?

– Мы чего-то недопонимаем.

– Чего именно?

– Не могу сообразить.

Фрэнк приблизился к двери ванной. Тони мешкал, вслушиваясь в тишину. Повсюду было тихо, как в могиле.

– Эй, Бобби! – крикнул Фрэнк. – Ты меня слышишь? Ты же не можешь вечно там оставаться. Выходи с поднятыми руками!

Никто не откликнулся.

– Даже если это не Бобби, – крикнул Тони, – все равно выходи!

Прошло десять секунд. Двадцать. Тридцать.

Фрэнк яростно подергал за ручку. Дверь неожиданно распахнулась, и он инстинктивно прижался к стене, ожидая выстрелов. Но они не прозвучали.

Ванная встретила их стойким запахом мочи и экскрементов.

– Господи! – ахнул Тони. Фрэнк зажал себе нос и рот.

В ванной никого не было. По полу растекалась моча. На стене кто-то написал фекалиями: «Кокодрилос».

Детективы быстро отступили в глубь спальни, но вонища погнала их дальше, в прихожую.

– Тот, кто это сделал, ненавидел Бобби, – предположил Фрэнк.

– Ты больше не считаешь, что он сделал это сам?

– С какой стати? Это лишено всякого смысла. Господи, у меня прямо волосы становятся дыбом.