Целительница будущего короля (СИ) - Свадьбина Любовь

Теперь предметом обсуждение стал вопрос, сказал что-то Кайден Венанции перед уходом или некоторым это только показалось? Мнения разделились, я старалась не слушать, просто смотрела по сторонам.

Болтать об этом не перестали даже перед слугами, подводящими лошадей. Королевский двор всё более удивлял меня и распущенностью, и бесстрашием герцогских вассалов, и вольностью взглядов.

Покачиваясь в седле, пока мы под цокот копыт ехали к выходу из города, я не могла не попытаться представить, как сложилась бы моя жизнь, расти я здесь, среди этих вольных нравов.

– О чём задумались, милая леди? – галантно поинтересовался Ска.

Нам пришлось замедлиться из-за того, что у городских ворот было настоящее столпотворение: многие хотели посмотреть на первый этап турнира. И страшно представить, что тут будет, когда дойдёт до дуэлей представителей родов с тотемными животными.

– Меня удивляет это место, – призналась я.

Ска прижал серого в яблоках коня вплотную к моей кобыле, и всё равно нас постоянно кто-нибудь толкал и пытался потеснить.

– О да, и сегодня здесь народа даже больше, чем на ежегодных ярмарках, – покивал Ска.

– Я не об этом.

– О чём же? – весело спросил он.

Немного помедлив и убедившись, что наши спутники заняты собственными разговорами, я наклонилась к нему:

– Меня удивляет свобода нравов, как легко вы обсуждаете то, что планировала сделать… принцесса.

Беззвучно засмеявшись, Ска покачал головой:

– Не путайте разговоры с поступками. На словах здесь многие весьма понимающие люди, готовые закрыть глаза на недостатки окружающих, осуждающие строгость взглядов или веселящиеся над чужими промахами. Но на деле все намного злее и опаснее. К тому же… от того, сохранится ли влияние феникса на центральных землях Унии, зависит судьба всего королевства. Мало кто хочет новой войны, и все, кто жаждет сохранения текущего положения, будут снисходительно относиться к выходкам последней из королевского рода. Но это не значит, что потом ей это не припомнят.

– В каком смысле?

– Её долго, а может, и до конца жизни не будут воспринимать всерьёз. Поверь, для главы государства это может быть… весьма неудобно.

А ведь он был прав. Я так удивилась различию в поведении и разговорах между придворными и привычными мне жителями окраины герцогства, что невольно подумала, будто в остальном местные жители другие. Но сказанное не всегда значит сделанное. Как бы ни фыркали на меня дома, но на исцеление приходили. Разумно предположить, что здесь может быть наоборот: на словах все друзья, а на деле…

Я ещё хотела поговорить со Ска, но его отвлёк юноша из свиты его герцога, и дальше я ехала в молчании и задумчивости.

Стража потеснила простолюдинов, пропуская благородных всадников, высокопоставленных лиц и меня заодно. За городом мы поскакали по каменной дороге к окружённой каменными трибунами арене.

Ска освободился от юноши и с удовольствием рассказывал мне, что эта арена стоит здесь со времён, когда Уния не была единым государством. В те времена на арене за свободу сражались преступники и рабы, здесь разрешали споры в боях, здесь лучшие воины новообразованной Унии показывали своё мастерство, выбирая лучшего мечника королевства.

Целителям, как и многим аристократам, достались места сразу над окружающей арену стеной. Места прикрывали дрожащие на ветру навесы, так что можно было не бояться обгореть на солнце. Садясь, я посмотрела наверх, на королевскую и герцогскую ложу, но с наших мест просматривались только трепещущие полотна их навесов.

В секторах для обычных людей было практически не протолкнуться от зрителей, и там укрытий от солнца не поставили.

Мальчишки и девчонки бегали по рядам, предлагая пирожки, жареные орешки и вымоченные в меду сухофрукты. Денег я не брала, но Ска поделился со мной горстью солёных и сладких орехов. Он весело похрустывал ими и говорил:

– Первые раунды могут быть не такими интересными, но иногда даже среди простолюдинов встречаются умелые воины.

– Думаю, – встряла в разговор Рея, – Эйне, приехавшей из глубинки, будут интересны даже слуги, вздумай они показать мастерство владения вениками.

Я и Ска удивлённо посмотрели на неё.

– Дорогая Рея, – любезно обратился он к ней, – не надо вымещать на нас злобу, вымещайте её на том, кто вас этой ночью не удовлетворил.

Она сверкнула на него глазами и отвернулась. Смысл высказывания я поняла лишь частично, но и этого хватило, чтобы к щекам прилила кровь. Всё же к некоторым вещам тут определённо относятся свободнее!

Мы просидели так минут двадцать, и на утоптанную землю арены вышел мужчина объявить о начале турнира за руку и сердце прекрасной принцессы Венанции.

Похвалы её красоте и добродетели я пропустила, теребя вышивку на сюрко и стараясь не думать, что эта «добродетельная» принцесса опоила Кайдена и может сейчас строить планы по его соблазнению.

– Какая всё это глупость, – проворчала Рея. – Все прекрасно понимают, что даже самый умелый воин из простолюдинов на более поздних этапах потерпит поражение от аристократа. Эту часть турнира для безродных можно было пропустить. Или хотя бы не заставлять нас его посещать.

– Рея, – качнул головой Ска, – по древней традиции пробовать может любой, пусть…

Но Рея вскинула руку, пристально вглядываясь в выезжающего на арену воина с развевающимися на ветру красными волосами.

– Да он рехнулся?! – выдохнула Рея. – Так оскорблять семью…

По вытоптанной земле, держа под мышкой шлем с оскалившейся мордой демона на лицевом щитке, ехал Чигару.

По рядам аристократов покатилась волна изумлённых шепотков.

– Ему что, жить надоело? – неверяще бормотала Рея. – Что он творит? Что творит?

Глава 31. Прекрасной даме посвящается

– Что такое? – не поняла я. – Мне показалось, Чигару хороший воин, у него есть все шансы на победу.

Правда, удивило его решение участвовать в сражении за трон. Да и казалось, что он из аристократов, а их поединки начнутся позже.

Рея кинула на меня уничижительный взгляд и повернулась к арене. Пояснить взялся Ска:

– Чигару – старший принц Моресы. У него, конечно, есть некоторые проблемы с семьёй, но выйти на турнир как безродный воин – это плевок в свой род.

– Принц Моресы? – кажется, я неприлично вытаращилась.

– Да, – отмахнулась Рея. – И эта его выходка даже хуже, чем пиратство.

– Пиратство? – шире мои глаза открыться не могли.

– Он попал к Канисам, когда пиратствовал на их побережье, – отозвался Ска. – Старый герцог с Кайденом взяли на абордаж пиратский корабль, собрались вешать команду, но один из матросов заявил, что он принц Моресы.

У меня не было слов: принц Моресы – пират? Нет, я знала, что они покровительствуют пиратам, но не настолько же?

Ошеломлённая, я наблюдала, как Чигару обменялся несколькими фразами с соперником и надел скалящийся демонический шлем, приминая красные пряди. Теперь ветер трепал красные кисточки шлема и красно-чёрное сюрко. Соперник Чигару тоже выглядел внушительно: в ярко-жёлтом сюрко без герба, с украшенным птицей шлемом. Я смотрела на Чигару и пыталась осознать сказанное Ска.

– Невероятно, – выдохнула я.

– Это всё буйство молодости, – засмеялся Ска. – Ему тогда лет семнадцать было, ровесник Кайдена, поэтому, наверное, и прижился у них, пока ждали подтверждения, что он принц, а не завравшийся пират. Эх, где мои семнадцать!

– Далеко, – фыркнул Рея. – Но Чигару совсем дурной.

Тем временем Чигару и его соперник стали разъезжаться. Они развернулись у начерченных на земле линий, выровняли коней, удобнее перехватили турнирные копья с шишковатыми наконечниками.

Судья отступил подальше и взмахнул оранжевым, словно язык пламени, платком.

Кони сорвались с места. Я верила в победу Чигару, но сердце ёкнуло, когда громыхнул удар по нагрудной пластине. Наконечник едва шаркнул по стальному наплечнику Чигару, а его соперника выбило из седла. Пролетев метра три, тот грохнулся о землю, дёрнулся и застыл.