Рожденная магией - Хейзел Бек

уста, о жутком наводнении в Пассау. В 1400-х годах или около того. Его не могли остановить и сочли плохим предзнаменованием, потому что оно было вызвано магией, а не силами Земли. Все наши записи начинаются с его последствий.

– Духи показали мне старое наводнение? – недовольно морщится Элоуин.

– Потому что грядет новое, – мрачно отвечает Джейкоб. – Это предупреждение.

– Но какое отношение это имеет к тому, что Скип пытается меня убить и что у меня появилась сила?

Друзья обмениваются взглядами. Осторожными, предупреждающими взглядами, на которые еще день назад я не обратила бы внимания. Но теперь я изменилась. Все вокруг изменилось.

– Думаете то, что я обрела силу, вызовет наводнение? – обращаюсь я к друзьям.

Наступает недолгая тишина – просто небольшая пауза – прежде чем Джорджия наконец говорит:

– Конечно нет.

И она единственная, кто это сказал.

– Мы сейчас говорим лишь о том, в чем мы с Джейкобом пытались убедить Джойвудов уже много лет – в слиянии рек появился дисбаланс, – говорит Зандер. – Адлеты. Ты со своими вновь обретенными силами, которых быть не должно. Все это признаки дисбаланса.

Его слова звучат так, словно это не моя вина. Я просто симптом, а не причина. Но я не хочу быть ни тем, ни другим.

– Возможно это объясняет желания Скипа, – предполагает Зандер. – Сдержать дисбаланс.

Элоуин кидает на него неодобрительный взгляд.

– Ты же не думаешь, что Скип способен на благородный поступок!

– Конечно нет. Не слишком благородно – убивать Эмерсон с помощью черной магии. Но если он убедил себя, что станет героем… – Зандер пожимает плечами. – Духи показали ему наводнение и как овладеть черной магией. Два этих явления что-то связывает.

Все молчат, и тишина давит настолько, что я едва могу дышать.

Зандер заговаривает холодным и уверенным голосом:

– Теперь мы точно поняли, что нельзя никому рассказывать. Тебе нужно скрывать свою силу, Эм. Если кто-то подумает, что ты причина дисбаланса, то ситуация станет крайне опасной.

– Чертов Защитник, – ворчит Элоуин.

– Да, я такой, – отвечает Зандер самым жестким тоном из всех, что я от него слышала. – Таким я всегда был и таким я останусь…

– Она не причина, – твердо заявляет Джейкоб. Он смотрит на огонь, и по его профилю, на мужественные черты которого пламя бросает отблески света, я не могу понять, о чем он думает.

– Но это имеет смысл, – продолжает Зандер. – Ее мать – Риверс. Это связано со слиянием рек. В ней есть дремлющая сила, и кто-то пытается ее остановить…

– Она – не чертова причина! – взревел Джейкоб. Он поворачивается к нам. – Я бы знал. Этот дисбаланс в земле, в слиянии, во всем, что не связано ни с ней, ни с кем-то другим. Мы не можем сбрасывать со счетов симптомы, и она – один из них. Но Эмерсон не причина. – Он смотрит на меня. – Я бы знал.

У меня колотится сердце. Не понимаю, что я чувствую, но внутри меня все звенит. Я хочу верить Джейкобу, ведь я всегда была решением, а не проблемой.

– День был долгий, – примирительным тоном произносит Джорджия. – Нужно отдохнуть. Мы ведем себя так, как нам не свойственно.

– Но не я, – бормочу я, но никто меня не слышит. Он ходят по комнате, готовясь разлететься по домам. Приглушенно беседуют или обмениваются свирепыми взглядами.

– Позволь, я помогу, – предлагает Джорджия Элоуин. – Ты пока не можешь сама. Останешься с нами на ночь?

Видимо, Элоуин совершенно выдохлась. Она с готовностью соглашается вместо того, чтобы как обычно притворяться несокрушимой. Джорджия протягивает мне руку. – Полетели, Эм.

– Я скоро вас догоню, – обещаю я.

– Тебе нельзя оставаться одной. Правда. Это не безопасно.

Я смотрю на кузена, который стоит выпрямившись у большого окна с видом на ферму.

– Мне нужно поговорить с Зандером, – шепчу я. – Джейкоб проследит за моим отлетом, если тебя это утешит. Просто уложи Элоуин в постель. А я скоро буду.

Джорджия, кажется, не уверена, а Элоуин закатывает глаза, но им хватило одного взгляда на Джейкоба, чтобы понять – я не останусь без телохранителя. Зандер уже направился к двери, и я спешу за ним на улицу.

Выхожу на крыльцо и вижу, как Зандер протягивает руку. Огромный белоголовый орел пикирует с высоты, стремительный и великолепный, и с легкостью приземляется точно на руку моему кузену. Это потрясающе. Видно, что для них это привычный ритуал, и у меня еще сильнее захватывает дух. Но что-то подсказывает, что Зандер и его орел вот-вот исчезнут, а мне надо успеть поговорить.

– Зандер, подожди.

Он поворачивается ко мне и смотрит так, словно все равно хочет исчезнуть.

– Тогда я последую за тобой. – Ведь теперь я могу так поступить. Это не проблема.

– Мне нужно многое сделать, Эм. – Он шепчет что-то орлу, и тот взмывает в воздух, раскинув сильные крылья. Я перевожу взгляд на кузена.

– Хорошо. Но мне нужно кое-что сказать.

Много лет назад я наконец перестала налаживать отношения между Зандером и Элоуин, и мне кажется, что нужно так же поступать и впредь.

Но сегодня они обидели друг друга. В какой-то степени я их понимаю, а в какой-то не понимаю вовсе. И мне нужно им помочь.

Да, я такая.

– Я не против, чтобы ты был моим Защитником.

– Черт возьми, Эм. – Он вздыхает и мотает головой.

– Но…

– Никаких «но».

– Ты не имеешь права делать заявления. И набрасываться на Элоуин…

– Не вмешивайся.

Зандер никогда не говорил таким решительным тоном, как сейчас, когда я упомянула Элоуин (только если с пьяными идиотами в его баре).

– Нам следует поработать над этим вопросом втроем. Я люблю вас обоих и не могу видеть, как вы делаете друг другу больно.

Он ничего не отвечает. И с чего я решила, что на этот раз разговор пойдет не так, как обычно? Ложные это воспоминания или нет, но я знаю, что прошедшие десять лет не прошли для них бесследно.

– Уровни рек поднимаются, Эмерсон. Мама болеет загадочной болезнью. Этот дисбаланс не нов. Мы с Джейкобом говорили о нем с Джойвудами сотню раз. Но они от нас отмахивались. Винили людей в том, что те загрязняют наши источники силы, но причина не в этом. Я всегда это знал. Что-то изменилось, когда за тобой пришли адлеты. – Он замолк, глядя на нечто невидимое. – Не знаю, что это. И не представляю, как защитить нас. К сожалению, я понимаю, что ты пожертвуешь чем угодно, лишь бы все исправить. Может, все мы пожертвуем. Это меня пугает.

Слово «пугает», прозвучавшее из его уст, меня удивляет. Зандер всегда был самым бесстрашным