Рожденная магией - Хейзел Бек

не могу ее контролировать. Я едва стою на ногах. Сила слишком большая, и ее слишком много. И слишком жарко.

Я хочу отпустить его руку, упасть навзничь, выйти из этой всепоглощающей огненной бури.

– Открой глаза, – цедит Джейкоб сквозь зубы.

Я пытаюсь. Честно. Но я ничего не могу сделать. Я едва шевелюсь, и какая-то часть меня не хочет разъединяться.

Я борюсь и с трудом открываю один глаз, глядя на то место, где наши с Джейкобом руки соединяются.

Его рука горит. Ее поглощает пламя. Я стараюсь убрать свою руку, потому что именно я жгу его огнем, но он крепко держится за меня.

– Сфокусируйся. Дыши. Не отпускай меня.

Но я делаю ему больно. Я знаю, что делаю ему больно. Если я его отпущу, все закончится.

«Контролируй с помощью силы, Эмерсон. Открой глаза. Сфокусируйся. Дыши. Не отпускай меня».

Джейкоб повторяет эти слова снова и снова у меня в голове, пока я наконец не беру себя в руки. Мне приходится открыть глаза и посмотреть на созданный нами круг. На свечу в центре, фитиль которой полыхает ярким пламенем. Элоуин выжидающе смотрит на меня.

Они все ждут, когда я смогу взять огонь под контроль. Подчинить себе магию. И наконец присоединиться к ним.

«Сфокусируйся».

И создать круг, внутри которого Элоуин совершит задуманное.

«Дыши».

Пламя, охватившее руку Джейкоба, понемногу угасает, на его коже отвратительные ожоги, и я не знаю, то ли я сейчас расплачусь, то ли меня вырвет, ведь я причинила ему столько боли…

Но обожженная, почерневшая кожа покрывается рябью, меняется, словно она сшивается прямо на глазах. Исцеление.

«Не отпускай меня».

Я пристально смотрю на свечу, стоящую в центре блюда. Фокусируюсь на волне энергии внутри меня, которая хочет взять надо мной контроль. Но я здесь главная. Как и всегда.

Магия, хаос, политические сообщества Сант-Киприана – я главная всегда.

Не знаю, как, но это помогло. Мы делаем единый вдох, а потом единый выдох так, словно мы – одно существо.

Элоуин кивает и закрывает глаза. Она спокойно кладет руки на колени ладонями вверх. Закидывает голову назад, и ее волосы лежат на спине, сверкая серебристым светом, так похожим на лунный. Она напевает что-то неразборчивое.

Я даже не уверена, что она говорит на английском. Из нее струится свет – из волос, из кончиков пальцев, из глаз. Яркий, золотистый, пульсирующий свет, что тянется к луне, и луна тянется к нему в ответ. Они сливаются и танцуют, став единым ярким свечением.

Элоуин произносит слова, мягко воркуя с кем-то, кого видит лишь она. Я быстро кидаю взгляд на наш круг, но все сосредоточены на его центре. Не только на самой Элоуин. Еще на свече и на блюде с кристаллами, и что там еще на нем лежит.

И мне нужно сосредоточиться. Дышать. Взять под контроль энергию, которая курсирует между нами. И не только для того, чтобы уберечь Джейкоба от боли, но и для того, чтобы эту силу использовать. Чтобы укрепить наш круг. И направить на то, чего добивается Элоуин.

Сделать вызов. Найти ответы. Разве не этого я хотела весь день? Но потом я услышала жуткий крик с нотками агонии.

Я пытаюсь сделать рывок вперед, но Джейкоб крепче сжимает мою руку, и я непроизвольно сжимаю руку Зандера. Джорджия выпаливает какие-то слова, и свеча гаснет.

Мы расцепляем хватку и бросаемся к тому, что лишь отдаленно напоминает Элоуин. Зандер хватает ее первым. И на какой-то миг на его лице отражается столько боли и страха, что я не могу двинуться с места.

Он нежно поднимает голову Элоуин с земли и шепчет нечто, чего мы не можем расслышать. Элоуин откатывается от него.

– Не трогай меня, – с трудом выговаривает она. Голос у нее слабый и дрожит.

Я опускаюсь на колени подле нее и беру ее за руку. Джорджия растирает ей спину и шепчет слова утешения. Зандер отступает назад и стоит настолько пораженный, что мне хочется утешить и его тоже. Но Элоуин тихо плачет, и ей явно больно.

Я поднимаю глаза на Джейкоба. Он наш Целитель. Он должен ее излечить.

– Наверняка ты можешь что-то сделать.

Джейкоб присаживается на корточки напротив нее, но ей больно даже лежать на земле. Элоуин смотрит на него.

– Не смей меня лечить, Норт. Дай мне минутку, иначе я все упущу.

– Упустишь что? – спрашиваю я.

– То, что она видела. То, что она вызвала, – произносит Джейкоб мрачно. – Она не сможет рассказать нам об этом, если я ее вылечу.

– Но ей больно. – И я чувствую ее боль так, словно ранена я сама.

Элоуин с трудом садится. Я хочу положить ее обратно на землю или перенести в постель, но Джорджия помогает ей, поддерживая, а Элоуин цепко хватает меня за руку.

– Боль – это цена. – Она бросает взгляд на Зандера, который в лунном свете выглядит совсем мрачно.

– Что ты видела? – спрашивает Джейкоб.

Мне надо было удержать его, чтобы он дал ей отдышаться, но я вижу, что именно он пытается сделать. Чем быстрее Элоуин расскажет нам, тем скорее он избавит ее от боли. Элоуин улыбается мне, и губы у нее дрожат.

– Это все из-за твоей магии, Эм. Ты расширила наши возможности.

– Значит, это я виновата в том, что тебе больно?

Она мотает головой.

– Нет. Все не так.

Я хочу с ней поспорить, но вспоминаю, что она не может врать. Элоуин глубоко вздыхает и подставляет лицо лунному свету, как она делала это во время ритуала. Она сидит так еще минуту или две, и мне кажется, что она втягивает лунные лучи. И это ей помогает.

Это одна из тех странных вещей, над которыми я смеялась бы раньше, но не теперь, когда я стою в магическом круге, окруженном защитниками-фамильярами.

Сова Элоуин ухает, глядя на меня. И мне не смешно.

– Это отдельные картинки, которые не имеют смысла, – вздыхает Элоуин. – Нам нужен Прорицатель.

– Мы найдем смысл, – уверяет Джорджия. – Давайте пойдем в дом.

Мы с Джорджией помогаем Элоуин встать. Она плохо держится, так что мы берем ее под руки и ведем к дому Джейкоба. Интересно, почему бы нам не перенести ее сразу туда, но, наверное, есть нечто в лунном сиянии и в свежем воздухе вокруг нас.

Потому что мы идем медленно, и с каждым шагом походка Элоуин крепнет и она становится сильнее. К крыльцу она подходит уже самостоятельно.

Джейкоб прибрался после церемонии, просто щелкнув пальцами, и вот он уже впереди нас открывает заднюю