Черный дом - Юрий Леж

— Я иду, — просто сказала она, снимая рюкзак с плеч и скидывая на землю следом за ним бушлат. — Давай веревку.

Скинув собственный вещмешок и слегка покопавшись в нем, Хромой нашел веревку и сам обернул её петлей на талии Махи, закрепив скользящий узел сзади, почти на копчике. Принял от девки пистолет, запасные обоймы, нож. Та и сама не знала, почему ей вдруг так горячо захотелось избавиться от оружия, но собственную интуицию Маха всегда слушала очень внимательно.

Когда она сделала первый шаг на мостик, еще прикрытый высохшими от старости, но все еще почему-то гибкими досками, Махе показалось, что в ней, изнутри, отключились сразу все органы чувств, кроме внимания и чувства равновесия. Всего через три шага она оказалась на металлической балке, широко раскинув в стороны руки, осторожно перенося тяжесть тела с одной ноги на другую, тщательно готовясь к следующему маленькому шажку вперед. И Тут Маха невероятным образом поняла, что цветовые пятна на балке не видят ее, не замечают, а потому и не смогут, ну, никак не смогут навредить ей во время перехода. Она могла бы играючи пробежать по узкой металлической тропинке туда и обратно, остановиться посередине и стоять столько времени, сколько сама пожелает, а пятнам и той силе, которая выражала себя через эти цветные псевдоживые кляксы, будет абсолютно все равно, что есть здесь Маха, что нет.

Старательно не обращая внимания на собственные ощущения, непонятную легкость, чувство безопасности и прилив сил, Маха, осторожно ступая, добралась до противоположной стороны и, только почувствовав под ногами относительную твердь деревянных дощечек, решила обернуться.

Вся компания подельников отсюда казалась скульптурной группой, замершей на противоположном берегу в ожидании перехода Махи. Не шевелясь, и будто устремившись вперед, вслед за девкой, стояли Мика и прижавшаяся к нему Таньча, засунувший палец в нос Парфений, и только Хромой чуть заметно двигал губами, будто творил непонятную молитву или начал что-то подсказывал двигающейся по металлической балке Махе. Но стоило только резко тряхнуть головой, и картинка перед глазами ожила, словно запустили дальше фильм после стоп-кадра.

Пройдя по доскам до конца мостка, Маха ослабила узел на опоясывающей её веревке, выскользнула из петли и принялась крепить снасть к уцелевшим и довольно крепким металлическим конструкциям, расположенным уже на суше, в относительно безопасной зоне.

— Стой там, — чуть нервно прикрикнул на Маху, собравшуюся уже было вернуться за своим вещмешком, Хромой. — Лучше я два мешка перенесу…

— Ладно, — немного удивившись, согласилась Маха, отодвигаясь чуток в сторонку от схода мостка.

Ей так даже проще было, чем шататься туда-сюда по узкой балке. А перешедший речушку первым Хромой, сбросив с плеч на землю оба мешка, снизошел до того, чтобы пояснить:

— Бывало, что веревка в труху обращалась после возврата, ну, то есть сюда пропускала народ спокойно, а вот отсюда…

Маха равнодушно пожала плечами. Сейчас ее больше интересовали неожиданно открывшиеся странности собственного организма и реакция на них металлической балки, точнее, чудных цветовых пятен, не почувствовавших в Махе живого человека.

Следом за Хромым через мостик без всяких происшествий перебрались Мика и Таньча, а последним — непрерывно ворчащий Парфений. Выждав несколько минут, пока подельники, скинув на землю вещмешки, успокаивались, кто как умел, прикуривали и настраивались на кратковременный отдых, как обычно после преодоления очередной преграды на пути, Хромой объявил:

— Ну, что, мальчики и девочки, нам тут совсем немного осталось до цели. Вот за этим бугорком и будет…

Старик, а по городским меркам Хромой был уже глубоким стариком, жестом указал на вздыбленный невысокий и пустынный холмик у подножия которого они и расположились. Холмик начинался почти сразу за мостком и был достаточно крутым и высоким, что бы заслонить собой дальнейший обзор.

— Идем туда? — спросила спокойно Маха, подхватывая свой вещмешок, она теперь явно не нуждалась ни в отдыхе, ни в успокоении разыгравшихся у остальных подельников нервов.

— Погоди, туда мы успеем, — остановил ее Хромой. — Передохнуть надо. Мне, после этой речки, что-то не по себе, уж больно она тебя легко пропустила. Так не бывает.

— Я должна была обязательно упасть в воду? — по-прежнему равнодушно уточнила девка.

— Не обязательно ты и не обязательно упасть, — как-то туманно ответил Хромой. — Тут со всеми добытчиками что-то случается… кто-то подельников теряет… кто-то груз или запасы свои… а мы прошли без потерь. Может, еще и из-за этого как-то муторно на душе.

Маха едва не ляпнула, что всё на самом деле в порядке, что мостик и балки под ним, и цветные пятна на балках просто-напросто не признали в ней живую, но во время сообразила, что такое откровение не только не успокоит Хромого, а еще больше встревожит. "И у меня обнаружились нервы", — подумала она с легкой иронией.

В это время Хромой, не обращая внимания на остальных подельников, начал распаковывать свой вещмешок, доставая оттуда "химку", таблетки сухого спирта, сверток тускло поблескивающей фольги и простецкую жестяную кружку. Поймав чуть удивленный взгляд Мика, старик заявил:

— Никуда дальше не пойду без чая.

Мика не стал спорить с вожаком, раз тот сказал, значит, так надо, и молча пожав плечами, тоже занялся своим рюкзаком, извлекая из него любимую Таньчей тушенку и несколько сухарей для себя. Парфений, пользуясь свободной минутой, повалился на черную землю, даже не расстелив "химки", и зашарил по карманам в поисках сигарет. Через минуту, сделав вид, что не нашел ничего, крупнее табачных крошек, он посмотрел просительно на Мика, но тот в ответ только усмехнулся, дурная манера попрошайничать без всякой на то нужды въелась в кровь Парфения и была хорошо известна подельникам.

Присев возле своего мешка на корточки, Маха как бы задумалась о том, что же предстоит дальше пережить и ей, и всем подельникам, уцелевшим при переходе речушки против всех правил, выработанных добытчиками за многие десятилетия смертельно опасных рейдов. То, что цветные пятна отказались признать ее живой казалось необъяснимой загадкой, и это было неприятно, ведь загадок вокруг хватало и без этого. Вдобавок, Маха неожиданно уловила, что в голове у нее вертятся непонятные цифры, складываясь постепенно в какой-то длинный, недоступный пока её пониманию ряд. К цифрам прибавлялись буквы, да не простые, а из латинского и греческого алфавитов. И если латиницу в городе еще употребляли иной раз в разговорах и на уцелевших вывесках давно заброшенных магазинов и лавок, то уж греческих букв никто не видывал давным-давно.

Суматошная, малопонятная череда цифр, маятником качающаяся в голове Махи, немного отвлекла ее от окружающего. Тем временем Хромой уже разложил маленький костерок из таблетки сухого спирта, выставил на него кружку с водой из своей фляги, Таньча аппетитно дочавкивала тушенку из банки, Мика докуривал, а Парфений лениво разглядывал склон, по которому подельникам предстояло подниматься к гребню холма через несколько минут. Именно он, Парфений, как это ни странно, и заметил что-то там, среди черных зарослей, обломков арматуры и странных кирпичных стен в полметра высотой, разгораживающих склон на несколько участков.

— Вон оно, вон! Глядите!!! — выкрикнул неожиданно парень, указывая пальцем на небольшое завихрение серо-черной пыли, возникшее на склоне неподалеку от самого, на первый взгляд, толстого древесного ствола.

Привыкшие к бытовой легкой придурочности Парфения подельники отреагировали насмешками.

— Пробежал или пробежала? — уточнил Мика, улыбаясь во весь рот.

— Глюк, что ли? — деловито осведомился Хромой, готовясь засыпать в закипевшую воду щепотку чая. — Так ты ж, вроде, вчера не пил никакой дури…

— Вот дали боги подельничков, — со злостью ответил Парфений и плюнул через плечо, но неудачно, слюна повисла на левом рукаве повыше локтя, и окончательно расстроенный Парфений принялся счищать ее рукавом правым. — Вот ведь пробежало там что-то, прямо по склону, а вам бы лишь бы дурака валять, да на меня насмешничать…

— Некому здесь бегать, — серьезно и строго, будто отчитывая за очередную глупость, ответил Хромой. — Нету здесь людей. И зверей нету, как и во всем Городе, или ты думаешь, что мы в заповедник пришли?

— Ничего не думаю, — обиженно и раздраженно отозвался Парфений. — Бегало там что-то, вот и сказал вам сдуру, теперь вообще всегда молчать буду…

Парень, надувшись от обиды, перевернулся на другой бок, демонстративно отворачиваясь от подельников, а Маха задумчиво погладила себя по рыжеватой и жесткой, короткой щетке волос на голове. Она понимала, что Парфений, как и сама Маха, в самом деле видел небольшой плоский ящичек, похожий на старинный переносной вычислитель. Вот только ящичек этот сам по себе появился из ствола дерева и там же исчез, подняв небольшое облачко пыли. И еще — этот ящик спросил непонятным образом у Махи: "Код доступа?"