Канарейка для ястреба - Анна Гур

Я бегу, не разбирая дороги и слезы льются ручьем. Обида и боль застилают взор. В эти секунды мне искренне кажется, что я ненавижу ее! Ненавижу ближайшего человека, свою собственную мать!

Ненавижу за правду, за то, что знает слабости и бьет, не промахиваясь точно в цель.

До безумия захотелось выхватить телефон и позвонить Тайгеру. Услышать его голос и рассказать все. Поделиться всем, что накипело. Предъявить чертову уйму претензий, что больше недели прошло, а он так и не позвонил! Что заставил надеяться, а сам забыл обо мне! И что все это время я убеждаю себя, что он просто занят вступительными экзаменами и у него просто нет времени на звонки и прочее.

Убеждаю, а сама знаю, что время на звонок найдется всегда. Один звонок и простой вопрос: Как ты Адель? Как дела? Как проходит твое лето? Я скучаю…

Несколько фраз и счастью моему не было бы конца и края, а мой мир наполнился бы светом и солнцем.

Но чертов телефон молчит, а я все больше теряюсь в своих сомнениях…

Снимаю блокировку с телефона, вхожу в контакты. Я ведь записала его номер в книжке, после его звонка с требованием спускаться. За это время я выучила его номер наизусть.

Смотрю на цифры, и ничего не вижу, взгляд расплывается от слез.

Конечно, я ему не позвоню.

Просто не смогу.

Засовываю телефон обратно в штаны и сажусь на камень, устремляя свой взгляд в никуда.

Я смотрю на убогую улицу и здания с обшарпанными стенами. Вдали вижу силуэт ненавистной ткацкой фабрики, где работает мать.

– Хэлло, Адик, чего ревешь?

Вскидываю голову уперев взгляд в местного пацана в выцветших джинсах и старых кроссовках.

Мои звездные одноклассники за такие искусственно «застиранные» и рваные джинсы выкладывают огромные суммы, а здесь, в наших трущобах, это дань не веянию моды, а правда жизни, когда носишь одну – единственную вещь, стирая ее до дыр.

Упираю взгляд в веснушчатое лицо, со вздернутым носом и упрямым тяжелым подбородком.

Окидываю массивную фигуру парня оценивающим взглядом. Отмечаю, что скорее всего он добился подобного рельефа не часами проведенными в качалке, а работая тяжелым физическим трудом, таская тяжести, на той же фабрике. Знаю его. Фил Гринвуд. Парень с нашего двора, мы учились в моей старой школе вместе, ну он постарше.

– Привет, Фил… – вытираю, судя по ощущениям опухшие глаза и встречаю спокойный взгляд улыбающегося соседа. – Все в порядке. Все путем.

– Агась, поэтому и ревешь белугой и спринт по району устроила. Я за тобой от самого твоего дома тащусь.

– С чего это? – удивляюсь заявлению Гринвуда.

– Та ничего, нравишься ты мне, Адик. – улыбается Фил и я не могу понять он так шутит, или серьезен. Смотрю в сероватые глаза, которые цепко осматривают меня с ног до головы.

От подобного внимания взрослого уличного парня становится не по себе. Отвожу взгляд, но он подходит ближе и опускается на корточки прямо передо мной. Смотрит прямо глаза в глаза.

– Что случилось, звездная девочка? Адик, поговори со мной. Может смогу помочь… Посоветую чего.

От этого парня веет теплом и пониманием и в эту секунду мне нестерпимо хочется поделиться своей обидой, но единственное, что я могу ответить слетает обвинением с моих губ:

– С матерью поцапалась, Гринвуд.

– А… ну с предками ссориться – это святое. Считай взрослеешь, солнышко. Пойдем прогуляемся, красавица, пообщаемся… Как жизнь вообще?

Я смотрю в симпатичное заинтересованное простое лицо и улыбаюсь в ответ. Фил располагает к себе. От него не веет угрозой. Уже не пацан, почти мужчина. Типичный представитель моего мира. В трущобах быстро вырастаешь. Здесь нужно быть сильным, физически крепким и шустрым. Тут свои правила и законы.

Кажется, Гринвуд им идеально соответствует. Я помню этого парня еще со времен, когда под стол пешком ходила, а его веснушчатое лицо украшали подростковые прыщи…

Впервые я нуждаюсь в общении. Мне хочется почувствовать себя нормальной, обычной и интерес в глазах этого пацана воспринимается мной той спасительной соломинкой, за которую я цепляюсь всеми силами, пытаясь вырваться из своих расшатанных грустных мыслей и обид.

Улыбаюсь, некрасиво шмыгнув носом. Вызываю веселый смех у Гринвуда:

– Давай прогуляемся! – протягивает мне крупную ладонь он. Хватаюсь за его руку и встаю.

Понимаю, что на голову уступаю в росте этому крупному уличному пацану, который выглядит весьма устрашающе.

– Ну как там, золотая девочка, как твоя жизнь и успехи в школе мечты? – спрашивает Фил, а я смотрю на него в нерешительности, стремясь понять прикалывается ли он, как это любят делать мои бывшие одноклассники при каждой встрече…

Парадокс – я не стала своей в новой школе, но и здесь я стала чужой, изгоем. Той, которую ненавидят за то, что отличилась, за то, что вытянула звездный билет и попала в другой мир, который здесь воспринимается чем-то нереальным.

Внутренне напрягаюсь. Жду удара в спину, провокации и стеба, но не вижу ничего подобного на его заинтересованном лице.

Фил смотрит со спокойным интересом, не желая уязвить и прицепиться к выскочке, коей меня здесь считают.

– Нормально, – пожимаю плечами, – ничего особенного.

– Понятно, смотрю ты сама словоохотливость – смеется парень, и мне вдруг становится тепло и уютно, словно, встретила потерянного друга.

Фил Гринвуд, Громила Фил, прост и понятен. Хороший, перспективный пацан по местным критериям трущоб.

Я смеюсь его шуткам, и мы не замечаем, как пролетает время. Гринвуд провожает меня до самого моего дома.

Когда приходит пора проститься, он останавливается, смотрит с высоты своего роста и неожиданно наклоняет свою голову настолько близко к моему лицу, что я вижу темные крапинки на сероватой радужке глаз.

– Погуляй со мной завтра, Адик… Буду поднимать тебе настроение и веселить. – серьезно произносит Фил, немного растягивая слова, не дожидаясь моего ответа, продолжает. – Я не трону тебя, звездная девочка, и не обижу. Все в пределах дружеских рамок.

Фил улыбается тепло, искренне и добавляет:

– Ну что, детка, встречаемся завтра?!

Внимательно смотрю в лицо Гринвуда, в его смеющиеся глаза и не понимаю шутит ли он сейчас, или серьезно приглашает встретиться…

Не могу противится его обаянию и светлой улыбке. С Филом я действительно отвлеклась от своих проблем, он понятен хотя бы тем, что принадлежит моему миру. Поэтому киваю в ответ на его предложение.

– А давай! – улыбаюсь я.

– Правильное решение, Адик. – кивает Гринвуд, и я захожу в свой обшарпанный, вонючий подъезд.

Я сдружилась с Гринвудом и воспринимаю этого весельчака другом. Мы проводим много времени вместе. Гуляем