Манящая тайна - Сара Маклейн

Темпл снова взялся за кожаный ремень, свисавший с потолка, и начал растягиваться.

— Если бы все эти там, за дверью, знали, как вы с Кроссом таете, говоря о своих женах, «Ангел» утратил бы все свое могущество.

— Раз уж мы об этом заговорили, то знай: моя пылкая жена всегда меня ждет. А эти, там, за дверью, могут пойти и повеситься. — Борн помолчал и добавил: — Отмщение было моей целью, Темпл. Но какова твоя цель?

Темпл посмотрел другу в глаза:

— Цели меняются.

— Несомненно. Но будь готов. Возмездие — штука опасная. Она делает из человека ублюдка, уж я-то знаю.

— Я уже ублюдок, — отрезал Темпл.

Борн криво усмехнулся:

— Ты пушистый котенок, мой друг.

— Думаешь? Скажи мне это на ринге.

Борн поморщился:

— Все закончится совсем не так, как ты думаешь.

Нет, все закончится именно так, как он, Темпл, думает. Пусть Мара была вдохновителем его краха, но и ее братец сыграл свою роль — рыдал и хлюпал носом, сочинял обвинения. Именно он заставил весь свет поверить в историю про герцога-убийцу.

Вспыхнуло воспоминание: лет пять назад он, Темпл, идет по улице, и все его избегаю т. Никому не хочется перейти дорогу герцогу-убийце. Никто не желает возбудить его гнев.

Но тут Кристофер Лоув со своими дружками вывалился из паба и наткнулся прямо на Темпла. А тот настолько отвык от чужих прикосновений, что даже вздрогнул.

Пьяный Лоув уставился на него и на радость толпе завопил:

— Убийца моей сестры появился на улице средь бела дня! Какой сюрприз!

Пьяные идиоты захохотали, а Темпл похолодел, поверив в гнев Лоува. Поверив, что заслуживает этого. Он поверил, что действительно является убийцей.

Темпл пристально посмотрел на друга:

— Пусть она и украла у меня эти двенадцать лет, но и ее братец постарался…

Маркиз тут же кивнул:

— Да, верно. И оба они должны за это пострадать. Господь свидетель, Лоув заслуживает трепки. Тебе кажется, что ты отомстишь, протащив свою леди по Лондону. Ведь она будет опозорена, а тебя в обществе примут с распростертыми объятиями, и мамаши, мечтающие выдать замуж своих дочерей, начнут тебя преследовать. Но твой гнев никуда не денется, поверь.

Отмщение редко происходит так, как ожидалось. Этот урок он сам преподал мальчикам. И он точно знал, что это правда. Знал, что уже нельзя будет что-либо изменить.

Сев в низкое кожаное кресло, Борн продолжал:

— Но у тебя и сейчас есть все, что пожелаешь. Деньги, власть и титул, подпортившийся, конечно, из-за известных событий, но все равно твой. И давай не будем забывать про Уайтфон. Может, ты и не живешь там, но это поместье принесло тебе целое состояние, потому что ты оказался лучшим хозяином, чем твой отец. Но ты можешь получить еще больше. Можешь вернуться в общество и подыскать себе скромную девицу из тех, что вечно подпирают стенки на балах. Такие девицы обожают негодяев.

Борн был прав. Он, Темпл, мог получить все. Но он и сейчас имел очень много. Ведь деньги и запятнанный титул — это все равно больше, чем имело большинство других людей.

Темпл нахмурился и проворчал:

— Мне не нужна скромная девица.

— Тогда что тебе нужно?

Он хочет женщину страстную. И гордую.

Темпл посмотрел другу в глаза:

— Мое честное имя.

— Лоув его тебе вернуть не сможет. А потерпев поражение на ринге, он превратится в мученика.

Темпл долго молчал, затем утвердительно кивнул. Ему хотелось закончить этот разговор, но Бори спросил:

— А что эта женщина?..

Ему тут же представилась Мара: растрепанные золотисто-каштановые волосы и странные манящие глаза. И почему-то она всегда без перчаток…

Еще больше помрачнев, он буркнул:

— С ней у меня свои счеты.

Борн кивнул:

— Несомненно.

— Она меня опоила опием, — продолжал Темпл.

— Давным-давно, — заметил Борн.

Темпл покачал головой:

— Нет-нет. Также и в ту ночь, когда появилась передо мной.

Потребовалось некоторое время, чтобы до Борна дошли его слова.

Темпл стиснул зубы, зная, что сейчас последует, и жалея, что вообще сказал об этом.

Борн же разразился хохотом.

— Неужели?

Темпл покачался на пятках, подпрыгнул раз-другой и нанес несколько ударов в воздух. Притворялся, что вовсе не взбешен.

— Да, опоила.

Хохот сделался оглушительным.

— О, погоди! Скоро об этом все узнают! Великий Темпл опоен гувернанткой! А где?

— В моем доме. — Там, где она его поцеловала. Где он едва не взял все остальное.

Борн вскочил на ноги и согнулся пополам.

— В твоем собственном доме?

Темпл поморщился.

— Убирайся отсюда!

Борн скрестил на груди руки.

— Ну нет, я еще не порадовался как следует.

В дверь резко постучали. Друзья взглянули на часы. Для матча было еще слишком рано. Темпл крикнул:

— Войдите!

Дверь открылась, и на пороге появился Азриэль, человек Темпла, второй по старшинству из телохранителей «Ангела». Не обращая внимания на Борна, он посмотрел на герцога и сообщил:

— Прибыла леди, которую вы пригласили.

Мара!

Возбуждение, охватившее его при упоминании о ней, ужасно его раздражало.

— Веди ее сюда. — Он дождался, когда Азриэль выйдет, и повернулся к Борну. — Мне показалось, ты уже уходишь.

Борн снова опустился в кресло и, вытянув ноги, скрестил их в лодыжках.

— Думаю, я останусь тут и посмотрю на нее, — весело ответил он. — В конце концов, мы же не хотим, чтобы эта женщина опять попыталась тебя убить? Тебе может потребоваться защита.

— Если не будешь осторожным, зашита может потребоваться тебе!

Тут дверь открылась, и на порог ступила Мара. Она закуталась в огромный черный плащ, капюшон же надвинула на лоб. Но Темпл все равно узнал ее мгновенно.

Высокая и чудесно сложенная — сплошь мягкие изгибы и нежная плоть, — она была той женщиной, к которой его обязательно потянуло бы, не будь она воплощением дьявола. А ее губы… Они казались необыкновенно чувственными. Ох, не следовало пробовать их на вкус. Ведь теперь он жаждал большего…

Она откинула капюшон, открыв лицо, и ее огромные глазищи тотчас же отыскали Темпла. Он отметил промелькнувшую у нее в глазах неуверенность и мгновенно вскипел, увидев, как она перевела взгляд на Борна, сидевшего в нескольких футах от него.

И почему-то Темплу вдруг захотелось ударить Борна. Причем очень сильно.

Но не в Маре же было дело? Ему плевать, на кого она смотрит. И плевать, кто смотрит на нее. Собственно, его план и был построен на том, что на нее станет смотреть весь Лондон.

Борн не встал, и это нарочитое проявление неуважения еще больше взбесило Темпла.