Мессия. Том 2 - Бхагаван Раджниш

В тот же миг, когда молодой красивый монах поклонился, внезапно громадная волна энергии возникла в Амрапали. В первый раз кто-то смотрел на нее с уважением, признавая в ней достоинство человеческого существования. Она сбежала вниз, коснулась стоп монаха и сказала: «Не ходи больше никуда; будь сегодня моим гостем».

Тот сказал: «Я бхикку, нищий. В твоем великолепном дворце, где столько королей ожидает в очереди встречи с тобой, это будет выглядеть нелепо».

Она сказала: «Оставь в покое тех королей — я ненавижу их! Не отвергай моего приглашения, потому что это в первый раз приглашаю я. Меня приглашали тысячи раз короли и императоры, но я никогда не приглашала никого. Не обижай меня, это мое самое первое приглашение. Поешь со мной».

Монах согласился. За ним шли и другие монахи — Будда обычно передвигался с десятью тысячами монахов везде, где ходил; те не могли поверить своим глазам: молодой монах идет в дом проститутки. С большой завистью, гневом они возвратились к Гаутаме Будде. В один голос они заявили: «Этого человека нужно гнать из общины! Он нарушил всю твою дисциплину. Он не только поклонился проститутке, он даже принял ее приглашение войти к ней во дворец и поесть там».

Будда сказал: «Пусть он возвратится».

В первый раз Амрапали сама подала пищу в чашу монаха. Со слезами радости она спросила: «Можно мне попросить об одолжении?»

Молодой монах сказал: «Я не имею ничего, кроме себя самого. Если это в моих силах, я сделаю все, что ты захочешь от меня».

Она сказала: «Ничего не нужно делать. Сезон дождей начинается через два-три дня…» А было правило буддийских монахов — в сезон дождей они останавливались в одном месте на четыре месяца; восемь месяцев в году они беспрерывно передвигались от одного места к другому, но на четыре дождливых месяца для них было совершенно необходимо остановиться где-то, где можно получить приют.

Амрапали сказала: «Приходят четыре месяца, этот дворец должен быть твоим убежищем. Я не прошу ничего, я не обеспокою тебя никоим образом. Я устрою все как можно удобнее для тебя, только не уходи на эти четыре месяца».

Монах сказал: «Я должен спросить моего мастера. Если он позволит мне, я останусь. Если же он не позволит, ты должна будешь простить меня. Это не в моих руках — мой мастер решает, где останавливаться».

Он возвратился. Все сердились, завидовали и хотели посмотреть, как Гаутама Будда накажет его. Будда попросил: «Расскажи мне все, что произошло».

Он все рассказал Будде. К тому же он сказал, что Амрапали… он не использовал слово «проститутка» — это суждение. Вы уже осудили женщину самим словом, осудили за то, что она продает свое тело, продает свою любовь, за то, что ее любовь товар, — если у вас есть деньги, вы можете купить его.

Он сказал: «Амрапали пригласила меня на дождливый сезон, и я сказал ей, что, если мой мастер позволит мне, я остановлюсь в ее дворце. Остальное не имеет значения…» Среди десяти тысяч монахов наступила полная тишина. Никто не предполагал, что Гаутама Будда скажет: «Можешь остановиться у Амрапали». Они не могли поверить собственным ушам — что они услышали? Монах, который отказался от мира, остановится на четыре месяца в доме проститутки?

Один старый монах поднялся и заявил: «Это неправильно! Этот человек скрывает один факт. Он говорит, что женщина, Амрапали, пригласила его. Она не женщина, она проститутка!»

Гаутама Будда сказал: «Я знаю, и поскольку он не воспользовался словом «проститутка», я позволяю ему остановиться там. Он уважает, а не судит и не осуждает. Сам он не хочет останавливаться, вот почему он пришел спросить мастера. Если бы ты спросил у меня разрешения остановиться там, я не позволил бы тебе».

Еще один монах сказал: «Это странное решение. Мы же потеряем нашего монаха! Та женщина — не обычная женщина, она обольстительница. За четыре месяца этот человек будет полностью потерян для добродетельной жизни, хорошей жизни, жизни святого. Через четыре месяца он придет грешником».

Гаутама Будда сказал: «Через четыре месяца ты будешь здесь, я буду здесь, и мы посмотрим, что произойдет; я верю в его медитации, я верю в его прозрение. Запрещение помешает ему. Он доверяет мне, иначе не было бы нужды приходить. Он мог бы отбросить прочь чашу для подаяний и остаться там. Я понимаю его и знаю его сознание. Это хорошая возможность, проба огнем; посмотрим, что произойдет. Подожди четыре месяца».

Те четыре месяца для монахов оказались самыми долгими. Каждый день тянулся так медленно, они воображали, что должно происходить; по ночам они видели сны о том, что должно происходить. А через четыре месяца вернулся монах, и прекрасная женщина шла следом за ним. Он сказал Будде: «Вот Амрапали, она хочет быть принятой в общину. Я рекомендую ее — она уникальная женщина. Она не только прекрасна, ее душа так чиста, как только можно себе представить».

Она опустилась к стопам Гаутамы Будды. Это было еще большим шоком для тех десяти тысяч людей! И Будда обратился к ним: «Я знаю, эти четыре месяца были очень долгими и вы много терпели. День за днем ваш ум обдумывал только то, что должно происходить между монахом и Амрапали, что он, наверное, влюбился в женщину и пошел ко дну; четыре месяца пройдут, дожди прекратятся, но он не вернется — с такой репутацией?

Но вы видите: когда человек сознания входит в дом проститутки, меняется проститутка, а не человек сознания. Более низкое всегда претерпевает трансформацию, когда оно входит в контакт с более высоким. Более высокое не может быть стянуто вниз».

Ее имя, Амрапали, означает… У нее была большущая манговая роща, наверное, сто квадратных миль, и она подарила ее Гаутаме Будде — это было самое замечательное место. Она подарила свой дворец, все свои огромные средства для распространения посланий Будды.

Будда сказал своей сангхе, своей общине: «Если вы боитесь быть в компании проститутки, этот страх не имеет ничего общего с проституткой; этот страх приходит из вашего собственного бессознательного, потому что вы подавили свою сексуальность. Если вы чисты, всякое суждение исчезает».

Поэтому пробужденный не имеет суждений того, что хорошо, а что плохо, а у ребенка нет суждения, потому что он не может провести различие — у него нет опыта. В этом смысле верно, что каждая пробужденная личность становится ребенком снова — не невежественным, а невинным. Но не каждый состарившийся — существо пробужденное. Так и должно быть. Если жизнь была прожита правильно — с бдительностью, с радостью, с тишиной, с пониманием — вы не только стареете, вы также и растете. А это два разных процесса. Все стареют, но не все растут.

Рост — это духовный феномен; стариться — это физическая вещь — ваше тело стареет, но ваше существо остается отсталым. Если же ваше существо растет… И помните разницу. Мы не можем сказать, что существо стареет — оно никогда не стареет; оно только растет, выше и выше. Но оно всегда остается молодым, свежим, — таким же свежим, как капли на листе лотоса в раннем утреннем солнце.

И просил один из старейшин города: «Скажи нам о Добре и Зле».

Старые люди, если они не выросли, мучают всю свою семью — детей, молодых, — потому что на все, что бы вы ни делали, вы увидите осуждение в их глазах. Жить со стариками, которые не выросли, — это огромное напряжение. Всему, что вы делаете, выносится приговор, как будто вы всегда стоите в суде. Вы не можете спорить с ними, ведь это инсульт для старого возраста; даже говорить прежде старших осуждалось всеми обществами.

У Эзопа есть замечательная притча. Совсем молодой ягненок пил воду из горного ручья — кристально чистую воду. Лев увидел ягненка, и, естественно, обрадовался хорошему шансу отлично позавтракать. Поэтому он подошел и сказал ягненку: «Ты, оказывается, очень заносчив и упрям».

Ягненок сказал: «Я ведь не произнес ни единого слова, я не сделал ничего».

Лев сказал: «Ты не сделал ничего? Ты испортил воду, замутил ее, поднял ил, а я собирался попить воды. У тебя нет никакого почтения к царю зверей».

Ягненок сказал: «Дядя, вы позабыли одну вещь. Ручей не течет к вам; он движется вниз, так что муть к вам не принесет. Все, что сделаете вы, принесет ко мне».

Лев очень рассердился, потому что ягненок оказался слишком логичным, а никому не хочется, чтобы завтрак был таким логичным!

Он сказал: «Ты не только упрям, но и пытаешься быть самым умным».

Ягненок сказал: «Я бедная овечка, как я могу быть разумным? Ты — царь».

Лев сказал: «Оставь в покое царя и вспомни — как насчет твоего отца, который оскорбил меня вчера?»

Ягненок ответил: «Это, очевидно, был кто-то другой, ведь мой отец умер почти три недели назад. Сказать по правде, ты убил моего отца три недели назад, так как же он мог оскорбить тебя вчера?»

Теперь это было уже слишком! Лев сказал: «Ты не понимаешь традицию, вежливость — старших надо уважать! Ты не должен открывать свой рот!» — и схватил ягненка.