Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок - Наталья Юрьевна Кириллова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уверяю, одна ночь ничего бы для него не решила, — Майя подалась ко мне через подлокотник, по моему примеру понизила голос, перейдя на доверительный полушёпот. — На самом деле брат… человек постоянный в своих привычках, тяжело увлекающийся и несильно стремящийся к переменам, когда всё наконец устоялось. И если он решается на первое и второе, то отнюдь не по легкомыслию или из-за мимолётного желания. Если он и впрямь столько лет смотрел лишь на Феодору, то…
— То что? — перебила я. — Что бы он сделал? А ничего не сделал бы. Мало того, что любые его поползновения в Федин адрес вызвали бы повторение той давней ситуации с Алишан, так ещё саму Алишан нельзя сбрасывать со счетов только потому, что прошла любовь, увяли помидоры. Думаешь, она обрадовалась бы, если бы заметила его интерес к Феодоре? Да и Фео на него было нас… начихать.
— Но тебе не начихать, — мягко возразила Майя.
— Это ничего не значит, — повторила я упрямо. — И у меня уже есть двое сочетаемых, с которыми геморроя выше крыши. А третьего мне может подкинуть только Орум, то бишь зеркало, коего у меня нет.
— Неужели ты так жаждешь заполучить ещё одного сочетаемого, навязанного тебе зеркалом и родом, от которого ты намерена отделиться?
Штора поднялась, пропуская в зал Филиппа и портного с семенящим за ним помощником. Мы с Майей умолкли, отодвинулись по разным сторонам кресел, делая вид, будто не обсуждали ничего важного.
Глава 11
Выбор вечернего платья оказался самой утомительной, нудной и продолжительной частью программы. Я и раньше не была запойным шопоголиком и поход по шмоточным магазинам скорее вгонял в тоску, нежели доставлял удовольствие, а уж нынче, когда привычные сетевые магазины отсутствовали как вид и за приличным нарядом нужно в обязательном порядке пилить в модный салон, где тебя поставят на табуретку и будут обмерять, крутить, булавками тыкать, прикладывать к тебе каждую ленточку, каждый отрез кружева… в общем, лучше сразу на перепутье провалиться.
Если портной по пошиву фраков в Ридже пусть в единственном числе, но имелся и с радостью брался за заказ, то модистки не спешили кроить и шить бальные платья по бертерским фасонам. Мастера и мастерицы из солидных модных салонов наотрез отказывались шить подобное непотребство, разве что в качестве ночной сорочки, демонстрировать кою положено лишь горничной, мужу и любовнику, буде таковой. За полдня мы успели объездить все престижные столичные салоны, благо их всего-то четыре вместе с салоном озел Сунор, и везде нам вежливо, но непреклонно объяснили, что браться за этакий срам не станут даже за тройную доплату. Мол, страшный удар по репутации и бренду, позорное пятно на добром имени, которое не смоешь, пока северные моды до юга не доберутся. Однако моды добраться могут через год, два или три, а могут через десять лет или вовсе никогда и потому уважаемые кутюрье рисковать не намерены, особенно ради безвестной адары. Я припомнила дамские наряды, виденные в салоне Майи, и только головой покачала. По сути, вся разница лишь в количестве слоёв ткани да декоре, в остальном же бертерское вечернее платье могло быть более скромным и закрытым, чем бальный наряд, подразумевающий оголение рук, плеч и груди наполовину. Но, увы, декольте глубиной едва ли не до сосков, из которого грудь, того и гляди, вывалится, — нормально, здорово и прилично, а облегающее закрытое платье — стыд и срам.
После престижных салонов мы поехали по заведениям поменьше, не овеянных славой и списком высокородных клиентов. В них отнекивались дольше, неуверенней, однако в конечном итоге подводили к той же мысли, что и коллеги из модных домов с повышенным градусом пафоса.
Удача нам улыбнулась то ли в пятом, то ли в шестом месте. Темноволосая женщина средних лет, представившаяся озел Демер, согласилась взять заказ в соответствии с нашими пожеланиями и исполнить требуемое в заявленные сроки. Снятие мерок, выбор цвета, ткани, собственно фасона и согласование деталей, к счастью, много времени не заняли. Филипп от затянувшегося шопинг-тура и так был не в восторге, я почти что на последнем издыхании и даже Майя подрастеряла что непробиваемое терпение, что обычную свою неутомимую бодрость.
Домой мы вернулись в сумерках. Майя высадила нас с Филиппом, её лакей занёс мои покупки в дом, и карета укатила прочь. Люсьен и Виргил встретили нас с изрядным удивлением и растерянностью — мужчинам и в голову не приходило, что покупка нескольких тряпочек может растянуться на целый день.
Похвастаться деталями будущей авантюры я не могла. Вопреки обещанию Майя не сильно углублялась в подробности дела, мы ничего толком не обсуждали, и выданная ею информация по-прежнему оставалась общей. Через три дня в столичном особняке «герцога» должен состояться праздничный вечер. Гостей ожидалось достаточно, чтобы беспрепятственно затеряться среди них. Бертерские аристократы, как и любые другие, людей своего круга знали неплохо, однако не настолько, чтобы помнить каждого в лицо. Приглашения на входе не проверяли, и от нас требовалось всего-то выглядеть и держаться соответственно предполагаемому положению.
Что ж, хотя бы у Филиппа с соответствующим поведением проблем быть не должно.
Поболтавшись для отвода глаз по бальному залу, нам следовало оный зал незаметно покинуть и из укромного уголочка переместиться в кабинет «герцога», где он предположительно хранил письма. Забрать компромат и рвать когти на выход. Зафир оставить недалеко от особняка, чтобы сразу прыгнуть в него и быстренько умотать из домена.
Вроде всё просто, как дважды два четыре.
Слишком просто.
Виргила моё неявное согласие не обрадовало.
Люсьена тоже, но его скорее напрягало отсутствие деталей.
Филипп успешно делал вид, что он человек маленький, подневольный, велено аристократа на балу изображать — он изображает. Сказано письма принцессы украсть — вздохнёт тяжело, но украдёт.
Этой ночью я спала — и не только спала — в спальне Виргила, решившего, что раз он хозяин дома, а мы, как-никак, у него в гостях, то за ним и право первой, второй и далее ночей.
Следующей — в гостевой с Люсьеном.
Разумеется, тоже не только.
Филипп ночевал в гостиной на диване, не отличавшемся ни длиной, ни шириной, ни мягкостью. По-прежнему не претендовал ни на
