Московский модерн в лицах и судьбах - Людмила Соколова

Когда началась Первая мировая война, на пике антигерманских настроений Рейнбот меняет фамилию на Резвый, возвращается в действующую армию в прежнем чине генерал-майора и воюет на передовой. Зинаида Григорьевна становится Морозова-Резвая. Согласитесь, есть в этом какая-то ироничность и даже водевильность.

В годы Первой мировой войны она организовала сбор средств раненым, материально помогала семьям погибших, а также студентам Московского университета, приюту для сирот.

Что происходило в этой семье в последующие годы, история, как и воспоминания самой Зинаиды Григорьевны, умалчивает. Известно только, что в 1916 году супруги Резвые развелись. О последнем периоде жизни бывшего московского градоначальника сведения практически отсутствуют. Есть предположения, что он погиб на фронтах Гражданской войны в 1920 году, участвуя в Белом движении. Называется и другая дата смерти – 1918 год.

После революции для Зинаиды Григорьевны, не сумевшей или не захотевшей бежать из страны, начинаются годы, полные лишения. До 1924 года она жила в Москве в Староконюшенном переулке, а потом ее выселили с запретом проживать в столице. Последние ее годы прошли в селе Ильинском. Жила она бедно, потихоньку продавая оставшиеся ценности. Только в 1930 году ей по ходатайству коллектива МХТ была назначена небольшая пенсия. Единственной ее радостью было разведение цветов.

Из воспоминаний Татьяны Морозовой: «Я помню, как летом 1944 года, вернувшись из эвакуации, я, маленькая семилетняя девочка, была приведена на поклон к прабабушке. Комната вся была залита солнечным светом и казалась огромной. Посередине стоял стол, покрытый белоснежной вязаной скатертью. На столе – букет сверкающих голубым, белым, розовым ирисов. В углу – плитка, на которой прабабушка варила кофе. Аромат его, еще мне незнакомый, разносился по комнате. Тогда, в голодные суровые годы войны, мне казалось, что я попала в рай. Меня поразили какая-то величественная стать прабабушки, ее нарядное светлое льняное платье и отливающие голубым волосы. Осмелев, я спросила: «А что – ты старая Мальвина из сказки «Буратино»? – «Деточка, даже прабабке не следует говорить «старая»! – сказала она, не улыбнувшись. «Как все-таки со всеми нами жестоко распорядилась жизнь» – вот последние слова, которые остались у меня в памяти».

Действительно, жизнь не была к ней добра. Как и к ее детям, потомкам великого человека – большого труженика, щедрого мецената и благотворителя, Саввы Тимофеевича Морозова.

Зинаида Григорьевна скончалась в 1947 году. Ее похоронили на кладбище в Быкове. А когда расширяли аэропорт, то кладбище уничтожили. Младший сын Морозовых, Савва Саввич, вернувшись из ссылки, взял горсть земли с уничтоженного погоста и высыпал ее на могилу отца в морозовской усыпальнице на Рогожском кладбище.

Детей у супругов Морозовых было четверо.

Старший сын, Тимофей Саввич (1888–1921), окончил математический факультет Московского университета, был попечителем Московского старообрядческого института и коммерческого училища. В браке с Татьяной Николаевной Пахорской имел детей: Савву, Адриана и Павла. В 1921 году был расстрелян большевиками в Ростове-на-Дону. После его гибели сыновей взял на воспитание сына механика, всю жизнь проработавшего на «Никольской мануфактуре» и помнившего добро бывшего владельца. Из троих детей долгую жизнь прожил только полный тезка деда, Савва Тимофеевич-второй (1911–1995) – участник Великой Отечественной войны, почетный полярник СССР, ставший потом журналистом и писателем, автором романа «Льды и люди» и повести «Дед умер молодым».

Дочь, Мария Саввишна (1890–1934), страдала наследственным психическим заболеванием, которое долго не проявлялось. Она была замужем за богатым ювелиром Иваном Орестовичем Курлюковым, но недолго, так как супруги развелись. Вначале ее воспринимали просто человеком удивительно добрым, по-детски непосредственным, не от мира сего. После Октябрьского переворота она работала в отделе культуры Наркомпроса. По одним данным – скончалась в психиатрической лечебнице, по другим – утопилась в Оке.

Дочь, Елена Саввишна (1894 – после 1947), в браке Стукен. В начале 1920-х годов эмигрировала с мужем в Финляндию. По некоторым данным, последние годы жизни провела в Бразилии.

Сын, Савва Саввич (1903–1964), окончил Институт инженеров транспорта. Несколько раз его – нисколько не считаясь с заслугами отца, столько сделавшего на благо России, а скорее всего, именно за фамилию, – арестовывали. Был он репрессирован и сослан в село Северное Новосибирской области. Позже работал переводчиком в Мострансе, инженером по строительству мостов.

Вернемся к судьбе самого особняка, который, несмотря на его продажу в 1909 году, так и остался в истории «Особняком З.Г. Морозовой».

А купил его Михаил Павлович Рябушинский (1880–1960) – один из братьев богатейшего клана, частенько эпатировавшего своими поступками московское общество.

Михаил Павлович Рябушинский

Вот и Михаил Павлович постарался: страстно влюбился в балерину кордебалета Татьяну Фоминичну Примакову – красавицу и мужнюю жену. Ее-то он и увез от мужа-полковника и сделал хозяйкой дома на Спиридоновке. Новым владельцам призрак Саввы Морозова, по словам Зинаиды Григорьевны страшно ее пугавший, не являлся.

Жили Рябушинские в этом доме счастливо, но недолго. В 1912 году хозяин заново оформляет некоторые части интерьера. Для этого приглашает художника Константина Богаевского, который создает для Большой гостиной три монументальных панно на те же темы, что и Врубель: «Утро», «Полдень» и «Вечер». 1918 году семье Рябушинских удалось выехать из России, забрав мебель, посуду, но не богатую коллекцию живописи, часть которой он сдал на временное хранение в Третьяковскую галерею, остальную спрятал в тайнике дома, где картины впоследствии и были обнаружены.

Еще позже Михаил скажет: «Не нужно думать, что благословение Божье только в богатстве. Многих из нас когда-то Господь благословил богатством, а сейчас бедностью и даже нищетой. Это благословение, думается, еще выше». Михаил Павлович дожил до 80 лет и умер в Лондоне в больнице для бедных.

Семья жила вначале в Париже, потом перебралась в Лондон, где Михаил Павлович впоследствии и скончался.

А в этом замечательном особняке располагались: губернский продовольственный комитет, интернат для сирот из Бухары.

Вдруг газеты затрубили: «Сенсация! Найдены сокровища Рябушинского». Это когда в доме Михаила Павловича расположился Бухарский дом просвещения, при перестановке шкафов был обнаружен тайник, а в нем сорок живописных работ русских художников – Брюллов, Тропинин, Серов, Врубель, Бакст, Репин, мраморный бюст Гюго работы Гогена, восточный фарфор…