Космическая станция "Василиск" - Вебер Дэвид

Для них было бы лучше, подумал он кровожадно, чтобы меня потревожили по чертовски важному делу.

Андреас запустил руку в спутанные со сна волосы, включил аудиосвязь, не горя особым желанием демонстрировать себя в таком помятом виде, и почти прорычал в микрофон.

— Слушаю!

— Энди? — произнес темный экран. — Это Мишель Рено.

— Капитан Рено? — Веницелос выпрямился в кресле, стряхивая остатки сонливости.

— Прости, что побеспокоил тебя, — продолжил Рено торопливо. — Я знаю, ты сменился всего несколько часов назад. Но у нас тут прошел кое-какой транспорт, и о нем, думаю, тебе следует знать.

Начальник АКС говорил встревоженно, может, даже несколько испуганно.

— Что за транспорт, капитан? — настороженно спросил лейтенант.

— Около часа назад с Мантикоры прибыл курьерский бот Короны и направился внутрь системы, — ответил Рено. — Он не остановился для проверки, разумеется…

Веницелос кивнул: королевские курьеры имели абсолютный приоритет и полную свободу передвижения повсюду в пространстве Мантикоры.

— Но я заглянул в список пассажиров…

Что-то в том, как он это произнес, обдало Веницелоса ужасом, и он закусил губу в молчаливом ожидании.

— Это Клаус Гауптман, Энди. Не знаю, чего ему надо на королевском курьере, но он здесь. И он направился к Медузе. После происшествия с «Мондрагоном», я думаю, лучше…

Веницелос снова кивнул невидимому собеседнику.

— Понял, мистер Рено. Я вам очень благодарен. — Он секунду тер глаза, потом глубоко вдохнул. — Мне потребуется несколько минут, чтобы одеться, сэр. Не могли бы вы предупредить переговорный центр о моем прибытии и запросить шифрованный канал «Бесстрашного»?

— Конечно, Энди, — в голосе инспектора прозвучало неподдельное облегчение, и он отключился.

Несколько долгих секунд лейтенант сидел неподвижно, уставившись в пустой экран. Мысли его при этом неслись вскачь.

Гражданским, какими бы важными птицами они ни являлись, официально нечего делать на курьерских судах Короны. Но Клаус Гауптман не просто какой-то гражданский. Отказать ему в проходе на бот представлялось весьма сложным. Собственно говоря, Веницелос сомневался, что в последние несколько десятилетий кто-либо хоть раз посмел сказать Гауптману «нет» по какому бы то ни было поводу. Однако способ его прибытия, по всей видимости, не шел ни в какое сравнение с целью. Андреасу приходила на ум только одна причина появления коммерсанта в районе Медузы. Не на борту гражданского судна, а тайно, в официальном правительственном транспорте.

Лейтенант встал и потянулся за форменными брюками.

Глава 18

— Господи Иисусе, Вестерфельдт! Чем вы, проклятье, думали, когда делали это?!

Уоллес Каннинг навис над своим столом, опершись о столешницу, как будто собирался броситься и вцепиться в стоящего перед ним человека. Лицо консула перекосилось от ярости, глаза сверкали, но полковник Брайан Вестерфельдт не уступал.

— Я ничего не делал. — Он говорил тихо, но в голосе слышалось волнение — не дрожь, а так, легкое напряжение. Видимо, и ему спокойствие давалось не совсем просто.

— Но кто-то ведь это сделал! — прошипел Каннинг. — Ты глу…

Он со стуком захлопнул рот, силясь взять себя в руки, и тяжело опустился в кресло. Вестерфельдт начал говорить, но свирепый удар кулаком по столу оборвал его. Каннинг закрыл глаза. Все мышцы ныли от напряжения. Он глубоко вдохнул и заставил себя думать.

Слава богу, адмирал отбыл в Республику до того, как операция в самом буквальном смысле взлетела на воздух! Консул проглотил горький полуистерический смешок по поводу выбранного им самим определения и открыл глаза. Вся их тщательная работа, весь план прикрытия лаборатории, фальшивые записи — все впустую. Хуже: теперь, когда «неизвестные преступники» положили почти шестьдесят полевых специалистов, АЗА ни за что не успокоится! А если горе-ищейки прозевают оставленный для них фальшивый след? Они могут.

— Ладно, — проворчал он уже спокойнее. — Я жду. Что произошло и как?

— Я известил Саммерваля в точности по уговору, — осторожно начал Вестерфельдт. — Как вы знаете, мы обещали предупредить его, поскольку он все равно знал о наших каналах в АЗА. Не сделай мы этого, Изварян и Мацуко, принявшись допрашивать людей из лаборатории, наверняка почуяли бы неладное. Любому покажется странным, что Контора даже не пыталась спасти довольно прибыльное предприятие, и…

— Я знаю о нашем обещании предупредить его, — холодно перебил Каннинг. — Но кто вас просил сообщать о предстоящем налете? Проклятье, полковник… им полагалось быть пойманными!

— Это-то я и пытаюсь вам объяснить, сэр, — Вестерфельдт едва не сорвался на крик. — Я не предупреждал его о рейде. Я и слова ему об этом не сказал!

— Что? — Каннинг резко откинулся на спинку стула и уставился на подчиненного. — Тогда как они узнали?

— Я могу только строить предположения, сэр. Возможно, Саммерваль проявил слишком много усердия по обеспечению безопасности. По-моему, он завел собственных агентов в качестве дублирующего источника информации. Должно быть, они-то и стукнули ему о приближении Изваряна, поскольку я точно этого не делал!

— Но почему, черт подери, он взорвал лабораторию?! — почти жалобно вопросил Каннинг. — Мы в жизни не приказывали ему ничего подобного!

— Это… в конце концов, может быть, моя вина, сэр, — несчастным голосом признал Вестерфельдт. — Саммерваль спросил меня, как поступить с оборудованием, и я не дал ему конкретных инструкций. — Каннинг злобно уставился на него, и Вестерфельдт вспыхнул от возмущения. — Проклятье, сэр! Я не сомневался, что он просто бросит все и удерет! С какой стати мне было думать иначе? Я же не знал, что он такой псих! Люди Гоуэна завербовали его на Мантикоре. Если бы они располагали информацией о его неуправляемости, то и близко бы к нему не подошли. Несмотря на самые заманчивые рекомендации.

— Хорошо, хорошо! — Каннинг замахал руками. — Исправить случившееся мы не в силах, но по крайней мере этот долбаный мантикорец убил подлеца за нас. Да, и почему в зоне происшествия оказалось несколько винтовок, полковник?

— Богом клянусь, я не знаю, сэр. Насколько мне известно, сейчас все доставленные винтовки спрятаны у Шамана в пещерах. Я на всякий случай приказал пересчитать содержимое основной площадки, как только узнал о приключившейся параше. Они еще не закончили, но пока что все совпадает. Боюсь, стреляли не из наших винтовок, сэр.

— О, черт! — пробормотал Каннинг, обхватив руками голову и уставившись на столешницу.

— Должно быть, их изготовили сами ходульники, сэр, — произнес Вестерфельдт уже более спокойно. — Шаману приходилось выдавать их для тренировок. После мы их изымали, но, возможно, один из проклятых дикарей унес домой идею. Если мы собрались дать им оружие, которое выглядит как предмет местного производства, следовало опасаться, что в один прекрасный момент кто-нибудь и в самом деле додумается его изготовить. И еще сообразит, как делать порох и отливать пули.

— Это просто чертовски здорово! — простонал Каннинг. Он уперся взглядом в Вестерфельдта. — Даже если вы не давали приказа взрывать лабораторию, полковник, за полевые операции отвечаете вы. Ваша куча дерьма — вы ее и убирайте!

— Но как? — Вестерфельдт шагнул ближе к столу, почти с мольбой во взгляде.

— Не знаю. — Каннинг мягко опустил кулак на столешницу, затем глубоко втянул воздух. — Ладно. АЗА знает об инопланетном генезисе операции, но до сих пор понятия не имеет о нашей причастности. Этот маньяк не взорвал электроподстанции. Когда ищейки отследят их выходы, у них окажется прочная ниточка, ведущая домой, на Мантикору.

Вестерфельдт молча кивнул, и Каннинг в задумчивости пожевал губами. Он обязан доложить. Он знал, что обязан. Но если это сделать, наверху отменят всю операцию. Если не удастся повесить все на Вестерфельдта, адмирал и Разведка распнут самого консула. С другой стороны, как он только что сказал полковнику, по-прежнему нет никаких прямых доказательств, что Хевен связан с взрывом.

Ну что ж. Если Харрингтон и Мацуко не догадаются об участии Хевена, то каким образом они выйдут на Каннинга? Винтовки. Они уже знают об этих проклятых винтовках, и обе непременно оценят потенциальную опасность, исходящую от добычи. А оценят — бросятся принимать экстренные меры… Плевать: поскольку комиссар с коммандером не в курсе планов Республики, все их предосторожности вряд ли ее остановят.

Консул стиснул зубы. Малоприятное занятие — цепляться за соломинку. Однако альтернатива соломинке отсутствовала, и выбирать не приходилось. Если он доложит наверх и операцию свернут, то вместе с ней свернется и его карьера. Каннинга утащат домой и, в качестве примера для других кретинов, заживо похоронят в одном из жилых комплексов для черни, посадив на базовое жизненное пособие вместе со всеми остальными долистскими подонками. А ведь консул вышел из аристократической семьи Законодателей. Все друзья, все прочие бесполезные трутни, получающие вместе с ним БЖП, — все они узнают о его позоре. Они станут смеяться над ним, а этого он вынести не мог.