Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг - Александр Пыжиков

Пленумы с оглашением подобной информации состоялись в Казахстане, Азербайджане, Армении и других республиках. На них вскрывалась картина вопиющих безобразий, царивших в регионах. Но примечательным здесь является то, что на этом фоне по каждой республиканской партийной организации делался примерно один и тот же вывод, как, например, на пленуме ЦК КП Таджикистана, где подчеркивалось: «Преступные антигосударственные действия творила небольшая группа людей. Именно они возглавили и организовывали эти преступления. В целом же партийная организация здоровая, боевая, у нас замечательные коммунисты».[378] И сам Н. С. Хрущев в оценке общего состояния дел в партийных организациях следовал этому подходу. Так, по итогам проверки Азербайджанской ССР он заявил, что республиканская партийная организация, имеющая славные революционные традиции, сама сумеет исправить допущенные ошибки, обсудить итоги и принять необходимые меры.[379]

Однако такие выводы не отражали действительного положения дел. Злоупотребления, хищения, растраты сверху донизу поразили партийный, советский и хозяйственный аппараты. Приведенные факты подводят к серьезным размышлениям относительно процессов, происходивших в обществе. Очевидно, что в эти годы фактически сформировались и заработали во всю мощь негативные тенденции, процветавшие затем в период «застоя». Большой интерес представляет оценка состояния советского общества, изложенная в анонимном письме в «Правду»: «Глупо было бы думать, что государственные и партийные органы санкционировали и узаконили официальное существование социально различных групп, классов и т. д. Между тем ни для кого не секрет. такое острое социальное противоречие между отдельными слоями населения и людьми, стоящими близко к государственной власти, имеется. Имеется нищета на одном полюсе, охватывающая миллионы населения страны, и имеется богатство на другом полюсе».[380]

Консервация партийно-государственной элиты происходила прежде всего из-за отсутствия необходимых и работающих механизмов обновления власти. Они лишь декларировались в новой партийной Программе, принятой XXII съездом КПСС, где говорилось об ограничении пребывания на руководящих постах. Но все эти попытки, инициируемые Хрущевым, не давали надлежащего импульса развитию демократических начал. Продолжающаяся консервация однопартийной системы, отсутствие реальных выборных механизмов представительных органов сводили на нет меры на развертывание демократических принципов, озвученных на XXII съезде партии. К тому же необходимо помнить, что само понимание демократии в тот период было традиционным для советской идеологии, сформированной на основе сугубо классовых взглядов и не выходившей за их рамки. Следуя устоявшимся традициям, Хрущев напрочь отвергал и не принимал само сущностное понимание демократии как открытой, свободной состязательности различных точек зрения. На XXI съезде КПСС, бросая упрек странам Запада, он говорил: «Для них демократия — это возможность блистать парламентскими речами, играть в межпартийные политические коалиции, создавать увесистую ширму «свободных выборов».[381] Официальная пропаганда не переставала клеймить ход и итоги выборов в развитых капиталистических странах. Так, неподдельное возмущение вызвала избирательная кампания 1959 г. в Великобритании, где сформированный состав палаты общин характеризовался как союз директоров, землевладельцев, торговцев и их защитников, т. е. юристов.[382]

Такой подход полностью соответствовал ленинскому определению демократии и ее роли в общественной жизни. В свое время вождь революции давал следующее разъяснение: «…центр тяжести передвигается от формального признания свобод (как было при буржуазном парламентаризме) к фактическому обеспечению пользования свободами со стороны трудящихся, свергающих эксплуататоров». Как можно заметить, сущность демократии здесь выхолощена классовым подходом, где главная роль в осуществлении демократических принципов отводилась партии — выразителю интересов передового класса. «Но мы должны знать и помнить, — подчеркивал Ленин, — что вся юридическая и фактическая конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу…»[383] В этой системе не оставалось места каким-либо другим взглядам, не совпадающим с четко обозначенными позициями партии. Именно так воспринималось построение демократии Хрущевым, который был убежден в получении большевиками мандата народного доверия в 1917 году раз и навсегда.

Данная конструкция не допускала создания самостоятельных общественно-политических движений (помимо КПСС) не только в жизни, но и даже в самых смелых мечтах. Попыток противостоять идейно-политической монополии КПСС в хрущевскую эпоху, как и в другие, объективно не могло существовать. Однако в молодежной среде тех лет наблюдались настроения выражавшие желание устранить монополию ВЛКСМ на жизнь молодого поколения. В период после ХХ съезда партии подобные мысли высказывались в ряде крупных высших учебных заведений страны. Так, на комсомольской конференции Горьковского университета студентами было выдвинуто предложение о создании вместо комсомола нескольких молодежных организаций, мотивировалось это тем, что в других странах существуют десятки параллельных действующих объединений. Данный факт вызвал серьезное беспокойство в ЦК ВЛКСМ. Разъясняя свое отношение к этому событию, там отмечали: буржуазия больше всего боится единства движения трудящихся и предпринимает любые меры, чтобы не допустить его. Поэтому в капиталистических странах создается масса самых различных самостоятельных организаций. В такой небольшой стране, как Норвегия, существует около 40 молодежных организаций разнообразной направленности. Все это преследует цель разобщить силы молодежи. Реакционеры широко пропагандируют в молодежном движении капиталистических стран аполитические объединения, занимающиеся только культурными и спортивными делами и не вникающими в вопросы политики. Фактически такое устранение молодежи от активной общественно-политической жизни помогает развязывать руки буржуазии для проведения антинародной политики. Создание по буржуазному образцу нескольких молодежных организаций по интересам, а не по политическим принципам способно увести молодежь от активной политической борьбы за строительство коммунизма.[384]

Руководство КПСС по-своему видело пути развития демократии, противопоставляя ее цивилизованному общемировому пониманию особую научно-практическую доктрину общенародного государства в форме Советов депутатов трудящихся. Исследовательская мысль тех лет неустанно повторяла: «Народовластие — это сущность социалистического государства, определяющая и его форму: систему органов, через которые массы принимают непосредственное и решающее участие в государственном управлении. Политической основой СССР являются представительные органы масс — Советы депутатов трудящихся. Подлинно демократическая сущность Советов заключается в том, что им органически присущи два признака: представительность и полновластность».[385]

К концу 50-х годов система Советов депутатов трудящихся значительно расширилась, приобрела большой размах: в 1959 году в СССР существовало свыше 57 тыс. представительных органов государственной власти различного уровня, где работало свыше 1800 тыс. депутатов.[386] Как крупное достижение квалифицировался тот факт, что за 1939–1964 годы, т. е. за 25 лет, в систему Советов было избрано более 14 миллионов человек, или каждый десятый взрослый гражданин.[387] Очередные выборы в Верховные и местные Советы депутатов превращались в масштабные политические кампании, в которых было задействовано огромное количество людей. Формировалось около двух миллионов избирательных комиссий, где работало почти 8 миллионов человек. К этому надо прибавить многие сотни тысяч членов профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций, участвовавших в предвыборной агитации в качестве пропагандистов и доверенных лиц.[388]

В этом виделось широчайшее развертывание подлинно народной демократии. В то же время полностью игнорировались мнения людей о серьезных недостатках действовавшей избирательной системы. Многие требовали устранения ее главного изъяна — безальтернативности выборов. В одном из писем в ЦК КПСС говорилось: «Нужно в основу нашей системы выборов положить истину «все познается в сравнении»; в противном случае слово «выборы» теряет свой настоящий смысл… Если мы этого сейчас не сделаем, то мы упустим колоссальный рычаг прогресса».[389] Практика существовавшей избирательной системы допускала ущемление гражданских прав различных слоев населения. К примеру, митрополит Русской православной церкви Николай впервые поднял вопрос о неизбрании в органы представительной власти духовенства. На приеме в Совете по делам РПЦ при Совете Министров СССР 16 января 1958 года митрополит Николай высказывался об участии в выборах представителей церкви: «Если в Верховный Совет нельзя, поскольку это орган высшей власти, то они могут быть представлены в местных советах. Ведь представлено духовенство в таких странах, как Болгария, Румыния, Чехословакия, Польша, почему этого у нас нельзя?.. Я удивляюсь, что мы по конституции имеем право избирать и быть избранными, однако в голосовании мы принимаем участие, но пока никто не избирался… По-моему, государству даже было бы выгодно, если бы с трибуны слышен был голос церкви в защиту, в поддержку дела мира во всем мире, за разоружение, против термоядерного оружия и т. д. А будут вопросы хозяйствования, бюджетные, мы будем в стороне, можем не мешать».[390] Эти слова были восприняты с большим удивлением и раздражением. Власти сделали все, чтобы в скором времени сместить митрополита Николая с занимаемого им поста руководителя Отдела внешних сношений РПЦ.