Нимуэй. Во тьме (СИ) - "madei"

— Они… Они заигрались у реки. Я сто раз им говорил, чтобы не уходили далеко, что бы возвращались затемно, но…

— Они не послушали, — закончила я.

— Кира и Сэра сбежали ночью к реке, что именно там случилось, я не знаю. Только с рассветом мы с Меланьей заметили пропажу наших девочек. Побежали их искать, и… Я нашёл их уже неживыми. Меланья очень страдала. Я… тоже. Мы приняли самое страшное решение, которое не имели права принимать. Жена пошла к ведьмам, они вернули нам наших детей, но они не росли. У них не было тел. Это были призраки, души наших девочек. Так нам сказали ведьмы, но оказалось всё не так. Девочки нас не слушались, они совершенно не были похожи на себя. Они начали делать мелкие пакости, с каждым разом переходя грань всё дальше. Они чуть не утопили соседского мальчика! Всё обошлось, но… в сердцах Меланья прогнала их, и тогда начался сущий кошмар. Они исчезли, как мы думали, насовсем, Меланья упала замертво. Я нёс её домой, едва держась на ногах от боли, то ярости, что рвала мою душу на части. А через несколько часов услышал крики из деревни. Те духи не погибли. Они лишь обманули нас. Убили мою жену. Я похоронил её в любимом саду, который она так бережно растила, как детей наших. А потом вернулся в деревню. Дорога была вся в крови и трупах. Некоторые молодые были поседевшими от страха. Оставшиеся в живых, тихо прятались по коморкам, лежанкам подземным. Кто где мог. Я пошёл к ведьмам. Узнал, как спасти народ. Мне пришлось убивать существ с обликом моих дочерей. Тебе не представить, какого это. Но я знал, что это не они, не мои ангелочки. Это были твари из другого мира. Когда я покончил с ними, что-то во мне сломалось. Я убил ведьм, которые вызвали их. Я ходил по земле, убивая всех потусторонних существ, что хоть как-то мешали обычным людям. Я несу свою боль уже столько веков, столько тысячелетий, что никто и никогда не сможет пережить подобное.

— Уэстли… — история затронула те части моей души, от которых я думала, что избавилась. Мои щёки намокли от слёз.

Я сочувствовала, мне было больно за него, я не могла прекратить плакать. Я порывисто обняла Уэстли, жалея его, поддерживая. Он, обнял меня в ответ. Вытер мокрые дорожки с щёк, улыбнулся, вытер и свои слёзы тоже.

Боль горела в его сердце, не позволяя забыть и перестать делать своё дело, которое он считал миссией. Пусть со временем он утратил чёткие рамки добра и зла, убивал без разбора, как полагали ведьмы, но теперь стало понятно почему.

Я набрала воды в ладони, протягивая руки к другу. Он умылся и почувствовал облегчение. Что-то лёгкое и светлое коснулось его груди изнутри. Кажется, его боль вытекла с последней слезой. Растворилась на песчаном грунте пещеры и исчезла. Насовсем.

Он смотрел на меня и не мог узнать.

— Привет. Кто ты? Как мы тут оказались? — вдруг спросил он, а я горько заплакала, понимая, что потеряла близкого человека, хоть и спасла его.

— Я твой друг, Уэстли, — ответила я. — И нам пора выбираться отсюда, — улыбнулась ему, вытирая мокрые следы.

Было так странно что-то чувствовать, так непривычно. Словно мечта, которой ты бредил много десятков лет, вдруг исполнилась. Словно выросшие дети и давно ушедшие из дома за лучшей судьбой — вдруг вернулись все разом со своими семьями. Словно нож, которым ты в предвкушении чистил себе сочной сладкое яблоко в диком саду, вдруг соскользнул и порезал палец, выпуская наружу горячую кровь.

Было странно, хорошо и плохо одновременно.

«Надо поскорее убираться отсюда, иначе все эмоции сразу — поглотят меня!» — промелькнуло понимание.

Я резко встала и пошла на выход из пещеры. Никаких монстров, душ и прочего не было. Лишь зелёный парк с рекой и мостиком через неё. Мы оказались в знакомом месте, почти безлюдном. Уэстли молча следовал за мной.

Стоило ему ступить на зелёную траву, пещера позади него растворилась, как и не бывало. Он огляделся, прикрыл глаза, пытаясь что-то вспомнить. Я подошла и дотронулась рукой до его щеки, провела по подбородку и украла последний невесомый поцелуй.

— Будь счастлив, Уэстли. Не упусти этот шанс.

Теперь в нём не осталось той боли, которой кормилась его ненависть к ведьмам. Теперь в нём не было бессмертия, лишь человеческие годы. Я приняла самое трудное в своей жизни решение, лишив его драгоценных воспоминаний дочерях, о нас, о Нимуэй. Надеясь, что он ещё найдёт своё счастливое будущее.

«Прости за это. Я буду помнить тебя всегда», — подумала я, потому что сказать не могла. В горле стал ком, размером с айсберг.

Я резко стукнула двумя пальцами по вискам Уэстли, и тот растворился в воздухе. Где-то там он залетел в окно своего дома и нацелился на мягкую кровать.

— Ты его просто отпустишь? — послышался голос Джейд из-за спины.

— Да. Я увидела его прошлое, я прочувствовала его боль. Он не заслуживает смерти. Я дала ему шанс. Он не вспомнит о нас и никогда не станет охотиться, не сможет. Я позаботилась об этом.

— Не боишься, что ведьмы тебя не поймут?

— Зачем ты здесь? — спросила я у подруги.

Мне была невыносима мысль, что она влезла в мои дела, но ещё более невыносимой, была злость на себя саму.

Моя милая Джейд. Она столько пережила, а меня не было рядом. А остальные? Как я обходилась с Алекс, а с Дексом…

Джейд Даламбер

— Что это с ним? — я обратила внимание на Уэстли. Он вертел головой во все стороны и не мог понять, где находится.

— Уэстли, ты помнишь меня? — помахал ладонью Декс перед лицом Охотника. Бывшего, судя по всему. — Ты хоть что-нибудь узнаёшь здесь?

— Мы в какой-то пещере? — спросил блондин, игнорируя вопрос.

Мы с Дексом переглянулись. Элейна позвала других ведьм, они кротко посоветовались и вновь погрузили мужчину в искусственный сон.

Мэлони же так и не пришла в себя, продолжая сидеть в позе лотоса, бегая глазами под закрытыми веками. Сердце её билось спокойно, значит, она не была в опасности, пот и слёзы больше не стекали по её лицу.

— Но тогда почему она ещё в трансе? — спросила Алекс, прибывшая сразу, как весть о королеве дошла до неё благодаря Риме. Все присутствующие перевели взгляд на Мэлони, вокруг которой клубилась тьма, вспыхивая алыми молниями.

— Я подмешала кое-что, когда помогала Элейне. Точнее заменила один из ингредиентов, — внезапно заговорила маленькая рыжая ведьма. Она стояла под самой стеной, почти незаметная, если бы не её яркие кучерявые рыжие волосы.

— Ты хотела убить собственную королеву?! — вскипела Алекс, подскакивая к бедной девчушке.

Но та не испугалась. Напротив. Она гордо вздёрнула свой подбородок, перехватила боевой шест из левой руки в правую, и сказала:

— Если бы я хотела её убить, то вызвала бы на поединок! Нет! Я хочу помочь ей. Помочь вам и нам, в конце концов.

— Объяснись! — попросила я требовательно.

Элейна всё это время тихо наблюдала в стороне, изредка поглядывая на нашу королеву и проверяя её состояние.

— Мэлони ведёт себя несоответственно королеве ведьм. Джала ошиблась. Мэлони удалось победить Охотника, но не стать истинной королевой. Она не вернёт себе чувства ни за что, потому что слишком привыкла к тьме. А без них — нас всех ждёт небытие. А даже если она когда-нибудь и сможет совладать с нашим колдовством и стать истинной королевой, то нам придётся трудно. Она не росла среди нас, она не знает наших обычаев, традиций. Пусть мы и помогаем ей, но наши цели не стоят для неё превыше всего. Я уважаю Мэлони, как сильного и достойного соперника, как нимфу, даже как ведьму, но не она должна быть нашей королевой. И пусть здесь хоть одна скажет, что я не права. Нимфе не по силам ноша ведьмы. Даже Джейд лучше вписалась, чем нимфа.

— Тея права, — вдруг осознала я. — Сама, Мэл ни за что не вернёт себе осколок.

Я подошла к Элейне и заглянула в её глаза с мольбой, не мешать мне. Та кивнула, давая мне позволение осуществить задуманное.

Я выпила такой же отвар, как Мэлони несколькими мгновениями раньше, и прошла в круг к подруге. Села напротив, скрестив ноги, и приставила свои пальцы к её вискам.