Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина - Владимир Шигин

Увы, и сегодня потребности каждого из нас поистине безграничны по сравнению с нашими способностями. И сегодня люди столь же далеки от этой основной формулы коммунизма, как и столетия назад. Как же намеревался Саблин добровольно всех заставить трудиться с полной отдачей их способностей? Призывами и лозунгами? А может, репрессиями и концлагерями?

Где он собирался взять столько богатств, чтобы обеспечить непомерные потребности 250 миллионов людей? Из воздуха? Впрочем, был и еще один очень милый вариант — возвращение к политике военного коммунизма! Как говорится, все новое — это просто хорошо забытое старое!

На эти вопросы в своих теоретических изысканиях замполит БПК «Сторожевой» многозначительно промолчал. Знал, чего молчал...

Я, в отличие от Саблина, не претендую на глубокое знание ленинских работ. Просто я наглядно продемонстрировал, что даже при более-менее внимательном прочтении хотя бы одной работы Ленина, на которую ссылается Саблин в своих «теоретических» построениях, совершенно очевидно, что вся его т. н. «теория коммунистической революции» разваливается как карточный домик, так как не подкреплена ничем, кроме его больной фантазии.

Совершенно не случайно, что именно в момент, когда Саблин замыслил свою коммунистическую революцию, в Китае кроваво финишировала великая пролетарская культурная революция. В ходе нее Мао Цзэдун решал те же вопросы, о которых мечтал Саблин, в том числе в Китае предполагалось уничтожить иерархическую структуру компартии и госаппарата, а также привлечь к управлению партией и государством народные массы и прежде всего «революционную» молодежь. Однако теория теорией, а на практике данный период времени характеризовался в Китае крайней политизацией всех областей юродской жизни, насилием, творимым поощряемыми сверху бандами молодежи, и хаосом в партийном руководстве страны.

Если Саблин объявил враждебным классом, который необходимо уничтожить, класс руководителей-управленцев, то именно так же поступил и Мао, приказавший своим сторонникам открыть «огонь по штабам», вначале критикуя своих оппонентов, а потом и последовательно их истребляя.

Из постановления о великой культурной пролетарской революции, принятой на 11-м пленуме ЦК КПК в августе 1966 года: «Хотя буржуазия уже свергнута, она, тем не менее, пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели — осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой её вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества. Ныне мы ставим себе целью разгромить тех облечённых властью, которые идут по капиталистическому пути, раскритиковать реакционных буржуазных “авторитетов” в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем, чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя».

Если сравнить призыв к культурной революции с призывами Саблина к его революции коммунистической, то мы увидим, что они практически идентичны. И Генсек КПК, и замполит противолодочного корабля звали народ (и прежде всего молодежь) на баррикады, захватывать власть, уничтожая старых руководителей-ревизионистов. Оба при этом обосновывали свои лозунги классовой теорией.

Но Саблин был всего лишь замполитом противолодочного корабля, тогда как Мао являлся вождем огромного государства.

И хотя оба мыслили одинаково, возможности у них были разные. Замполиту, как мы уже знаем, вовремя укоротили руки, зато его идеологический побратим развернулся со всем размахом, и в Китае началась война всех против всех. Из классического дацзыбао, сочинённого преподавателем философии пекинского университета Не Юаньцзы: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замысли ревизионистов! Уничтожим монстров-ревизионистов хрущёвского толка!» Ну чем не саблинский лозунг!

Под демагогичные по своей природе, расплывчатые определения классовых врагов пролетариата в Китае мог попасть любой человек: от обычного крестьянина до высшего партийного работника. Власть, отданная в руки масс, превратилась в элементарное безвластие. Её захватили те, кто был попросту сильнее — банды молодых «бунтарей» хунвэйбинов из школьников и студентов, которым, в конце концов, позволили действовать фактически безнаказанно. Миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда выискивали подлежащих искоренению «монстров и демонов» среди своих преподавателей, университетского руководства, а затем среди местных и городских властей. Над ними издевались, их пытали и убивали. «Бунтари» и хунвэйбины уничтожили значительную часть культурного наследия китайского и других народов. Например, были уничтожены тысячи древнекитайских исторических памятников, книг, картин, храмов и т.д. Были уничтожены почти все монастыри и храмы в Тибете, сохранившиеся к началу «культурной революции». Большинство источников даёт цифру в десятки миллионов убитых и более 100 миллионов пострадавших. Лишь спустя несколько лет ценой больших усилий удалось постепенно навести порядок в стране. В СССР все, к счастью, ограничилось лишь локальным мятежом на отдельно взятом противолодочном корабле...

Согласно теории марксизма-ленинизма, для начала любой революции необходима прежде всего революционная ситуация в стране, когда верхи не могут править по-старому, а низы не хотят жить по-старому.

Вспомним, что Саблин клятвенно уверял всех в своих речах, что он является наиболее последовательным марксистом-л енинцем. Однако заглянем еще раз в собрание сочинений Ленина. На сей раз полистаем его работу «Крах Второго интернационала». Вот что там написано: «Для марксиста не подлежит сомнению, что революция невозможна без революционной ситуации, причем не всякая революционная ситуация приводит к революции. Каковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы, наверное, не ошибемся, если укажем следующие три главные признака: 1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис “верхов”, кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы “низы не хотели”, а требуется еще, чтобы “верхи” не могли жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в мирную эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими “верхами”, к самостоятельному историческому выступлению. Без этих объективных изменений, независимых от воли не только отдельных групп и партий, но и отдельных классов, революция по общему правилу невозможна. Не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не “упадет”, если его не уронят».