Татуированная любовь - Гайя Алексия

У Дэниела лицо не более серьезное, чем у меня. Надо признать, что в этот раз Елена повела себя очень круто.

Прижимаю ее к себе, проходя по коридору, затем открываю дверь с ноги и в этот самый момент она впилась зубами мне в пальцы.

Резко ставлю ее на ноги посреди магазина, и она тотчас же поворачивается ко мне: слезы блестят в уголках глаз, а маленькое личико перекосило от переполнявшей ее злости.

– Ты сделал мне больно, урод! – кричит она.

Улыбка тут же сошла с моего лица. Кладу руки ей на щеки: не плачь, ты становишься страшной, когда так делаешь. Она уставилась на меня, и я легонько подтолкнул ее, чтобы выйти уже, наконец, из этого проклятого магазина.

Несколько мгновений спустя мы уже на парковке. Она залезает в свою машину и вырывает из рук подошедшего отца свою сумочку. Я собираюсь к ней присоединиться, но отец останавливает меня, положив руку мне на плечо.

Моментально высвобождаюсь.

– Ты поедешь со мной, – говорит он тоном, не терпящим никаких возражений.

Смотрю, как львица уезжает без меня, пока отец идет к своему огромному джипу с тонированными стеклами. Плетусь за ним на приличном расстоянии и, в конце концов, все-таки занимаю свое место в машине.

Хлопнув дверцей, я развалился на кожаном сиденье.

– Ремень, – подсказывает мне отец.

Я сердито взглянул на него, но сделал все, что он мне сказал.

Он отправил кому-то эсэмэску, и мы поехали.

– Я сомневался, стоит ли за вами следить… Видимо, стоило. У тебя на одну проблему было бы меньше.

Краем глаза замечаю, что он улыбается. Тогда отворачиваюсь к окну, чтобы прекратить этот разговор.

– Мне сказали, что ты пытался бежать без нее… Что ж, очень галантно с твоей стороны. Но вот чего совсем не могу понять: ты всеми силами пытался ее обидеть вчера вечером, да, я понимаю, и она, конечно, тоже была хороша… Затем ты бросаешь ее в полном дерьме, но потом вдруг начинаешь ее защищать, не позволяя кому бы то ни было подходить к ней… Ты как-то можешь все это объяснить?

Нет. Нечего тут объяснять. Я просто феерический придурок, и все тут!

Глава 17

Я оттягиваю козырек и смотрю на себя в зеркало: никаких огромных ушей не было видно, наверное, все-таки не так уж все безнадежно.

Отец постукивает пальцами по рулю в такт игравшей на фоне музыке.

– Мне показалось, что физически вы стали более близки, разве я не ясно выразился по поводу этого во время нашего последнего разговора? Я только за, чтобы вы подружились, в этом, собственно, и была моя цель, когда заставил работать вас вместе, но то, что я увидел в кабинете мне совсем не понравилось.

Резко отпускаю козырек и решительно мотаю головой.

Да не переживай ты так, дошло до меня твое сообщение. Но дело-то не во мне, это она позволяет себе вольности.

– Елена не выходила из дома с начала лета и получается, что отчасти благодаря тебе она сегодня увидела кого-то, кроме нас.

И вот как все закончилось… Нужно было хорошенько подумать, прежде чем выпускать ее из дома.

Я скрещиваю руки на груди и гляжу вдаль. После всего, что случилось, мне, честно говоря, на все плевать: каждый пусть сам разбирается со своим дерьмом.

Оставшийся до дома путь мы проводим в тишине.

– Иди домой, а мне нужно еще кое-что купить для починки двери. Вас нельзя оставлять вдвоем, пока все окончательно не вышло из-под контроля, – говорит он.

Пытаюсь открыть дверь, но он останавливает меня, положив мне руку на плечо.

– Спасибо, Тиган. Что был с ней рядом.

Показываю ему фак и выхожу из машины.

– Поздравляю! Теперь ты наказан еще больше! – кричит он мне вслед.

Не оборачиваясь, я снова показываю ему фак и перепрыгиваю через калитку.

– И еще больше! – слышу я издалека.

Быстрым шагом прохожу по аллее и огибаю дом, направляясь прямо к выступу.

Никакого желания встречаться с матерью или мальчишкой на лестнице у меня нет. Зато вот с львицей, которая решила оставить меня наедине со своим отцом, встретиться мне очень даже хотелось.

Захожу в комнату. На этаже было очень тихо. Нервно закуриваю. Стараюсь изо всех сил не думал о Елене, но это не помогает. Она такая… удивительная.

С одной стороны, всячески меня доводит, а с другой – начинает воспринимать меня всерьез, поэтому морально я был уже готов ко всему. Но зачем так сильно прижиматься ко мне? Не люблю, когда люди подходят слишком близко. Не выдерживаю их длительного присутствия рядом, но она не отпускала мою руку достаточно долго и я, надо признать, продержался куда больше обычного. Она мне не противна.

Вдруг вспоминаю, как тот парень лапал ее, и тут же меня с головой захлестывает волна гнева. Я глубоко затягиваюсь, чтобы успокоить в себе бурю эмоций.

Не следует мне ступать на эту дорожку – слишком рискованно. Малейший промах, и ее отец сотрет меня в порошок. Похоже, сдаваться он не собирается.

Включаю фоном телевизор и прислоняюсь к спинке кровати.

На экране мелькают картинки, но я на них даже не смотрю. Хочется, чтобы эти дерьмопрограммы помогли мне все забыть, но они не помогают.

Воспоминания о прикосновении ее пальцев к моей коже будоражат воображение и невольно заставляли его перенестись в другую комнату на этаже: в комнату этой стервозной львицы. Она плотно засела в моей голове. Вошла в нее медленно, но верно. Это было похоже на войну: она уже завоевала мой член, не прилагая к этому никаких усилий. Надо сказать, что я был к этому совершенно не готов, и она не могла знать, с чего надо начать. А затем своей беспардонной наглостью она завоевала уже и часть моих мыслей.

Это действует мне на нервы: я вроде и понимаю, что она не хочет, чтобы я рассказал родителям про ее фокус с едой. Она на все готова, даже скрывать синяки на своей спине. В то же время я почти уверен, что в ее взгляде в строительном магазине было нечто большее, чем просто наша молчаливая договоренность.

Вдруг раздается грохот, заставивший меня подскочить на месте и резко повернуться. Никого. На лестнице вновь что-то загрохотало. Львица что, снова набрала пару кило?

Встаю и иду посмотреть, в чем дело.

Выйдя на лестничную площадку, я в третий раз слышу тот же шум.

Посреди лестницы с дверью в руках стоит отец, который поднимавший ее наверх. Благо ее уголки