Седьмая луна - Мариус Габриэль

Счастливой? А ему это нужно? Сейчас у него нет никаких проблем и главное – идиотских взаимных обязательств. Он выбрал наугад три книги и повернулся к сестре:

– Я возьму эти, а остальные можешь отправить назад. – Манро послал сестре воздушный поцелуй и направился к двери. – Мне пора. Спасибо за книги.

Его офис находился недалеко от библиотеки, и он решил пройтись пешком, а заодно обдумать сложившуюся ситуацию. Операция по поиску Сакуры Уэды становилась слишком дорогостоящей. Он даже вынужден был сформировать специальную бригаду детективов, но отыскать человека в Нью-Йорке труднее, чем иголку в стоге сена. Особенно такого, который превосходно умеет скрываться от преследователей. Он даже не был уверен, что она до сих пор еще в городе. Единственное, на что он мог надеяться, – это на свое чутье и огромный опыт сыскной работы.

Да еще, пожалуй, на свои объявления в городских газетах:

«САКУРА УЭДА, Если кто-нибудь знает о ее местонахождении, пожалуйста, свяжитесь с нами по указанному ниже телефону. Вознаграждение гарантируется».

При этом он хотел поместить ее фотографию или рисунок татуировки, но потом решил, что столь подробная информация может загнать ее в глубокое подполье. Оставалось надеяться, что кто-то из тех, кто встречал ее в этом городе, позвонит и сообщит ценную информацию.

Вернувшись в офис, он сел за свой стол и снова принялся изучать татуировку на ее руке, попутно сравнивая ее с теми рисунками, которые обнаружил в библиотечных книгах. Пролистав несколько страниц первой книги, он с удивлением заметил, что Борнео очень похож на Вьетнам, а племя ибан отличалось воинственностью и агрессивностью. Мужчины этого племени вплоть до тридцатых годов безжалостно отрезали головы своим врагам и съедали их печень, и продолжали это делать даже в последние годы войны, когда англичане мобилизовали их на борьбу с японцами.

На книжных фотографиях были изображены высокие красивые люди в каких-то первобытных одеяниях, разукрашенные замысловатой татуировкой. Причем татуировка была только у мужчин. Вскоре он выяснил, что процедура нанесения наколок была настолько болезненной, что женщинам это делать строго-настрого запрещалось. И это еще раз доказывало, что Фрэнсин Лоуренс была абсолютно права, утверждая, что женщинам такие татуировки не наносились.

Клэй положил рядом две фотографии и долго сравнивал их. Нет никаких сомнений, что обе женщины имеют некоторое сходство. Обе были красивыми, стройными, с лицом овальной формы, смуглой кожей и одинаковым разрезом глаз. Но было в них и нечто такое, что не позволяло с достаточной уверенностью утверждать о родстве. Тем более что за такое сходство, в чем миссис Лоуренс была, безусловно, права, мошенники могли бы получить не один миллион баксов. А ему очень не хотелось, чтобы это произошло. За два года работы на миссис Лоуренс он проникся к ней величайшим уважением и не желал терять такую клиентку. Она была мужественной, смелой, открытой и абсолютно честной. Он провел во Вьетнаме несколько трудных лет и научился ценить такие качества у местных жителей. Ему импонировало даже то, что она была наполовину китаянкой. Это заметно сближало их во всех отношениях, не говоря уже о чисто деловых.

Сакура устала до изнеможения и еле держалась на ногах. Ее тело онемело, и она с трудом сохраняла ту позу, которую ей определил Стефан. К тому же в квартире художника стояла невыносимая жара, что делало ее положение еще более тяжелым.

– Я могу перекурить? – взмолилась она осипшим голосом.

– Чтобы потом полчаса кашлять? – спросил он, не отрываясь от полотна.

Она облизнула пересохшие губы.

– Мне нужен перерыв, Стефан. Я больше не могу.

– Не сейчас, – буркнул он, меняя кисть. – Не двигай руками.

– Стефан, ты ведь все равно ни разу не посмотрел на меня в течение получаса.

– Не дергайся.

– Мне нужно отдохнуть, – упрямо повторила она дрогнувшим от усталости голосом.

К тому же ей вовсе не нравилось то, что появлялось на полотне из-под его кисти. Она была совсем не похожа на себя. Точнее сказать, это вообще ни на что не было похоже. Он разделил ее тело на несколько частей и разместил их в разных местах полотна. Бедра, к примеру, оказались вверху, а грудь – внизу. Она, конечно, догадывалась, что это какая-то модная манера живописи, но легче ей от этого не становилось.

– Ладно, отдыхай, – раздраженно сказал он и швырнул кисти на стол.

– Спасибо. – Она старалась вести себя как можно деликатнее, так как сейчас только он мог спасти ее от голода, холода и нищенского прозябания в этом идиотском городе.

– Хочешь потрахаться? – неожиданно спросил он, бросив взгляд на ее упругие груди.

Какое-то время Сакура оторопело смотрела на него, не зная, шутит он или говорит серьезно.

– Я же сказала, что мы об этом не договаривались.

– Да, но это помогло бы нам обоим немного расслабиться, – равнодушно проговорил он и отвернулся.

– Нет, Стефан, я хочу сигарету, и больше ничего.

Художник взял со стола пачку и подошел к ней. Сакура напряглась, испугавшись, что он начнет ее домогаться. А он в это время разглядывал ее обнаженное тело и думал, что она напоминает загнанного зверя, готового вцепиться ему в глотку.

– Может, чашку кофе? – предложил он.

Она знала, что он имеет в виду холодную темную жидкость, которую заварил еще утром, и решительно покачала головой:

– Нет, благодарю.

– Сколько времени тебе нужно для отдыха? – спросил он.

– Пять минут.

– Хорошо, но не больше.

Он направился к столу, развернул газету и углубился в чтение, а она, набросив на плечи халат, подошла к окну и глубоко затянулась сигаретным дымом.

– Сакура, у тебя какой-то странный французский. Где ты ему обучалась? – спросил он, перелистывая страницы.

– Во Вьентьяне.

– Во Вьентьяне? – переспросил он равнодушно. – Интересное место?

– Да, – кивнула она. – Очень интересное.

– Правда? А мне до сих пор почему-то казалось, что там нет ничего интересного. Ведь Лаос – это бедная и несчастная страна.

Она не стала спорить с ним и продолжала торопливо затягиваться.

– Да, это бедная страна, – ответила она наконец.

– Значит, это там ты сделала себе столь экзотическую татуировку? – допытывался Стефан.

– Нет, – последовал ответ. – Мне ее сделали, когда я была еще маленькой.

– Очень странный рисунок, – задумчиво, протянул он. – Впрочем, меня татуировки не интересуют. Не люблю работать с кожей. Я предпочитаю живое тело, особенно такое красивое и мускулистое, как у тебя. Ты метиска, если не ошибаюсь?

– Да.

– Все ясно. Только у метисов могут быть такие красивые тела. Смешение рас всегда приводит к любопытным результатам. С таким телом, Сакура, ты могла бы очень многого добиться в жизни.