Когда осенние печали. Часть 2. - Эвелина Пиженко

"Танька… — пересев к ней за заднее сиденье, Виталий лихорадочно целовал лицо женщины, — Танечка… Я так соскучился…"

"Я должна тебя ненавидеть, но… — закрыв глаза, она плакала в его объятиях, — Я тоже ужасно соскучилась…"

"Поедем в отель? Я сейчас позвоню…"

"Я не могу, — она с сожалением покачала головой, — дети одни… Я не стала их отвозить к Веронике Григорьевне… Она всё знает про нас, она бы догадалась…"

"Интересно, кто ей сказал… — усмехнувшись, Виталий снова зарылся лицом в волосы Татьяны, — Впрочем, сейчас это неважно… Я не могу без тебя… я не хочу тебя терять… Таня…"

"Мы теперь не сможем видеться… Нам нужно либо расстаться, либо…"

"Я что-нибудь придумаю…"

"Я тоже не могу без тебя… — Татьяна говорила горячо, лихорадочным шёпотом, время от времени вытирая мокрое лицо ладонью, — Когда я узнала, что ты с Юлей…"

"Откуда ты узнала? — чуть отстранившись, он взял в ладони её лицо. — Кто тебе сказал?!"

"Олег… А ему сказал его сотрудник, он видел вас… Вы вместе выходили из конторы…"

"Господи, Таня… — Виталий вздохнул с видимым облегчением. — Да мало ли кто и с кем выходит… Что за глупые выводы?!"

"Вы шли в обнимку… и ты… — Таня от волнения сглотнула, — Ты её целовал…"

"Чёрт… — он произнёс это слово с досадой, но было непонятно, что разозлило его больше — невольный свидетель их с Юлей отношений, или то, что он не смог сразу как-то объяснить ситуацию. — Чёрт… Таня, если бы ты сразу мне это сказала, я бы всё тебе объяснил…"

"Что — объяснил? — она спросила это с грустной улыбкой, — Что молоденькие девушки нравятся тебе гораздо больше?!"

"Да что ты заладила! — он хлопнул себя ладонью по колену, — Таня, если бы ты только выслушала меня, этих недоразумений бы не было!"

"А что… ты хочешь сказать, что между вами ничего нет? — усмехнувшись, она откинулась на спинку и подняла вверх глаза".

"Хорошо… — как бы собравшись с мыслями, Виталий вдруг резко посерьёзнел. — Только выслушай меня спокойно. Ладно?.."

Как и вчера, в разговоре с тестем, он рассказал ей почти всю правду: и о своих подозрениях насчёт Олега, и о том, что нужно было торопиться… и о том, что, кроме Юлии ему некому было помочь.

"Ты сама не оставила мне шансов, когда отказалась помочь открыть сейф… Что мне оставалось делать?! Да, пришлось немного пофлиртовать… Но теперь ты знаешь, что всё это было не зря… Твой муженёк, действительно, готовил мне капкан. Уже через месяц завод объявили бы банкротом. А ещё через месяц у него был бы единоличный хозяин — твой муж. Если ты считаешь, что у меня был другой выход — скажи, какой. И я навсегда исчезну из твоей жизни…"

…Таня плакала долго и горько. Обида и ревность смешивались с прощением… Ведь, действительно, у Виталия не было другого выхода… Слишком много было поставлено на кон… Но теперь… теперь им есть, о чём подумать… Ведь он любит её искренне… любит, и не хочет отдавать никому… Никому на свете… Им придётся что-то решать, ведь дальше так продолжаться не может. Вот только Виталий всё утрясёт с бизнесом…

Вернувшись в город, Олег был вне себя от ярости. Его план сорвался, да ещё как… Виду он не подавал, напротив, поблагодарил Виталия за проявленную бдительность, заодно выслушал монотонную речь Семёна Ильича, в которой тот обвинял сына в халатности и излишней доверчивости.

Понимая, что "прозрение" пришло к Виталию не на пустом месте, Олег сразу смекнул, что получить нужные сведения могла помочь только Юля… Решив до поры до времени не раскрывать своей осведомлённости, он, как и прежде, вполне дружелюбно общался со своей секретаршей, так, что та ничего не заподозрила.

Сам же Виталий тоже почти сразу охладел к девушке, и после примирения с Татьяной больше к ней не приезжал. Он всё реже появлялся в адвокатской конторе, а при встрече с Юлей ссылался на ужасную загруженность.

Впрочем, он, действительно, был теперь очень загружен… а ещё озабочен свалившейся на них с Олегом новостью.

Один из новоиспечённых холдингов, объединяющих предприятия по производству продуктов питания, а так же алкогольной продукции, нешуточно заинтересовался их заводом. Об этом Виталий узнал от знакомого бизнесмена, случайно присутствовавшего при одном довольно приватном разговоре. Сначала Виталий подумал, что это снова — происки Олега. Но вскоре оказалось, что Олег тут вовсе не при чём, и сам встревожен таким повышенным вниманием крупной корпорации к их пусть и не очень большому, но довольно прибыльному предприятию. Пока это были лишь слухи, тревога была небольшой. Виталию она даже показалась кстати — после инцидента с подставной фирмой они с Олегом были в состоянии холодной войны, но теперь вынужденные разговоры и взвешивание всех за и против сглаживали обстановку.

Они даже пришли к выводу, что слух оказался всего лишь слухом — прошло уже около месяца, а ничего не происходило.

Однако, в начале сентября, на одном из форумов, к Виталию Мясникову подошла худощавая, одетая в дорогое, стильное платье женщина с холодным и расчётливым взглядом. Это и была хозяйка "Агропродторга", холдинга, о котором и шла речь, Изабелла Юрьевна Лозинская. Поздоровавшись с Виталием, она прямо, без обиняков, предложила ввести завод в состав её объединения.

"Вы же понимаете, что, раз я положила на вас "глаз"… — Лозинская многозначительно улыбнулась, — То от своего уже не отступлюсь. Так что давайте всё решим быстро и полюбовно".

Судя по напористому, безапелляционному тону, женщина была с настоящей деловой, практически смертельной хваткой. Несмотря на то, что Виталий морально был готов к подобному предложению, оно вызвало у него справедливый протест. Стараясь быть как можно вежливее, он попытался перевести разговор в шутку… Но не тут-то было. Бизнесвумен Лозинская проявила свой железный характер.

"Мальчик, не дёргайся. Сделаешь так, как хочу я, будешь в шоколаде. Не сделаешь — в дерьме", — она произнесла эти слова негромко, с очаровательной улыбкой, глядя ему прямо в глаза стальным, холодным взглядом.

"Как страшно!" — Виталий сделал вид, что по достоинству оценил её шутку.

"Ты ещё не знаешь, как это — страшно… — женщина кокетливо наклонила голову вбок и обнажила ряд ровных, белоснежных зубов. — Даю тебе два месяца на раздумье".

"А что будет потом?" — он не оставлял попыток представить всё в виде непринуждённого флирта и улыбался в ответ.

"А потом ты уже не будешь так улыбаться…"

Передав этот разговор Олегу, Виталий заранее знал, что скажет его партнёр.

"Что за бред?! — нахмурившись, тот недоверчиво выслушал рассказ. — Послал бы её подальше, да и весь разговор!"

"Не знаю… — разговор происходил дома у Олега и Татьяны; она с детьми в это время находилась в другой комнате, поэтому Виталий старался говорить как можно вежливее. — Человек не может так себя вести, не имея серьёзной крыши. Ты пробей её завтра по своим каналам…"

"Да борзоты она обожралась, эта старая тварь!" — уже подвыпивший Олег в выражениях не стеснялся. — Или не тра…ет никто, вот и блефует".

"Я бы не сказал, что она старая… — усмехнувшись, Виталий качнул головой и взял в руки очередную стопку. — Ей явно за сорок, но выглядит даже очень… эффектно…"

"Так в чём проблема, Виталя… — пьяно осклабившись, Олег толкнул того ногой, — Может, тебе её тра…нуть надо было?.. Прямо там, на форуме… Ты же на этот счёт безотказный…"

Возникшая проблема неожиданно вновь сблизила партнёров — приговорив пару бутылок коньяка, оба уснули дома у Олега. Проснувшись утром на диване в гостиной, Виталий тревожно пытался вспомнить, не ходил ли он спьяну искать в квартире Таню…

Но, судя по тому, что она спокойно вышла из спальни одновременно с мужем, ночь прошла без приключений.

…Лозинская звонила несколько раз. Последний звонок от неё был в начале ноября.

"Ну, что, мальчики… — Изабелла Юрьевна говорила, как всегда, насмешливо, — Не надумали по-хорошему? Учтите, у вас осталось два дня…"

Глава 17

Первые неприятности начались уже через несколько дней после звонка Лозинской. Неожиданно нагрянувшая комиссия из санэпидстанции потребовала закрыть один из цехов — по причине якобы несоответствия санитарным нормам. Представители СЭС не шли ни на какие уговоры и компромиссы, и Виталий, как директор, вынужден был пойти на выставленные условия: цех был закрыт на ремонт. Кроме того, пришлось закупать новое оборудование — по результатам всё той же проверки, старое, судя по актам, несло в себе какую-то непонятную опасность, и являлось непригодным для дальнейшей эксплуатации. Для этих целей пришлось влезать в ещё одни кредитные обязательства.