Буря страсти - Джоанна Линдсей

Шерис побледнела, она внезапно осознала, что сама стала такой же. Если Лукас когда-нибудь узнает, как она лгала ему…

— Он что?

Она опустила глаза.

— Ему требовалось от меня только одно. К счастью, я вовремя узнала об этом.

— Ты хочешь сказать, что спасла свою девственность?

Она посмотрела ему в глаза и тихо ответила:

— Да.

— Но свое сердце ты дарила довольно свободно. А я считал, что твой муж — единственный мужчина у тебя в прошлом. В кого еще ты считала себя влюбленной, кроме Антуана?

В ней вспыхнул гнев. Как он смеет смеяться над ее унижением? Она вспомнила Фиону. Лукас весьма небрежно обращался со своими прежними увлечениями! Какое у него право расспрашивать ее?

Она мило улыбнулась и пожала плечами:

— Надеюсь, ты не ждешь от меня ответа на такой вопрос, Лукас. Я не из тех женщин, кто ведет счет.

— Так много, а? — усмехнулся он. Она в раздражении стиснула зубы. Негодяй! Но теперь слишком поздно менять тон. К тому же ей все еще хотелось рассердить его.

— Да, так много. Что поделать, если я непостоянна? Он покачал головой с насмешливым сочувствием.

— Так много увлечений, и в результате только один муж… пока. А кого ты любишь сейчас, Шерис?

Его губы приникли к ее губам. Он не ждал ответа. Любовь — это не для них. Ему совершенно безразлично, любит ли она его, раз уж он получил то, что хотел. Но она не позволит ему… снова. Она не хочет… чтобы он… занимался с ней любовью…

Когда ее руки, сдаваясь, обвили его шею, Лукас поднял ее и отнес в постель. Его маленькая девственница. Она может не любить его и быть лгуньей, но ее тело не лжет. Она принадлежит ему. Во всяком случае, сейчас.

Глава 24

Шерис томно потянулась и открыла глаза. Через несколько секунд ее взгляд упал на обнаженную мужскую грудь. Сознание подсказывало, что ей следует ужаснуться. Проспать всю ночь рядом с мужчиной, проснуться рядом с ним, как будто они женаты, в то время как на самом деле… Он не обязан жениться на ней только потому, что лишил ее девственности. Да он и не догадывается об этом.

Конечно, ей следовало возмутиться, что он все еще в ее постели и пользуется всеми преимуществами мужа, не связывая себя узами брака. Но, по правде говоря, она была бы ужасно разочарована, если бы он ушел после ночи, полной столь страстной любви. Как хорошо, что он здесь и к нему можно прижаться!

Она понимала, как опасно анализировать свои чувства. Если бы Шерис хоть на минуту представила, что может влюбиться в Лукаса, то впала бы в панику. Никогда человек, подобный отцу, не будет управлять ее жизнью, даже если его властолюбие не так заметно, как, например, у Лукаса.

Нет, спокойнее считать, что она безнравственна. Ну, разумеется, не совсем уж безнравственна. Боже, ей уже двадцать, она взрослая женщина! Зачем ей ждать, пока она найдет мужа, чтобы изведать то, что она испытывает с Лукасом? Стоит ли отказывать себе в этом удовольствии только потому, что они не женаты?

Шерис улыбнулась. Она действительно становится развращенной. Но сейчас, когда она смотрела на широкую грудь Лукаса, ее это не волновало.

Он выглядел совсем другим, когда спал. Сегодня она впервые видела его спящим, и у нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть его. Ей нравилось то, что она видела: крепкие мускулы, сильные загорелые руки, темные волосы, вьющиеся на груди. Даже во сне он выглядел сильным. На подбородке чуть выступила щетина, на лоб легла непокорная угольно-черная прядь.

Внезапно Шерис осознала, что сейчас без обычной усмешки, чуть кривящей его губы, и искорок смеха в блестящих, как драгоценные камни, глазах он вполне мог бы сойти за своего опасного брата.

Почему ей это пришло в голову? Она не думала о Слэйде с тех пор, как они с Лукасом вернулись с гор и не застали Слэйда на ранчо. Но братья похожи как две капли воды, и тут ничего не поделаешь.

Близнецы. Удивительно, как изменили их обстоятельства, превратив одного в опасное, словно свернувшаяся гремучая змея, существо, а другого — в очаровательного шалопая. Один принимал во внимание ее чувства, другой грубо пренебрегал ими.

Шерис огляделась, желая отвлечься от тревожных мыслей. Она увидела Чарли в фарфоровом тазу и усмехнулась. Он выглядел рассерженным. Да, Чарли так и не привык к Лукасу и всегда тихо ворчал, когда тот подходил к ней. Было заметно, что кот не слишком доволен, обнаружив Лукаса в своих, как он считал, владениях.

В этот момент Чарли выпрыгнул из таза, а затем демонстративно и из окна, как будто он только и ждал, чтобы привлечь ее внимание и выразить свое неудовольствие ее неприличным поведением. Вот так! Получить выговор от собственного кота.

— Доброе утро, красотка.

Шерис, вздрогнув, повернулась к Лукасу.

— Сколько раз еще просить тебя не называть меня так? — с раздражением сказала она.

— Не ругайся, милая, во всяком случае, не с самого утра. — Он лежал рядом с ней, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. — А почему я не могу называть тебя красоткой?

— Потому что меня так называет твой брат и это напоминает мне о нем, — сказала она, попытавшись, насколько возможно, сохранить достоинство.

Его губы, словно поддразнивая, чуть коснулись ее губ.

— Это ни к чему, по крайней мере тогда, когда мы занимаемся любовью с тобой. Мне неприятно ревновать тебя к собственному брату.

— А ты ревнивый, Лукас?

— Не знаю, — пробормотал он между поцелуями.

— Тогда почему ты так говоришь?

— Давай скажем так: когда ты со мной, я хочу быть уверенным, что ты полностью принадлежишь мне. Понимаешь?

— Пожалуй, я сейчас мало что понимаю, — пробормотала она.

Когда его губы скользнули вниз, Шерис закрыла глаза и тихо застонала. Она погрузилась в пучину ощущений, которые возникали только от его близости, Она чуть не вскрикнула, когда он прекратил свои ласки.

Шерис открыла глаза. Лукас смотрел на нее так, что она почувствовала себя обожаемой и желанной, самой желанной женщиной в мире. Этот человек не охотился за ее деньгами и не заключал пари о ее любви. В его желании близости не было никаких скрытых мотивов. Он просто хотел ее. И осознание этого взволновало Шерис, искренность его желания затронула какую-то нежную струну в ее груди, которой никто не касался прежде.

— Боже, как ты красива!

— Я начинаю верить, что ты действительно так думаешь, — сказала она чуть дыша. Их глаза встретились.

— А ты так не думаешь?

— О, Лукас, оставь разговоры на потом, — простонала она и привлекла его к себе.

Он засмеялся. Она хотела его сейчас, немедленно, ему же хотелось постепенно исследовать ее тело и доставлять ей сладчайшее наслаждение.

Он постигал, что доставляло ей наибольшее удовольствие, и как бы переносил ее с одной вершины на другую. Когда дело касалось Шерис, отдавать доставляло такое же наслаждение, как брать.