Кадет Морозов - Шелег Дмитрий Витальевич

Раскрываться перед двумя самонадеянными мальчишками и признавать, что знаю об их сговоре, я не стал, хотя очень хотелось. Подобная сдержанность позволила не только изредка подслушивать их разговоры и быть в курсе многих событий, проходящих мимо из-за моей постоянной занятости, но и уберегла от смены Витовтом шпиона во взводе.

— Иван, успокойся! — громко произнес Песков каким-то странным голосом, и я снова вынырнул из воспоминаний.

Переведя взгляд сначала на мальчишку, а затем на зеркало перед собой, я увидел, что все вокруг моих лежащих на умывальнике рук медленно покрывается расходящимся в стороны инеем. В последний момент успел заметить неестественный цвет своих синих глаз, после чего на зеркале появились красивые узоры.

— Я сегодня действительно немного странный, — признал справедливость слов Пескова и, убрав руки с умывальника, направился в комнату.

Что примечательно, на этот раз Таранов почему-то решил промолчать.

Целый день я был не в своей тарелке. Механически выполнял команды командиров, отстраненно отвечал на вопросы преподавателей на уроках и несколько раз сдерживал накатывающее на пустом месте раздражение, грозящее вырваться в неконтролируемый выброс эмоций и энергии.

В таком подвешенном состоянии я и провел целый день до самого вечера, пока во время отбытия с ужина случайно не пересекся с одним из сержантов второго взвода.

— Глаза разуй и смотри, куда прешь! — рявкнул на меня раздосадованный чем-то командир отделения, не сходя с места. — Кусок дебила тупоголового!

Я остановился.

Злость и желание разорвать его на мелкие части — вот что я почувствовал в этот момент.

За прошедшее время еще ни один из командиров моего взвода не посмел меня оскорбить. Даже Дубовой, которого частенько заносило при разговорах с кадетами, в общении со мной не позволял себе таких вольностей. Может, потому, что я был лучшим в его отделении и приносил немало дивидендов как нашему маленькому отряду, так и лично ему? Или потому, что он видел мой реальный уровень? Не знаю. Да это совсем не важно, когда какой-то недоносок открыто и прямо меня оскорбляет!

«Промолчать? Избежать конфликта? Ведь он явно раздосадован и не имел желания оскорбить персонально меня — Ивана Морозова. Нет. Просто он встал не с той ноги, да и все, — пронеслась мимолетная мысль. Но я ее тут же отмел. — Нет! Конечно нет! Никакого „промолчать“! Пошло оно все на фиг! Ведь я тоже сегодня встал не с той ноги!»

— Чего замер? С дороги отойди! — повторил явно злой сержант.

Он мог и сам спокойно сделать полшага в сторону и разминуться с задумчивым кадетом, но, видимо, его планы были совсем другими… Ведь очень хорошо, когда можно успокоиться, отчитав безалаберного мальчишку-кадета.

— Извинись! — коротко, но уверенно бросил я, посмотрев сержанту в глаза.

— Что?! — опешил он от услышанного и еще больше завелся. — Перед тобой, что ли?!

— Все верно! — все еще борясь со злостью, чтобы с ходу не всадить ему в физиономию, произнес я.

— Ты охренел, кадет? — рявкнул сержант, намекая, что его должность намного выше. — Может, и на колени перед тобой встать? А?!

— Это по желанию, — не оставил я без ответа его вопрос, не обращая внимания на увеличивающееся количество зрителей.

— Да ты! Да я! — запыхтел он, явно собираясь нецензурно высказаться, но в следующее мгновение к нему подошел Страх.

— Ник, что случилось? Ты почему ругаешь нашего кадета?

— Да этот… он от меня каких-то извинений требует! — запнувшись, прошипел сержант, злорадно скосившись. — Сначала чуть с ног не сбил! Так теперь еще и извиняться надо! Вам бы лучше учить своих кадетов! А то они совсем распоясались!

Сержант вроде как собирался пройти мимо, но я отступать не собирался и веско напомнил:

— Извинись!

— Ну вот, видишь! — подскочил командир отделения и яростно посмотрел на меня. — Он же сам нарывается! Сам! Если ты, Страхолюдина, ему уши не надерешь, чтобы более почтительным был, это сделаю я!

Страх не поморщился, услышав свое местное прозвище, и вопросительно посмотрел на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Он посмел назвать меня тупоголовым дебилом. Так что или пусть извиняется, или я займусь его воспитанием!

— Что! Да ты же видишь, он нарывается! Ты же видишь?! Чего он у вас такой распоясавшийся?! — уже чуть ли не зарычал сержант и обратился ко мне: — Думаешь, раз я из другого взвода, то не могу надрать тебе уши?! Очень ошибаешься!

— Я жду извинений, — твердо произнес в ответ.

Злость накатывала все больше и больше. Я уже с трудом сдерживал себя.

Предчувствуя скорую драку, организм выбросил в кровь ударную дозу адреналина. Из-за чего по моим ногам и рукам прошла мелкая дрожь.

Заметивший это сержант возликовал.

— На выход! — уверенно произнес он. — Воспитательный процесс в помещении не приветствуется командованием, так что займусь тобой на улице.

— Иван. Ты уверен? — спросил Страх, когда я устремился вслед за мужчиной.

— Более чем, — не оборачиваясь, ответил я.

Перед входом в здание находилась довольно большая площадка, выложенная тротуарной плиткой. Именно туда пошел мой будущий противник.

— Ты все еще настаиваешь на извинениях?! — прошипел сержант, показательно хрустнув шеей. — Будь уверен, твои командиры тебе не помогут.

— Справлюсь и сам, — произнес я и, напитав тело шики-чо, рванул вперед.

Не ожидавший такой скорости противник успел выставить слабый «щит воли», пробив который, я отправил его в короткий полет, завершившийся переходом противника в «шаг».

Оказавшись на земле, он устремился ко мне, используя «шаг», то появляясь, то пропадая из виду. Его ошибка заключалась в том, что он рассчитывал победить меня за счет одной сложной техники, которую к тому же выполнял крайне предсказуемо, двигаясь по прямой линии и всегда на одинаковое расстояние.

Поэтому, когда он самодовольно появился за моей спиной, его встретил мощный «вихрь силы», откинувший незащищенное тело довольно далеко. Благо в той стороне не было стоящих плотной толпой кадетов.

— Очень плохо, — услышал я голос Крома, обращающегося к сержанту. — Тебя сделал кадет на глазах у подчиненных, а ты тем самым уронил авторитет младшего командирского звена. Или реабилитируйся, или пойдешь на гражданку охранником продуктового магазина работать! Ветеран долбаный!

«Ветеран?! — пронеслась мимолетная мысль. — А почему он тогда такой слабый? Эмоции мешают? Или это я стал сильнее?»

В следующий миг я ушел «шагом» в сторону, а из того места, где только что находился, столбом поднялась мелкая пыль.

Не успел я облегченно выдохнуть, как на меня налетел целый вихрь ударов.

Работая на пределе сил и полыхающем костре злости, я был вполне хорош не только в обороне, но и в контратаках. Несколько ударов, пропущенных в результате пробития моих «щитов», я все же получил, однако и сам хорошо удивил сержанта, передвигаясь «шагом» и атакуя с неожиданных сторон.

С удовольствием глядя на разбитое лицо противника, с которого капала густая кровь, я понимал, что если в ближайшее время ничего не придумаю, то, скорее всего, проиграю. Ведь сержант не только намного сильнее и опытнее, но и, в конце концов, массивнее. Задавит, а я этого не замечу.

Где-то на второй минуте активной фазы сражения мое лицо было ничуть не лучше, чем у сержанта, — натруженные мышцы конечностей налились тяжестью, а ребра, по которым пришлась парочка ударов, неприятно горели.

«Сейчас бы мне мою саблю, и можно было бы еще немного подергаться! Может, создать из льда?! — мелькнула мысль, и я чуть не замер на месте. — Болван! Ты же маг! Что за желание набить тупую морду ублюдка?! Просто используй свой дар! Используй все, что у тебя есть! Главное — победить!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В следующую секунду я перенесся «шагом» на несколько метров, а устремившийся ко мне сержант поскользнулся и очень сильно приложился затылком о сформированный на плитке лед.

Не дожидаясь, пока противник придет в себя, я сформировал одно из любимых теперь мною заклинаний — «стену воды», а потом накрыл ее мощным потоком внутреннего «холода», сорвавшегося из моих развернутых ладоней, направленных в сторону идущей «стены».