Кадет Морозов - Шелег Дмитрий Витальевич

— Что еще за духовная техника? — спросил Песков.

— Это что-то типа заклинаний у воинов, — пояснил я. — Помните, как капитан начал говорить не очень приятные слова, а вы хотели ответить, но просто не смогли? Какой-то непонятный страх сковал тело, и никто не мог ничего с собой поделать.

— Я стоял и мысленно ругал себя нехорошими словами, но почему-то ничего сделать не мог, — ответил Поляков хмуро. — Так это и была духовная техника?

— Именно, — кивнул я.

— А ты откуда столько много знаешь? — спросил он. — Вдруг это такое заклинание?

Вместо ответа я просто покрутил кольцом боевира на пальце, и мальчишка произнес:

— Я, если честно, не совсем разбираюсь во всех этих воинских рангах. Я из молодого «бронзового» рода, мои предки тратили все свои силы, чтобы наша семья стала как можно более сильной магически. Что у тебя за ранг? А то я только «витязя» и «богатыря» знаю.

— «Боевир», — ответил я. — У воинов это — как «доктор» у магов.

— Ого, — удивился мальчишка и принялся перечислять: — Адепт, бакалавр, магистр и доктор. Четвертый ранг? Ничего себе!

— Четвертый дан, получается, — произнес Песков задумчиво. — Я прав? Это же так у бойцов ранги называют?

— Только в некоторых школах, — поправил его хмурый Таранов и добавил, обращаясь ко мне: — Так, значит, ты решил развиваться как воин, а не как маг? Ногами работаешь лучше, чем головой?

— Не делай вид, что не слышал о моей самоинициации, — переходя к чаю, скромно ответил я. — Эта история прогремела на всю страну, а значит, неплохой магический талант у меня есть.

— Самоинициация, которой предшествовали два года, проведенные в образе простолюдина? — спросил Никола заинтересованно. — Это именно там ты научился так мастерски убирать в комнате? У тебя пока еще ни одного замечания не было?

— Мне кажется, что ты слишком много времени уделяешь моей скромной персоне, — заметил я вместо ответа. — Это подозрительно. На всякий случай заранее предупреждаю, что я «гетеро» и мне нравятся девушки.

Ребята рассмеялись, а Никола сдержанно продолжил:

— Но ведь я не шучу, мне действительно это интересно.

— Лучше займись саморазвитием и заинтересуйся, к примеру, уставами, — посоветовал я. — Чтобы в следующий раз снова не обвинять меня во всех смертных грехах.

Как и обещали командиры всех степеней, новая неделя была очень насыщенной различными мероприятиями. С этого дня мы начали намного быстрее бегать на зарядке, преодолевать полосы препятствий, строиться по тревоге, научились быстро экипироваться в обмундирование из наколенников, налокотников, бронижелета и каски.

Занятия теперь проходили в более напряженной обстановке.

Первым уроком обычно ставили какое-нибудь теоретическое занятие, после которого шли один или два урока магической практики. Затем урок по физической или огневой подготовке и уроки по программе имперской школы.

На физической подготовке пока занимались лишь обычной дрессировкой и общим развитием. Ускоренное передвижение, прыжки на месте, которые особенно раздражали.

— Ну все! Ты меня достал, — прорычал Таранов, собираясь броситься на меня, но скинувший с себя маскировку капитан остановил его легким подзатыльником.

Удар его левой руки должен был немного привести в чувство и меня, но я заранее почувствовал его присутствие и легко ушел в сторону.

— Однако, — хмыкнул капитан, после чего рявкнул: — Построение в холле первого этажа!

В ходе воспитательной работы с личным составом третьего взвода до всех было доведено, что мы — духовные братья. Люди, которые будут прикрывать друг друга в бою! Случись беда, и мы сможем рассчитывать только друг на друга, поэтому все драки запрещены! Если они не происходят под руководством наставника и учителей.

С Витовтом все это время мы не общались. Мальчишка держался на расстоянии от других и, судя по всему, пока не имел желания ни с кем дружить…

ГЛАВА 13

«Да когда же, блин, все это наконец закончится?!» — раздраженно думал я, мчась на второй этаж спального расположения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из-за постоянных тревог и сопутствующих этому мероприятий по боевой подготовке настроение у меня было совсем не ахти. Стало оно таким для меня совершенно неожиданно…

Еще вчера все было нормально. Я спокойно жил по установленным в кадетке правилам, выполнял все указания командиров, старательно поглощал знания и не забывал самостоятельно тренироваться. Жизнь вошла в нормальную колею, все устаканилось, было привычно и понятно, а тут внезапно словно перемкнуло…

Просто в один из дней я проснулся по тревоге и отчетливо понял, что меня все бесит. Не ошибусь, если скажу, что, вероятно, я последний человек во взводе, которого коснулось это яркое чувство! Да что там во взводе! Думаю, что на всем первом курсе! Большинство ребят дошли до точки кипения еще в первый месяц обучения. Не удивительно…

Новая и непривычная среда обитания, необходимость выполнять чьи-то приказы, жесткие и хлесткие замечания командиров, психологический прессинг и хроническое недосыпание могут вывести из себя любого, даже самого спокойного человека.

Частенько такие взрывы выливались в жесткие драки с однокурсниками из-за каких-то пустяков, посылание куда подальше командиров и схватки уже с ними, а иногда просто в слезы вдали от посторонних глаз…

Правда, что-что, а драки между кадетами очень жестко карались. Начиналось все с того, что бузотеры отправлялись на марш-бросок с полной выкладкой, а чтобы не скучали, им в компанию придавалось их же отделение. После одной из драк, в которой участвовало сразу четыре кадета, наказание получил весь наш взвод.

Во время марш-броска сержанты нередко загоняли кадетов в воду или делали остановки для выполнения отжиманий или джамбо. Последнее упражнение ненавидели абсолютно все кадеты. Даже я. Все потому, что оно было действительно тяжелым, быстро забивало ноги, и его требовалось выполнять синхронно. Под джамбо в училище понимали выпрыгивания вверх из положения сидя с хлопком руками над головой.

Помню, как довольный донельзя Дубовой впервые разъяснял нам правила выполнения этого упражнения.

— Вы должны выпрыгнуть максимально высоко вверх и сделать одновременный хлопок ладонями всем отделением, — говорил он, глядя на взмыленных от бега ребят. — Для начала сделаем всего пять выпрыгиваний, для первого раза будет достаточно.

«Пять — это не так много, — мимоходом отметил я. — Это нам на один зуб».

— Раз! — скомандовал Дубовой, и от выполнивших упражнение кадетов полетели неоднородные хлопки.

— Не считается! Раз! — скомандовал он чуть громче, и у нас получилось намного лучше.

— Раз! — снова повторил он, и у нас получилось.

— Два! — продолжил счет сержант.

— Два! — улучшили мы результат.

— Два! — синхронно хлопнули мы ладонями, и я ожидал перехода на счет «три», но Дубовой разочаровал нас: — Не все полностью выпрыгивают! Незачет! Пробуем еще раз! Два!

Стоит ли говорить, что с таким скотским отношением до цифры «пять» мы не дошли, хотя скакали где-то с полчаса, по прошествии которых ребята чуть друг друга не убили.

Не удивительно, что после слов сержанта:

— Вы даже пять раз джамбо сделать не в состоянии! — даже мне хотелось сильно его ударить.

Во время подобных коллективных наказаний командиры пытались донести до нас мысль о недопустимости конфликтов в воинском братстве, ведь когда-нибудь нам, возможно, придется прикрывать друг другу спины в бою, и из этого ничего хорошего не выйдет, если мы будем помнить детские обиды из-за какой-то ерунды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это немного притупило вспыхнувшие, как костер, конфликты, хотя, возможно, все дело в наказаниях и марш-бросках, которых и так было выше крыши… Как бы там ни было, командиры заставили ребят задуматься о последствиях своих поступков.

Меня в принципе все здесь устраивало, поэтому я и продержался без срывов так долго. К тому же, благодаря жесткому обучению Феофана, я был обвешан «козырями». Например, использование медитации всегда помогало мне оставаться бодрым и отдохнувшим, даже если на сон выделялось всего два часа. Шики-чо и отличная физическая форма позволяли успевать на построения, показывать отличные результаты и не уставать даже при самых тяжелых нагрузках. Замечавшие это командиры иногда даже заставляли меня выполнять больше, чем остальных кадетов, и я не отказывался. Что успел вбить в меня наставник за время наших странствий, так это четкое понятие: если есть возможность тренироваться — тренируйся! Кто знает, какой противник попадется тебе в следующий раз…