Город несколько лет спустя - Пэт Мэрфи

Джекс не двигалась. «Наверное, цветы падают с солнца», – думала она. Солнечный свет, волшебный дождь и руки Дэнни стали для нее частями необыкновенного момента. Она отвечала солнечным лучам, нежным лепесткам и Дэнни. Ушло тревожное напряжение, заставлявшее ее отдергивать руку, когда он пытался коснуться ее.

Дэнни расстегнул пуговицы на ее фланелевой рубашке. Джекс, полуприкрыв глаза, удивлялась, откуда это тепло в ее груди – от солнца, от его нежных рук или исходит изнутри? Она толком не помнила, как они избавились от одежды, таким естественным казалось прикосновение мягких листьев к их обнаженным телам. Гладкая кожа Дэнни пахла пыльцой, ее пальцы, гладящие его волосы, чувствовали золотые лепестки.

Он замер, долго-долго глядя в ее лицо.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Девушка даже удивилась, но отвечать не стала, только притянула его голову к себе, чтобы поцеловать. Его губы были везде, на ее лице, на ее груди, на ее животе, пока наконец нежное тепло не сменилось жаром. Дэнни прижался к ней. Джекс остро, почти до боли, чувствовала каждое его движение, теплую крышу под своей спиной, цветы на своем теле. Когда он вошел в нее, девушка только тихонько застонала. Ее окружало тепло.

Потом они лежали рядом, засыпанные цветами, и Джекс прислушивалась к биению его сердца. Ей казалось, что в ее теле отдается мощными толчками пульс Города. Сан-Франциско обнимал ее, грел в мощных объятиях. Ветер, гоняющий золотые бутоны по улицам и обдувающий ее горящие щеки, был его дыханием. Нервы Города пронзали ее тело, уходили в крышу, в дома, в бесконечное полотно улиц. Никогда ей не было так хорошо и покойно.

Сквозь дрему девушка услышала странный звук, похожий на шум воды в реке. Внезапно испугавшись, она поняла, что слышит хлопанье крыльев. Ангел был рядом. Джекс хотела бежать, но не могла. Паутина улиц опутала ее ноги, громадины домов пригвоздили к крыше – Город не разрешал уйти. Было трудно дышать. Разозлясь на собственную панику, она распахнула глаза, чтобы увидеть Ангела, увидеть свой страх.

Дождь прекратился. Над ними раскинулось чистое голубое безучастное небо. Дэнни спал, подложив одну руку себе под голову, другой крепко прижимая девушку к себе. Золотые цветы начинали вянуть.

Джекс осторожно высвободилась из его объятий и встала. Некоторое время она смотрела на его лицо – во сне он улыбался.

Она хотела лечь рядом с ним, погладить его руку, разбудить и попросить обнять покрепче. Девушка знала, что если ляжет сейчас – останется с ним, пока он не проснется. Она также знала, что, если, проснувшись, он попросит ее остаться, она останется. Джекс это пугало. Пугало и то, что Город отдалился от нее, разжал объятия.

Девушка собрала разбросанную Одежду и быстро оделась. Последний раз оглянувшись, скользнула к лестнице. Несколько ступенек – и она на улице. Девушка понятия не имела, куда собирается идти, но знала, что идти надо. Взяв велосипед, она направилась к Сивик Сентер Плаза.

Ученый сидел на ступеньках библиотеки, внимательно изучая полузавядший золотой цветок через лупу. Увидев ее, он радостно замахал рукой, и Джекс остановилась. На коленях у него была разложена толстенная книга, еще штук семь-восемь валялись на ступеньках.

– Не могу найти ничего подобного ни в одной из книг! – чуть ли не с восторгом закричал он ей еще издали. – Эти цветы, очевидно, какой-то новый вид, но вот откуда они взялись? Хочешь, посмотри сама.

Джекс прислонила велосипед к фонарю и села рядом с Ученым. Через увеличительное стекло цветок казался огромным. Она рассматривала темные прожилки на лепестках, пыльцу размером с булыжник и собственные пальцы, похожие на гигантские розовые горы с черными трещинами.

– Куда едешь? – спросил Ученый.

Она пожала плечами. Лучше бы он этого не спрашивал. Понимая, что Ученый ждет более определенного ответа, девушка избегала смотреть на него, притворяясь полностью захваченной изучением бутона. Почему, интересно, нельзя просто оставить ее в покое? Зачем задавать всю эту кучу вопросов, ответа на которых она, даже при всем желании, все равно не может им дать? Джекс смяла бутон и кинула его на ступеньки.

– Тебя что-то расстроило? В чем дело?

Она снова уныло пожала плечами, понимая, что отделаться от Ученого будет непросто.

– Дэнни-бой боится, что ты исчезнешь, с самого твоего первого дня в Городе. А ты все здесь. И я очень рад. Оставайся. Здесь твое место.

Девушка устало вздохнула.

– Город дал мне имя. До прихода сюда я так и жила… безымянная.

Он кивнул, но казалось, ждет чего-то большего. Джекс резко встала и протянула ему лупу.

– Ладно, мне пора.

Она не оглянулась. Велосипед ехал по Фелл-стрит к океану, сминая шинами золотые цветы. Джекс заметила, что на окраине дождь был намного слабее, всего несколько бутонов тут и там.

Девушка долго сидела на волнорезе, наблюдая, как волны яростно разбиваются о берег, отступают, но только чтобы вернуться с новой силой. Сняв туфли, она бродила по песку, а вода в своей вечной нерешительности лизала ее ступни и снова убегала.

Океан успокаивал ее. Бесконечная линия горизонта, крики чаек, запах водорослей мирили ее с жизнью.

Опустившись на мокрый песок, Джекс начала создавать свой Город. Длинная диагональ образовала Маркет-стрит. При помощи прибитых волнами щепок над ней поднялись небоскребы центральной части Города. Она терпеливо прорисовывала лабиринты улиц районов Мишн, Вестерн, Ричмонд, Хаит, Сансет. Из влажного песка Джекс вылепила Ноб-Хилл и Сутро. Обгоревшие палочки, найденные на месте старого костра, служили материалом для районов, пострадавших от пожара. Кусочки битого стекла символизировали Оазис Света.

Солнце стояло в зените, но девушка не замечала. Когда Песок высох, она начала носить к своему произведению воду в ржавой консервной банке, валявшейся рядом. Водоросли стали зеленью парка Золотые Ворота. Сразу за районом Сансет она вырыла небольшую канавку, обозначающую край Города. Наконец Джекс изобразила пляж, на котором находилась.

Противный липкий страх, охвативший ее на крыше геля, отступил. Не то чтобы он совсем пропал – слишком четко Джекс помнила панику, перехватившую ее горло, – но по крайней мере казался сейчас незначительным и легко преодолимым. Она распрямила спину и потянулась. Тело затекло от долгого сидения на корточках, живот свело. Джекс вспомнила, что ничего не ела с утра, и почувствовала зверский голод.

Вставая, она услышала вновь шум крыльев, но лишь улыбнулась. Над крошечным Городом, ее Городом, пролетала чайка. Страх ушел.