Они вернутся - Андрей Вдовин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рыбой я займусь! — живо откликнулся Леха. — Может, тоже щуку вытащу.
Сергей сдержанно усмехнулся...
Дальнейший вечер прошел в подготовке к предстоящему пешему походу.
К тому времени, когда вокруг сгустилась тьма, на поляне уже горел костер, а в котелке побулькивала уха, приправленная щавелем. И хотя Лехе так и не удалось выудить еще одну щуку, улова вполне должно было хватить, чтобы успокоить исстонавшиеся за день желудки. А на десерт путников ждала черника...
День 12
Встали с первыми проблесками рассвета: предстояло наловить еще рыбы, чтобы как следует подкрепиться перед выступлением.
Леха опробовал изготовленную вчера обувь и остался вполне доволен: подошвы склеились прочно, завязки держали хорошо. Правда, смотрелся он в этих «сандалиях» довольно забавно, но нелепый внешний вид волновал его сейчас меньше всего.
Водой запаслись по максимуму: наполнили всё, что только можно, — фляги, пластиковую бутылку, термос и даже котелок (благо у последнего имелась крышка).
Наконец в начале одиннадцатого всё было готово — настала пора выдвигаться в путь. Туристы взвалили на плечи рюкзаки и распределили между собой прочую поклажу: Сергей взял палатку, Леха — чехол с веслами и удочкой, а Юльке достался котелок с водой. Самой тяжелой ношей была сумка с лодкой. Парни взялись с двух сторон за ручки, чтобы нести ее вдвоем.
Сверились по солнцу — и направились прямиком на север, намереваясь отойти от речки как минимум на километр, после чего можно будет попробовать повернуть в западном направлении.
На карте к северу от речного русла неровной линией была обозначена лесная дорога, но отыскать ее путники особо не рассчитывали: за время похода они уже несколько раз пытались это сделать, но безуспешно — повсюду был сплошной лес. Это могло объясняться тем, что карта была составлена еще в советские времена, а с тех пор дорогой перестали пользоваться — вот она и заросла. Однако далее к северу лесной массив пересекало еще несколько прямых пунктирных линий, явно обозначающих просеки. Если хотя бы одна из этих просек сохранилась — по ней можно будет спокойно дойти до конца бора.
Впрочем, пока что нигде не было видно никаких признаков деятельности человека, пусть и давней: лес казался совершенно диким и нехоженым. И продвигаться по нему, таща с собой тяжелую и громоздкую поклажу, было очень нелегко, да еще и комары с мошкой одолевали. Пару раз на пути встретилось некое подобие троп — очевидно, протоптанных дикими животными — но они тянулись не в том направлении, которого придерживались путешественники, поэтому воспользоваться ими не довелось.
Проще всего было бы следовать друг за другом, но Леха с Сергеем могли идти только бок о бок. Юлька шагала впереди с палкой в руке и предупреждала, если под ногами обнаруживалось какое-нибудь скрытое препятствие — коряга или ямина.
Через заросли папоротника высотой по пояс продираться было еще терпимо, но когда путь преграждали густые переплетения кустарника или нагромождения валежин, такие места оставалось только обходить. Особенно много хлопот доставляла сумка с лодкой: она болталась у самой земли и постоянно за что-нибудь цеплялась — приходилось ее приподнимать и держать на весу, отчего начинали ныть мышцы рук.
Очень скоро с мужской части экипажа уже катился градом пот, одежда на спине стала мокрой — хоть выжимай. В конце концов Сергей не выдержал и заявил, что он лучше взвалит лодку себе на горб и потащит сам, а Леха пусть несет палатку. Так хотя бы можно будет двигаться гуськом, друг за другом.
Они сделали короткую передышку — вытерли рукавами взмокшие лбы, по очереди приложились к котелку. Юльке их даже жалко стало: путь-то предстоит долгий — за день совсем из сил выбьются...
— Может, носилки какие-нибудь смастерить? — предложила она.
Леха с Сергеем пораскинули умом и вскоре пришли к наиболее подходящему решению.
Отыскали молодую березку, срубили ее и сделали длинный и прочный шест, к середине которого подвесили лодку с палаткой. Потом встали друг за другом, подняли шест, водрузили его концы на плечи — и зашагали вперед, неся подвешенную поклажу, точно охотники добычу. Как и следовало ожидать, идти таким макаром оказалось гораздо легче. Тем более что «носильщики» стянули мокрые штормовки, свернули их и подложили под концы шеста, чтобы ноша не слишком натирала плечевые суставы.
Так одолели, наверное, около километра, как вдруг Юлька, продолжавшая шествовать во главе отряда, воскликнула:
— Лес вроде бы редеет!
Впереди действительно завиднелось открытое пространство. Сергей с Лехой приободрились: неужели и вправду просека?
Но не прошло и минуты, как их постигло жестокое разочарование: они вышли к обрыву и увидели внизу зеленовато-белесую поверхность узкого речного русла. На другом берегу за кустарниковыми зарослями снова высились деревья.
Парни, не сговариваясь, сбросили ношу наземь.
Все трое сразу поняли, что это не какая-нибудь соседняя речка, а всё та же Бобровка — судя по всему, здесь она выгибалась очередной петлей, в которую они и уперлись.
— Ядрена вошь! — воскликнул Леха, прихлопнув на лбу комара. — Ну и русло у нее!
— Да уж, — отозвался старпом. — Как будто его какой-то демиург с болезнью Паркинсона прокладывал... Помнишь, как в «Песни о Гайавате»:
...И перстом Владыка Жизни
Начертал ей по долине
Путь излучистый, сказавши:
«Вот твой путь отныне будет!»
— Помню, помню, — ухмыльнулся капитан. — А может, здешний «Владыка Жизни» был просто в доску бухой, когда сотворением этой местности занимался?
— И такое возможно...
Юлька улыбнулась: она хоть и не читала поэму Лонгфелло об индейцах, но суть разговора поняла.
— Думаю, местного демиурга звали Ульгень, — сказала она. — Это он, по верованиям коренных алтайцев, сотворил землю. Но здесь, наверно, в его дела вмешался злобный Эрлик и всё извратил.
— Извращенец, — хмыкнул Леха.
Сергей
