Рай, ад и мадемуазель - Гарольд Карлтон

— Мадам Жислен де Рив приедет посмотреть коллекцию! — заявила она. — Слегка поздновато, но если она что-нибудь закажет, мы спасены!

— Нас спасет де Рив? — Модельер изогнул бровь.

Фотографии Жислен де Рив, одной из элегантнейших дам Парижа, можно было найти на страницах старых «Вог». Кристофер узнал, что она всегда следила за модными новинками, а еще была редактором журнала по искусству. Жена успешного бизнесмена, Жислен устраивала еженедельный салон в своих апартаментах недалеко от Дома инвалидов.

В тот день мадам посмотрела коллекцию и заказала сразу шесть нарядов.

— Она ожидает, что примерки будете делать вы. — Мадам Женевьева, высокомерная directrice, как всегда, презрительно посмотрела на Кристофера, будто тот забыл о духах. — На безупречную фигуру этой клиентки вы точно не пожалуетесь. Навестите ее cabine. Внимательно изучите отражение дамы в зеркале. Постарайтесь угодить Жислен. Если ей понравится ваша одежда, то подтянутся и подруги. Эти женщины — словно стадо овец.

Кристофер с Самантой, как обычно, обедали в «Ла Кетш», за любимым столиком у окна. Парень попросил у подруги совета.

— Она думает, что я продамся ради одной клиентки, — сказал юноша.

— И ты, конечно, готов?

— Ну да. Просто мне не нравится, что Женевьева так в этом уверена.

— Жислен де Рив! Из-за нее меня уволили! Значит, она видела тебя тогда вечером — и воспылала страстью.

— Или ей понравилась моя одежда. — Кристофер притворился обиженным. — Ты великолепно выглядела в белом платье-рубашке. До увольнения.

— Что ж, это прекрасная реклама. Жислен спасет «Деланж». Отпразднуем!

— Для тебя каждый прием пищи — праздник. А я не очень хорошо делаю примерки, — задумчиво произнес юноша. — Винил непросто проткнуть булавкой. Я взвалил всю работу на швей. Придется, прищурившись, глядеть в зеркало и делать вид, что замечаю недостатки.

— А что, притворись! — радостно поддакнула Саманта. — Если будешь трогать мадам за зад, булавок она не заметит. Французы обожают немного oooh la la![70]

Американка оглядела ресторан.

— Ты знал, что Пьер ла Шасе создает коллекцию на четырнадцатилетних мальчиках?! — спросила она. — Разве не эксцентрично? Говорит, у них правильная «мальчишеская фигура». Неудивительно, это же мальчики!

— Как мне держаться с Жислен де Рив? — нахмурился Кристофер.

— Ты сам себе ответил: держись за нее. И почаще. Притворись, что сзади разошелся шов, и полапай за мягкое место.

Юноша уставился на подругу.

— Честно говоря, я совсем не так понимаю высокую моду! На сексе свет клином не сошелся!

— Поспорим. — Саманта оторвала взгляд от меню.

Подошел официант.

— Чем «Croque Madame» отличается от «Croque Monsieur»? — спросила американка.

— Это яйцо-пашот, — ответил официант.

— А если заменить жареные помидоры? — предложила девушка.

— Тогда это будет не «Croque Madame», мадемуазель.

— Ну и хорошо. А в салате есть латук?

— Конечно! Это же салат!

— Его можно заменить на цикорный салат?

Официант закатил глаза и ретировался с быстротой молнии.

— Знаешь, — сказала Кристоферу Саманта, — может, Коко-наркоманка де Рив пытается избавиться от зависимости? Раньше она не обращала внимания на одежду других домов. А еще, думаю, Жислен хочет соблазнить тебя и научить доставлять женщине удовольствие. Это как езда на велосипеде — бесценные навыки, которые никогда не забудешь!

Кристофер удивленно посмотрел на подругу.

— Уставшие друг от друга супруги иногда так делают, — кивнула та, — чтобы вновь разжечь пламя страсти. Жислен покрасуется с новым кавалером, пока парнишка не влюбится в сверстницу. Вроде Софи.

— Но я уже влюблен в нее!

— А вдруг интерес Жислен к тебе поможет Софи растаять? — сказала Саманта со знанием дела. — Ревность — неплохой афродизиак.

Когда мадам де Рив пришла в ателье, premiere main сняла мерки для белого винилового платья. Неделю спустя вещь покроили и сметали. Кристофер надушился «Eau Sauvage», взял платье и пошел в cabine. Постучал.

— Entrez,[71] — ответила клиентка голосом девушки.

Стройная, высокая Жислен де Рив стояла в зеркальной cabine, одетая лишь в белые шелковые трусики-бикини и бюстгальтер. Женщина пожала юноше руку.

— Это вы! — Мадам игриво посмотрела ему в глаза. — Я уже ваша большая поклонница.

Жизнерадостность Жислен не давала модельеру зациклиться на том, что клиентка годилась ему в матери. В выразительных темных глазах женщины мелькал озорной огонек, придававший фразам оттенок двусмысленности. Лицо продолговатое, слегка заостренное, нос длинноват, а губы тонковаты; но шелковистые волосы до плеч, которые Жислен по-девичьи теребила, великолепно оттеняли недостатки. Ухоженная с ног до головы, модная дама в жизни выглядела моложе, чем на фотографиях. Де Рив подняла руки, и Кристофер надел на нее платье (он отказался от пуговиц и молний как demodé).

Женщина радостно хихикнула и посмотрелась в зеркало.

— Молодая! Новая! Современная!

Она изобразила несколько поз, словно оживший эскиз.

— Ах, я так устала от «Шанель»! Не могу одеваться, как каждая вторая. Мода ведь должна быть дерзкой? А Шанель? Фу! Ее никто никогда не назовет такой. Платье смотрится на мне великолепно. И такое короткое! Главное — не краснеть, когда буду садиться.

Жислен де Рив была bien dans sa peau, как говорят французы. Это значит «хорошо чувствовать себя в собственном теле», ни перед кем ни за что не извиняясь. Другое определение (французы на этот счет мастера) — un certain âge. Так говорят о женщине, чья молодость прошла. Жислен жаждала романтических приключений: дама смотрела на Кристофера как на лакомый кусочек, который не терпится проглотить.

Неиссякаемый поток лести, комплименты, понимающие взгляды… Юноша почувствовал себя красивейшим мужчиной на планете. Легкие прикосновения пальцев, казалось, говорили о том, что Жислен не может оторвать от него рук.

Парень встал за спиной светской львицы. Поглядел в зеркало. Решительно провел руками от ключицы до талии клиентки, разглаживая морщинки на ткани. Неожиданно Жислен запрокинула голову, закрыла глаза и прильнула к Кристоферу, «случайно» положив руку между его ног. Слегка поводила кистью, открыла глаза и проговорила:

— Может, на сантиметр длиннее?

— Вам будет удобнее? — спросил он, взяв несколько булавок.

Парень присел, чтобы отпустить подол. Обычно этим занималась помощница, но он решил обойтись без сопровождения, чтобы мадам де Рив почувствовала себя особенной. Британец справился с утомительной задачей, поднялся и снова встал за спиной женщины.