Рай, ад и мадемуазель - Гарольд Карлтон

— Будет держать меня подальше от Гая? — закончила за нее девушка.

Шанель сердито глянула на подчиненную.

— Я должна следить за порядком в доме, — спокойно сказала она. — Гай целый день работает в ателье. Вечер остается для семьи. Разве это не правильно?

Моник промолчала.

— Швеи по десять лет добиваются своей мастерской. Ты будешь на равных с Гаем. Зарплата увеличится втрое. Подберешь девушек, будешь сама себе начальницей. Я ожидаю большой спрос на твои костюмы.

Моник старалась собраться с мыслями. Она знала, что должна радоваться. Ведь она первая в доме так быстро покорит эту высоту.

— Спасибо за повышение, мадемуазель, — осторожно проговорила девушка. — Постараюсь оправдать доверие.

Моник надеялась, эта фраза завершит беседу. Шанель внимательно посмотрела на подчиненную.

— Ты не подведешь. Я знаю.

Вечером, когда все ушли по домам, Моник осталась с Гаем наедине. Заканчивая работу, девушка поделилась с ним новостями.

— Мадемуазель дает мне мастерскую.

— Знаю, — тихо произнес мужчина.

Даже через комнату его глаза, казалось, заглядывали ей в душу.

— Ты заслужила. Мадемуазель спросила меня об этом, и я согласился.

— Гай, она знает о нас, — нахмурилась Моник. — Она считает тебя своей собственностью?

— Мадемуазель любит вмешиваться в личную жизнь работников, — пожал плечами портной. — Но она мудра и многое повидала в жизни.

— У Шанель сложный характер, сам знаешь, — вздохнула швея. — На днях приходили ее племянницы. Очень милые. Девушки хотели просто поздороваться, а мадемуазель отказалась с ними встретиться. Думаю, она завидует всем, кто счастлив.

— Считаешь, Коко завидует нашему получасовому приступу страсти?

— А это все, что у нас было? Получасовой приступ страсти? — Моник не поверила своим ушам. — Ты тогда смотрел на часы? Для меня это было нечто большее, неужели не понимаешь? Я люблю тебя, Гай! С того дня, когда мы познакомились.

Мужчина тревожно взглянул на нее.

— Прости, даже не знаю, что сказать… — медленно произнес он. — У нас нет будущего… Я не могу сделать несчастными жену, двух дочерей и в итоге нас с тобой.

— Значит… — Моник нахмурилась, стараясь собраться с мыслями. — Повышение, огромная зарплата, то, что я стану равной тебе в доме… все бессмысленно?

— Почему? Это чудесно! Я рад за тебя!

От разочарования уголки ее губ поползли вниз. Девушка глубоко вздохнула, затем подалась вперед и поцеловала Гая в лоб.

— Ты будешь хоть иногда заглядывать в мою мастерскую? — спросила Моник.

Она замешкалась: гордость не позволяла обнять любимого. С пиджаком в руках девушка вышла из комнаты. На ее глаза навернулись слезы.

Скромница из Анжера начала спускаться по служебной лестнице, когда услышала за спиной шаги. Гай схватил девушку за руку, развернул и поцеловал. Ее тело тотчас же снова запылало. Швея прислонилась спиной к стене, чтобы удержаться на ногах, и приоткрыла губы. Когда мужчина прижался к ней, девушка почувствовала его возбуждение. Она оттолкнула Гая.

— Это был лишь получасовой приступ страсти, не забыл? Почему ты не попросил, чтобы меня оставили в твоей мастерской?

— Ты заслуживаешь собственной. Я понял это в тот день, когда впервые увидел твою работу.

Моник пригладила свой пиджак.

— Спокойной ночи, Гай. — Она зашагала прочь, оставив мужчину на лестнице.

— Подожди! — крикнул он вслед. — Если бы мы виделись раз в неделю… например, в отеле неподалеку? Это все, что я могу предложить тебе сейчас… Ты согласилась бы?

Девушка долго смотрела на любимого, потом повернулась и ушла.

Моник шла по Гран-бульвар. Люди вокруг куда-то спешили. Она получит мастерскую и любовь Гая раз в неделю. Кажется, стоит порадоваться. Но почему ей грустно? Впервые в жизни девушке хотелось крепко выпить, чтобы алкоголь обжег горло. Она остановилась в первом попавшемся баре, заказала скотч и быстро проглотила его, как делали мужчины за стойкой. По телу тотчас же разлилось тепло, утешая и придавая сил. Алкоголь размыл границы реальности: теперь ей не нужно было смотреть на мир так трезво.

«Девственница из Анжера превратилась в прелюбодейку-алкоголичку», — поражалась Моник самой себе, идя домой вдоль Сены. Приехав в Париж, она представить не могла, что с ней произойдет такое. Но предполагала, что будет ходить по улицам столицы высокой моды в одиночестве. А теперь еще собственная мастерская! Может, ей на роду написано быть замужем за своей работой?

Теперь личная жизнь Моник превратится в череду торопливых встреч в отеле, где номера наверняка сдаются на час. Что за люди встречаются там и занимаются любовью?

Три дня спустя Моник сидела напротив Софи за столиком кафе.

— Думала, он бросит жену? — осторожно спросила дочка министра.

Швея посмотрела на подругу.

— Думала, что у нас будет роман. А не встречи на час раз в неделю.

Софи закатила глаза.

— Ты ничего не знаешь о мужчинах и женщинах. — Она положила сахар в кофе. — Для него ты — очередная победа.

— Нет. Гай не такой. — Моник посмотрела приятельнице в глаза.

— Любить женатого ой как непросто. Мне самой стоило бы быть осторожнее. Я тоже влюблена. Но держу этого мужчину на расстоянии.

— Почему?

Взгляд Софи затуманился.

— Не могу заставить себя довериться ему, — медленно проговорила она. — Защищаюсь от боли. Понимаешь? Не хочу страдать.

— Мы с тобой такие разные, — кивнула Моник. — Да, я наивнее многих парижан, но не отказываюсь от любви из страха перед душевной болью. Кто знает, что будет дальше?

Софи пожала плечами и закурила.

— Ничего не изменится, дурочка. Гай женат.

ГЛАВА 12

Клиентки «Деланж» не заказывали облегающие виниловые платья без молний и пуговиц или прозрачные блузки.

— У них нет ни малейшего желания обнажать свои увядшие груди, — как-то вечером с иронией сказал Кристоферу Клаус.

Одна дама в годах все же заказала белое виниловое платье-рубашку, но при условии, что его сошьют из серой шерсти, с длинными рукавами и юбкой чуть ли не до пола.

— Я не позволю какой-то старушенции испортить мою дизайнерскую философию, — поведал Кристофер Саманте за очередным обедом в «Ла Кетш».

— Но ты же хочешь продавать свою одежду? — удивилась девушка.

— Мою одежду, а не собственные модели клиенток.

Как-то во второй половине дня в кабинет Кристофера вбежала радостная vendeuse и, запыхавшись, остановилась у его стола.

— Мадам Жислен де Рив приедет посмотреть коллекцию! — заявила она. — Слегка поздновато, но если она что-нибудь закажет, мы спасены!