Дружба, йога и любовь - Рейн Митчелл

— А ты не пошла?

— Нет, это только для мужчин. В любом случае мы с Бобом теперь ложимся спать не раньше одиннадцати. Но хватит о моих успехах, расскажи лучше о себе. У тебя все хорошо? Ты же знаешь, как я волнуюсь.

— Я в порядке, ма. Все гораздо лучше, чем было.

— Я знала, что жизнь наладится, детка. Я так тебя люблю, ты даже не представляешь. Я верю, что ты справишься с трудностями.

— Знаю, ма.

— Ничего ты не знаешь, ну да ладно. Я сказала Бобу: слава Богу, Алан ушел. Он не достоин тебя, вы никогда не подходили друг другу, и никто не может понять, что ты в нем нашла, кроме красивой внешности.

— Ма, пойми, что…

— Только не начинай спорить. Я просто хочу сказать: все мы знаем, что ты вышла замуж, потому что переживала нелегкие времена, и я страшно волновалась. Твоя сестра рыдала несколько часов, когда узнала, что ты выходишь за Алана. Она твердила, что он неудачник, но потом смирилась. Ты совершенно не уронила себя в наших глазах. Твоя сестра не пришла на свадьбу только потому, что у нее была высокая температура.

— Ма, я хотела сказать, что Алан возвращается.

В трубке воцаряется продолжительное молчание. Ли слышит, как мать пересказывает ее слова Бобу.

— Что-что он делает?! — орет тот. — Ну и какая мне разница?

Наконец мать, видимо, собирается с силами.

— Ты знаешь, что я всегда тебя поддержу, детка. Если ты делаешь это ради детей, тобой можно только восхищаться. Именно так я и объяснила Бобу.

Кэтрин снимает замок с велосипеда, который стоит на дорожке перед домом, и выезжает на улицу. Тихий, сонный воскресный вечер; девушка решила проветриться, купить булочек, выпить кофе… что угодно, лишь бы выйти из дома. Большую часть дня она провела в маленькой спальне, где стоит швейная машинка и лежат ткани. Кэтрин шьет платье для Ли. Это один из самых замысловатых нарядов, какой она когда-либо придумывала, не говоря уже о том, чтобы сшить, и чем дольше Кэтрин работает, тем сильнее волнение. Платье — черно-бело-серебристое, в стиле геометрических силуэтов Уильяма Темпеста, в которые девушка влюбилась, когда увидела их в «Вог». Шитье требует применения всех навыков, какие только есть у Кэтрин, а заодно пришлось освоить и кое-что новенькое. Если она не испортит платье на последнем этапе, получится нечто потрясающее. Корсаж на «косточках». Кто мог бы подумать, что она способна смастерить такую штуку?

Любовь Кэтрин к своему творению переходит все границы — как будто перед ней живое существо. Будет нелегко с ним расстаться.

С другой стороны, это отражение ее привязанности к Ли. Сидя за работой, Кэтрин представляет наставницу в новом платье и понимает, что для себя она такое бы не сшила — не хватило бы терпения. Она предложит подарок в знак мира. А может быть — на прощание, с пожеланием удачи.

Погода теплая, на улицах тихо и безлюдно. Кэтрин нравится кататься на велосипеде воскресными вечерами, когда вокруг спокойно и весь район как будто принадлежит ей. Ветерок ласкает кожу и треплет волосы, и девушка способна притвориться, что жалеть не о чем.

На улице так замечательно, что на мгновение Кэтрин охватывает желание пропустить занятие и кататься допоздна — может быть, даже съездить в Гриффит-парк. Но Ли сказала, что собирается сделать какое-то важное объявление, — речь почти наверняка пойдет о закрытии студии. Кэтрин пережила вместе со студией немало взлетов и падений, а потому должна присутствовать и на сей раз. Миновал очередной жизненный этап…

Она изо всех сил внушает себе, что для Ли это отличный шанс, невзирая ни на что. Больше денег, больше престижа, больше возможностей преподавать, не заботясь о финансовых вопросах. Но Кэтрин не может избавиться от ощущения, что Ли скорее всего не связалась бы с «Миром йоги», если бы не хотела порадовать Алана, вернуть его домой. Она поступила самым естественным образом, и Кэтрин не будет лезть в чужие дела… Но стала бы Ли мириться с Аланом, если бы знала все подробности?

Уже несколько недель Кэтрин борется с собой — не рассказать ли наставнице обо всем? Они ведь подруги. Но затем девушка вспоминает о своем решении сосредоточиться на собственных проблемах. Пусть Ли и Алан разбираются сами.

Она едет к студии и оставляет велосипед у забора, под окном кабинета. В дверях появляется Алан — на нем дорогие серые шорты для йоги и майка. Интересно, почему мужчина с таким красивым телом, прекрасными волосами и точеным лицом вызывает у нее физическое отвращение? У Кэтрин много изъянов, но, нужно признать, ее никогда не влекло к женатым. Ну, не считая того злополучного романа, который продлился полгода. Но она ведь не знала, что парень женат, и бросила его, как только выяснила правду.

— Прекрасный день, — говорит Алан. — Ты на занятия?

— Да, — отвечает Кэтрин.

— Ли будет приятно. Она немного волнуется и все такое. А я буду играть.

Кэтрин молчит. В голосе Алана слышится странная нотка, как будто он подталкивает собеседницу к следующей реплике, хочет продолжения разговора. Нет уж, спасибо.

— Ли сказала, что ты не в восторге от нашего решения.

Кэтрин пожимает плечами:

— Это не мое дело, Алан.

— А мне кажется, что ты уже давно влезла в наши дела. Возможно, я все-таки позову адвоката и попрошу его повнимательнее проверить баланс.

— Уж скорей бы, — отзывается Кэтрин. — Проверьте и успокойтесь раз и навсегда.

— Я бы пригласил его раньше, но это недешево стоит.

— Насколько я знаю, Ли вскоре будет зарабатывать достаточно, чтобы покрыть уйму дополнительных расходов.

— Ли не единственная в нашей семье, кто зарабатывает деньги, Кэтрин… — Алан слегка наклоняется, так что длинные волосы падают ему на лицо. Прическа, дорогая одежда и прочие признаки тщеславия плохо сочетаются с гневом и мелочностью. — Пойми меня правильно. Жаль, что ты потеряешь массажный кабинет, но тебе наверняка удастся найти другое место. Главное — не болтай о способах оплаты…

Когда Кэтрин только начинала работать в студии, то вместо арендной платы делала массаж Ли и Алану. Это предложила Ли. Хотя Алан и возражал, он извлек из сеансов больше пользы, чем Ли. Кэтрин не раз приходилось отклонять недвусмысленные предложения. В конце концов она взяла кредит, чтобы заплатить за аренду и больше не принимать Алана. Непристойными просьбами ее не удивишь — «ох, пожалей меня, помоги расслабиться, мне так плохо». Кэтрин уже давно наскучили сальности, и она умеет ладить с подобными клиентами, обращая ситуацию в шутку. Но самым отвратительным в поведении Алана было то, что, с его точки зрения, девушка была обязана ему интимом.

— Мне ничего не платят, — отвечает Кэтрин. — А вы не знали? Я делаю массаж бесплатно. Если только меня не тошнит от конкретного клиента.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — спрашивает Алан. — По-моему, тебе совсем не нравятся мужчины. Подумай об этом на досуге. Ты влюблена в Ли.

— Ну что ж, — отвечает Кэтрин, вскидывая сумку на плечо. — Должен же кто-то ее любить.

Алан заходит в студию и немедленно мчится обратно, как капризный ребенок.

— И больше не оставляй здесь свой велосипед! Он загромождает двор. Сегодня могут приехать из «Мира йоги», и я не хочу, чтобы двор напоминал помойку.

Если бы Кэтрин назло оставила велосипед на месте, Алан бы заткнулся — в том числе из страха, что она пожалуется Ли. Но привычка никому не быть обязанной берет верх. Кэтрин снимает замок, садится боком, выкатывает на тротуар и пристегивает велосипед к фонарному столбу, пропустив цепь через оба колеса, — теперь его не видно из окна студии. «Ты доволен, Алан?» Девушка похлопывает ладонью по седлу.

— Будь умницей и никуда не уходи, я скоро вернусь.

Ли настолько взволнованна и обеспокоена разговором с матерью, что приезжает в студию на десять минут позже, чем планировала. Она видит в зале толпу и слышит, как Алан играет, «разогревая» собравшихся. Он утверждает, что не любит фисгармонию — она идеальна для того, чтобы играть на занятиях, но звучание у нее не слишком разнообразно, — тем не менее, начиная играть, Алан как будто погружается в транс. Прислушиваясь к загадочным, монотонным звукам инструмента, ученики углубляются в свой внутренний мир.

Красота музыки успокаивает Ли. Она не утверждает, что Алан идеален — она тоже не совершенство, — но мать напрасно ему не доверяет, когда он того заслуживает. Талант у Алана несомненный.

— Ли, — зовет из-за прилавка Тина, — я знаю, что у вас занятие, но не подойдете ли на минутку?

Неподалеку стоит Брайан. Ли готова поклясться, что он флиртует с Тиной. «Пожалуйста, Тина, только не влюбляйся. У него замашки эксгибициониста, и вдобавок он лет на двадцать старше».

— Привет, Ли, — говорит Брайан. — А у вас сегодня целая толпа. Наверное, вы рады.

— Воскресенья всегда непредсказуемы, — отвечает она. — Хорошо, что вы здесь.