Опасный маскарад - Элизабет Грегг

Чувствуя себя законченным дураком, Бен проследовал из прихожей в полупустую гостиную и тяжело опустился на стул. Зачем он здесь? Зачем мучает и себя, и ее? Все произошло как бы само собой: он увидел свет в крохотном оконце, через которое вчера с таким трудом выбрался наружу, и просто не смог пройти мимо. Потребность видеть Дессу превратилась для него в какую-то манию – она жгла и иссушала душу, будоражила, не давая ни минуты покоя… Он перестал теребить шляпу, бросил ее на пол рядом со стулом и, обхватив колено сомкнутыми в замок пальцами, откинулся на спинку.

Внутренний голос нашептывал ему, что надо бежать, бежать отсюда без оглядки, пока еще не поздно, пока не случилось ничего непоправимого… Но на этот раз Бен твердо решил остаться. Будь что будет. Он больше не мог обходиться без общества этой странной, непонятной, а порой и пугающей его девушки с ясными зелеными глазами. Даже когда она сердилась на него, кричала, гнала, ему все равно было с ней хорошо.

Подобного чувства он не испытывал с детства, резко оборвавшегося в тот день, когда его мать и трех сестер зверски убили бандиты. Тогда, стоя над их бездыханными телами, он хотел лишь одного – умереть. Подонков так и не нашли. А потом он и сам начал убивать на войне. Какое-то время это ему даже нравилось. Ему казалось, что он мстит за смерть своих близких; в каждом враге он видел одного из негодяев, лишивших жизни беспомощную женщину и трех маленьких девочек. Слепая ненависть, которая с безошибочной точностью направляла его карающую руку, сделала его самого холодным, расчетливым убийцей.

Теперь же, ища лишь мира и душевного покоя, он нашел их в Дессе. Десса стала для него всем. Он не понимал как и почему, но с каждым днем все отчетливее ощущал, что это именно так. Даже Сэра с ее умиротворяющим всепрощением не могла дать ему того, что несло с собой само присутствие рядом этой избалованной, взбалмошной, сумасбродной… и сногсшибательно красивой гордячки, казавшейся то дьяволом-искусителем, то ангелом, случайно залетевшим на самый край этого грешного мира… Ангелом, к белоснежным крылам которого не может пристать ни капли той крови и грязи, что смачно хлюпает под ногами простых смертных…

Он поднял глаза и увидел ее. Она стояла на пороге комнаты, одетая в простое белое платье, безупречно сидящее на ее стройной фигурке. Волосы, окутанные золотистым нимбом приглушенного света керосиновой лампы, мягкими волнами спадали ей на плечи.

Бен порывисто встал и подошел к ней. До сих пор он не позволял себе никакой ласки, если не считать легких прикосновений к ее руке или плечу, но теперь его ладонь взлетела вверх и он нежно провел ею по щеке и шее девушки – там, где легла причудливая тень от обрамленного сиянием локона.

Десса взглянула ему прямо в глаза и увидела, что таящийся в них огонь начинает разрастаться, маня за собой в бездонную пучину страсти. Она облизнула внезапно пересохшие губы, и язык оставил на них свой влажный след.

Он жадно прильнул к этой мерцающей в полутьме влаге, как изнывающий от жажды путник припадает к живительным водам ручья. Его сердце болезненно сжалось, словно попав в тиски чьих-то безжалостных пальцев, и в груди родился слабый стон.

Вся трепеща, она ответила на его поцелуй. В тот же миг ей показалось, что в нее ударила молния. По телу прокатилась волна жара, а под опущенными веками вспыхнул яркий свет. Настойчивая ласка его губ и языка туманила сознание, лишала воли, даруя ни с чем не сравнимое наслаждение и пробуждая силы, о существовании которых девушка и не подозревала. Она словно вкушала от источника самой жизни и желала лишь одного – чтобы это длилось вечно.

Руки Бена обвили ее талию. Она страстно прижалась к его плоскому животу, мощным бедрам, широкой груди… По телу прошла сладкая судорога; оно обрело чувствительность открытой раны, каждой своей клеточкой стремясь слиться с его плотью, познать восторг любви до конца. Напряжение достигло предела, ноги девушки подогнулись, и она с тихим стоном стала оседать на пол.

Бен подхватил ее на руки и отнес на постель, а сам опустился рядом с ней на колени.

– Десса, о боже, Десса… Как ты прекрасна! Как я хочу тебя!..

Он снова приник к ее губам. Мир, бешено вращавшийся у нее перед глазами, внезапно рухнул, исчез, осталась только сладость, кипящая сладость поцелуя.

– Боже, как я хочу тебя! – хрипло повторил Бен. – Но если я сделаю это, мне не будет прощения. Роуз распнет меня на дверях своего салуна, и по праву. Дорогая моя, бесценная Десса, я никогда не причиню тебе боль. Никогда!

Собрав всю свою волю в кулак, он резко встал и отошел от кровати.

В ее влажных глазах стояло желание, приоткрытые губы молили о поцелуе, на скулах проступил лихорадочный румянец, волосы разметались по подушке… Бен быстро отвернулся. Еще один взгляд, и он потеряет власть над собой, бросится к ней, сорвет с нее платье и сделает то, чего они оба так страстно желали…

– Бен?

– Да, – хрипло отозвался он.

– Мне никогда не было так хорошо.

– Мне тоже.

– Тогда не уходи, пожалуйста… Ты меня все время бросаешь…

– Я хочу тебя так сильно, что это даже причиняет боль. Я никогда никого так не хотел.

«Так ли это?» – невольно усомнилась она. В салуне «Золотое солнце», где все его так любили, он мог брать любую понравившуюся ему девушку. А если хотел, то и не одну. Но почему-то его прошлое сейчас не задевало ее так больно, как раньше. В конце концов, он мужчина, а у мужчин свое отношение к жизни и любви… Но боже правый, если он действительно так ее хочет, то как же ему удается держать себя в руках? Разве такое возможно? Нет, разумеется, он прав. Они не могут позволить себе пойти на поводу у слепого желания. То, что нормально для Мэгги и Вирджи, для нее неприемлемо. Если она отдастся ему сейчас, то он же первый больше никогда не захочет ее. Ни он, ни один другой мужчина.

– Бен?

– О господи, что?

– Ты на меня не сердишься?

– Бог свидетель – нет. А ты?

– Я?

– Не злись на меня, Десса. Поверь, я старался держаться от тебя подальше. Изо всех сил старался!

– Но почему?

– Я слишком хорошо знаю, кто я и что лежит у меня на совести. Такая женщина, как ты, ни за что… Я хочу сказать, что тебе на роду написано выйти замуж за какого-нибудь Десмонда Винбела или кого-то из той же породы. Или за богача из Канзас-Сити. Но за парня, который ночует на голой земле и должен больше, чем в состоянии заплатить, – никогда. Я не могу построить нашу жизнь, а потому и не имею права ни о чем тебя просить. Я больше ничем не потревожу тебя, Десса. Обещаю.

Бен заметался по комнате, как лев по клетке. Из его груди вырвался хриплый стон, больше похожий на рычание.