Опасный маскарад - Элизабет Грегг

– Мэгги? Замуж? Не смеши меня. – Бен залпом осушил кружку и снова наполнил ее. – И не думай, что можешь сбить меня с толку. Если вы с Дессой решили меня позлить, то просчитались. Я не зеленый юнец, чтобы психовать из-за ваших фортелей и капризов, заруби это себе на носу.

Он расправился со второй кружкой пива, стер рукавом пену с губ и требовательно спросил:

– Где Вирджи? Мне пришла охота с ней поболтать.

– Ох, Бен, – покачала головой Роуз, – никогда не следует делать того, о чем будешь потом сожалеть.

Ответом ей был лишь мрачный взгляд.

Из-за столика у края площадки для танцев поднялась длинноногая девица с огненной шевелюрой и, лавируя между кружащимися парами, направилась к ним. Следом за ней спешил маленький толстый человечек; он возмущенно размахивал пухлыми ручками и надтреснутым голосом кричал:

– Эй, эй! Следующий танец мой! Я не собираюсь никому уступать свою очередь! Эй, да постой же!

Рыжеволосая даже не оглянулась. Она подошла прямо к Бену и, кокетливо улыбаясь, обвила его рукой за талию.

– Ты звал меня, дорогой?

Вся решимость Бена мгновенно испарилась. Ему была нужна вовсе не Вирджи. О, она, конечно, умела утешать мужчин, да еще как, но он искал не этого.

– Как-нибудь в другой раз, Вирджи, – мягко сказал он и чмокнул ее в лоб. – Не обижайся. У меня есть одно срочное дело, о котором я только что вспомнил. Иди к своему толстячку, а то он лопнет от злости. Пожалей Роуз, представляешь, сколько потом придется убирать?

Звонко хохотнув, Вирджи грациозно повела бедрами и пошла назад, в объятия пыхтящего коротышки.

На улице Бен осмотрелся по сторонам. Концерт уже начался: окна театра горели мягким ровным светом, а из открытых окон доносилась волшебно красивая мелодия, от которой щемило сердце и на глазах выступали слезы.

– Надеюсь, тебе там хорошо, – пробормотал Бен. – Не хотелось бы, чтобы этот самодовольный болван испортил тебе праздник, но ты сама его выбрала…

Он сдвинул шляпу на затылок и уныло поплелся в «Хромой мул», где его всегда были рады угостить выпивкой и пригласить за покерный стол.

Десмонд уже минут пять возился с ключом, пытаясь открыть замок на двери нового дома Дессы. Наконец раздался сухой щелчок, и эта трудная задача была решена.

Вместо того чтобы гостеприимно распахнуть перед ним дверь, как он на то и рассчитывал, девушка прислонилась к ней спиной, ясно давая понять, что путь дальше для него закрыт.

Он взял ее руку и поднес к своим губам. Ничего. Никаких ощущений. Просто дежурный вежливый поцелуй сквозь перчатку.

– Концерт был замечательный, правда, Десмонд?

– О да. Лист удивительно талантлив.

– Верно, но мне больше нравится Шопен, – заметила Десса, хотя весь вечер искренне наслаждалась зажигательными мелодиями Листа.

Если бы в программе был Шопен, то его глубокий лиризм и чувственность вполне могли довести ее до слез. Особенно после этой встречи с Беном Пулом… Девушка и сама не могла сказать, почему решила вдруг не согласиться с Десмондом, в ней вдруг заговорил какой-то странный дух противоречия.

– Быть может, встретимся снова через неделю? В следующую субботу дают трехактную пьесу Виктора Гюго. Она называется… м-м-м… забыл как, знаю только, что все Восточное побережье по ней просто с ума сходило.

– Посмотрим, Десмонд, сейчас трудно сказать. Я и правда очень устала. Спасибо вам еще раз.

Она боком проскользнула в прихожую и захлопнула дверь, хотя по глазам своего провожатого видела, что он отнюдь не считает их беседу оконченной.

В спальне Десса расшнуровала платье, скинула его на кровать, и тут кто-то негромко постучал в дверь. Кто бы это мог быть? Десмонд? Нет, вряд ли. Он, конечно, зануда, но зануда воспитанный.

Стук повторился, и дверь, чуть скрипнув, приоткрылась. Девушка слишком поздно вспомнила, что снова забыла запереть ее изнутри.

– Десса? – позвал тихий и очень знакомый голос. – Не пугайтесь, это всего лишь я.

И прежде чем она успела хоть что-то предпринять, на пороге комнаты возник Бен. Картина, открывшаяся его взору, до боли напоминала сцену в ветхом домике почтового агента, где их с Вилли задержала поломка повозки и где он увидел ее тогда.

– Опомнитесь, Бен Пул, да вы в своем уме?! – возмутилась Десса. – Что это за манера… да нет, скорее привычка вламываться ко мне без предупреждения? Я уж не говорю о приглашении! Что вам надо? – неосторожно спросила она и тут же спохватилась: – Нет, не отвечайте. Просто уходите, и все.

– Если не хотите видеть незваных гостей, научитесь сперва запирать дверь, – буркнул Бен, отводя глаза. – Вы… вы слишком красивы, чтобы держать дом нараспашку… особенно по ночам.

– Бен, – жестко повторила она, – уходите немедленно, иначе я позову на помощь.

– Не стоит, Десса Фоллон, не утруждайтесь. Я сейчас уйду.

Но вместо того чтобы так и сделать, он продолжал стоять на пороге, нервно теребя в руках шляпу. Десса не знала, что и делать.

– Вы же знаете, что я просто не могу вас обидеть, – еле слышно сказал Бен.

«Еще как можешь!» – подумала Десса, хотя и понимала, что он имел в виду совсем другое. В его глазах она видела все тот же глухой огонь – предвестник всепожирающего пожара, который, единожды вспыхнув, испепеляет дотла душу и тело. Боже, что же творится в сердце этого нерешительного великана? О чем он думал, идя сюда? Он не мог не знать, что она укажет ему на дверь, и все же пришел. Значит, желание видеть ее оказалось сильнее рассудка? Значит, она ему все же не безразлична? Девушка почувствовала, как в ней снова поднимается волна желания. Он здесь, значит, он хочет ее. Она всей душой жаждала поверить в это, но боялась. Слишком много было горя и разочарований, и ей казалось, что еще одно может оказаться последним, что она его просто не переживет.

Бен первым нарушил затянувшееся молчание:

– Я шел к себе и… и вдруг испугался, что вы снова забудете запереть дверь… То есть, я подумал… подумал, что, если вы еще не спите, мы могли бы поговорить.

Десса молча кивнула. Значит, это он запер вчера дверь. И наверняка сначала зашел к ней в спальню и увидел ее спящей. Она покачала головой и, не отдавая себе отчета ни в том, что почти не одета, ни в том, что делает, шагнула ему навстречу.

«Боже правый, да это просто какое-то наваждение!» – молнией пронеслось у нее в голове, и разум вновь восторжествовал над чувствами.

– Подождите, пожалуйста, в гостиной, – вымолвила она, и сама не узнала свой голос. – Я скоро приду.

Черты его лица разгладились, он с облегчением вздохнул и улыбнулся.

– Да, конечно. Я подожду здесь… то есть в другой комнате, и вы… вы скоро придете…

Чувствуя себя законченным дураком, Бен проследовал из прихожей в полупустую гостиную и тяжело опустился на стул. Зачем он здесь? Зачем мучает и себя, и ее? Все произошло как бы само собой: он увидел свет в крохотном оконце, через которое вчера с таким трудом выбрался наружу, и просто не смог пройти мимо. Потребность видеть Дессу превратилась для него в какую-то манию – она жгла и иссушала душу, будоражила, не давая ни минуты покоя… Он перестал теребить шляпу, бросил ее на пол рядом со стулом и, обхватив колено сомкнутыми в замок пальцами, откинулся на спинку.