Хлопушка с прицелом - Евгений Игоревич Новицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
11
Виктор вытаращился на Хучрая:
— А что, Тефин… он сам туда полез?
— Ну не запихали же его туда, правильно? — снова рассмеялся Хучрай.
— Зачем же ему это было нужно? — недоуменно произнес Виктор.
Хучрай пожал плечами:
— Пофорсить, видно, решил. Перед бабами. Там же эти были — актрисульки. Натаха там какая-то и прочие.
— Где там? — спросил Виктор. — В зоопарке?
Хучрай криво усмехнулся:
— Нет, брат, в цирке.
— Серьезно?
— Да. Там такой Оганисян — ты знаешь такого вообще? — снимал очередную какую-то пошлую кинокомедию. И у него там вроде как намечалась сцена с тиграми. Вот он и поперся за-ради этих тигров в цирк со съемочной группой. Ну и Тефина с собой захватил, поскольку тот недавно поставил про этих жутких кошек столь же жуткую картину. И вот пришел Тефин с Оганисяном в цирк под видом едва ли не профессора тигриных наук… В общем, чего-то они там снимали прямо на арене, а бабы стали к Тефину приставать, дескать, а как это вы работали с хищниками, неужели вы их не боитесь? Ну, Тефин, натурально, решил в грязь лицом не ударить. Не боюсь, отвечает, подумаешь — драных кошек каких-то бояться… И для иллюстрации этого своего спорного заявления возьми да и шмыгни к ним в клетку. До того, представь себе, разошелся в своем хвастовстве… А может, и подшофе был. Да чего там «может» — прямо даже наверняка был! — закончил Хучрай, после чего бросил на пол давно погасшую сигарету и раздавил ее ногой.
— Ну и дела, — только и ответил Виктор.
— Да уж, дела-делишки, — согласился Хучрай. — Ну ладно, Витюша, — протянул он руку, — побегу я. За новую картину сейчас берусь — дел невпроворот…
— Что за картина? — из всегдашней своей вежливости спросил Виктор, хотя в данный момент это интересовало его меньше всего.
Хучрай, тут же забыв о том, что собирался куда-то бежать, стал запальчиво рассказывать:
— Картина будет загляденье — пальчики оближешь! Ты «Чистое небо» мое видел?
— Видал, — соврал Виктор, опять-таки из вежливости.
— Так вот эта новая будет еще краше! — пообещал Хучрай. — Сценарий Дунский и Фрид написали, знаешь их?
— Не близко, — уклончиво ответил Виктор.
— Это которые «Ровесника века» состряпали, — напомнил Хучрай.
— Этого я не видел, — на сей раз не стал притворяться Виктор.
— И правильно сделал, — тут же поддакнул Хучрай. — Дрянь картина. Самсонов снимал. А за что берется Самсонов, того лучше не смотреть — это уж давно всем известно… Но по сценарию молодцов этих моих я уже тогда понял: ребята — уникальные. Ну, и следующий же их сюжет, не будь дурак, себе захапал… А знаешь, кто меня обскакать хотел? Сейчас со смеха полопаешься — Гайдай! Ты представляешь себе? На серьезную картину, вишь, губу раскатал. Да ему после этих его «Псов Барбосов» и «Самогонщиков» ни один приличный драматург свой сценарий не доверит… Короче, я буду ставить. А Гайдаю как своих ушей такой прелести не видать…
— Как называется-то? — заставил себя спросить уже утомившийся хучраевским напором Виктор.
— Сценарий-то? — возбужденно переспросил Хучрай. — Представь себе — «Жили-были старик со старухой». Да ты не морщись, не морщись! — прикрикнул он, хотя Виктор и не думал морщиться. — Песня будет, а не фильм, опера настоящая! Деревня как она есть. Я первый покажу на экране настоящую советскую деревню. Это тебе не самогонщики из шапито. Это, брат, кинопоэма будет, перл кинематографического создания… — Тут Хучрай посмотрел на часы и, к облегчению Виктора, воскликнул: — Ой, ну все, бегу! Успехов в труде.
Хучрай скрылся, а Виктор долго еще стоял на одном месте, обдумывая новость о Тефине.
12
Выйдя за территорию «Мосфильма», Виктор столкнулся с хорошо ему знакомой актрисой Кустинской. Он тут же вспомнил слова Хучрая о том, что в картине Оганисяна снималась какая-то «Натаха». «Не Кустинская ли?» — подумал теперь Виктор.
Поздоровавшись, Виктор сразу спросил:
— Наташа, это не ты сейчас случайно снимаешься у Оганисяна?
— Случайно я, — с улыбкой ответила Кустинская.
— И что, у вас там правда произошел какой-то несчастный случай? — осторожно поинтересовался Виктор.
Кустинская сразу изменилась в лице:
— Ой, не напоминай лучше! Такой кошмар…
Виктор с досадой подумал, что актриса, по-видимому, не станет передавать ему никаких подробностей, но все-таки нерешительно спросил:
— А как это произошло?
Кустинская в ответ поежилась, даже произнесла «бр-р», но после этого охотно стала рассказывать:
— Мы снимали в цирке. Там одна сцена всего, небольшая. Но в ней участвуют тигры. И по этому случаю Оганисян пригласил Тефина — того, который снимал «Полосатый рейс»… То есть нет, не так. — Кустинская поморщилась. — По-моему, Оганисян его даже не приглашал, Тефин сам пришел… Может, соскучился по тиграм после своей картины, не знаю… Ну, тигров мы засняли, потом их в клетке увезли за кулисы… Мы снимаем дальше. И тут вдруг крик, ор — выбегают на сцену носильщики или как их там?..
— Униформисты, — подсказал Виктор.
— Ага, — кивнула Кустинская. — Выбегают они, значит, и кричат: «С вашим товарищем несчастье!» Ну, мы всей съемочной группой рванули с арены — смотреть на этого товарища. Я еще впопыхах подумала: только бы это не с кем-нибудь из наших артистов случилось, а то как мы фильм доснимем… Но тут же вспомнила, что все артисты из нашей сцены были в момент несчастья на арене… Словом, прибегаем мы за кулисы и видим картину! То есть это я только так говорю: «видим», на самом деле я и всматриваться не стала. Завизжала только — ну и Фатеева со мной завизжала… Завизжали мы, значит, а потом руками лица закрыли. Просто потому что — ну невозможно было на это смотреть. Это был труп человека — как на это можно глазеть? Я раньше вообще не видела мертвого человека — ну, разве что на похоронах. А тут — в общественном месте! И главное, человек не просто погиб, а был разорван дикими животными! Я прямо едва в обморок не грохнулась, как увидела! Хорошо, я хоть совсем не знала этого Тефина, а то не представляю, как бы жила с этим со всем дальше…
Виктор, хмыкнув, уточнил:
— Значит, то, как это случилось, ты своими глазами не видела?
— К счастью, нет, — отвечала побледневшая актриса. — Да и никто не видел… Если бы видели, попытались бы, наверно, спасти. Но когда мы прибежали, там уже некого было спасать…
— Но как
