Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

– Зачем ты приехал? – спрашиваю Клима, когда мы выходим на улицу.

– Твоя подруга сказала, что вы не можете вызвать такси.

– Мы можем всё! Это такси до нас доехать не может!

– Вот я и предложил подвезти.

– Хочешь, чтобы я штрафы платила?

– За что?

– Тебя нет в моей страховке! – объясняю ему. Кира, кстати, вписана. Но то Кира! Не настолько я пьяная, чтобы тут не соображать! – Ключи тебе не дам! Вызови мне машину. Пожалуйста. У меня они колёса сразу протыкают, – зачем-то жалуюсь ему.

– Ира, я не собираюсь садиться за руль твоей машины, – спокойно отвечает мне Клим.

– И на чём я тогда поеду?

Клим пикает брелоком сигнализации, и стоящий рядом автомобиль моргает фарами, заставляя прикрыть глаза рукой. Он что, хочет, чтобы я ослепла?

– Оу! – восклицаю. – А моя? – жалобно смотрю на Клима.

– Твоей придётся пожить пока в чужом дворе. Завтра вечером, а лучше в воскресенье, заберёшь.

– А завтра ты на чём собирался ехать?

– Я же сказал, что всё приготовлю сам. – Клим говорит мягко, как с ребёнком. И это начинает выводить из себя.

– Я завтра не встану, – заявляю.

– Ира, садись. Иначе ты действительно не выспишься. Но в любом случае тебе будет легче на свежем воздухе.

Зря он так думает. Завтра, точнее, уже сегодня, я буду помирать, и никакая сила не оторвёт меня от подушки!

В машине меня убаюкивает, и я опять едва не засыпаю. Климу приходится в буквальном смысле, добывать меня из неё. Почувствовав, что я очнулась, он ставит меня на ноги. По крайней мере пытается, придерживая одной рукой, а второй закрывая машину.

– Ты куда меня привёз?! – пытаюсь сориентироваться, но получается плохо.

– Ира, твоя подруга попросила, чтобы ты сначала проспалась, а только потом вернуть тебя домой.

– Клим, неужели ты думаешь, что я настолько пьяная, что совсем не понимаю, зачем ты меня сюда привёз? Кстати, мы вообще где?

– Идём.

– Я буду спать в машине! Не надо было меня будить. Пусти.

– Отпущу, как только дойдёшь до кровати.

– До какой? – Всё-таки я немного туплю.

– Олеся сказала, что домой тебе не стоит возвращаться: там Роза Андреевна.

Я морщусь. Показываться в таком виде перед бабулей – стопроцентное самоубийство!

– Домой не стоит, – соглашаюсь я.

– Тогда до моей, – беспечно сообщает Клим.

– Серьёзно? Теперь ты решил воспользоваться моим состоянием? – язвлю, глядя в его глаза. Такие близкие и родные. Как же Женька на него похожа! Нет, чтобы от матери что-нибудь взять!

– Заманчивое предложение. Но нет.

– Нет? – удивлённо пялюсь на него и закусываю губу, чтобы не сморозить ещё что-нибудь.

– Нет, – повторяет Клим. – Не хочу, чтобы утром ты назвала меня аморальным и развращённым.

– Да-а? Точно! А ещё безнравственным и порочным, – добавляю я, тыча в мужскую грудь пальцем. Покачиваюсь, и Климу снова приходиться вернуть мне равновесие, сильнее прижав к себе.

– Именно так. – Клим глубоко вдыхает.

– То есть ты не прикоснёшься ко мне? – Знаю, что несу чушь, но мне так хорошо, когда он меня обнимает, тепло, и я сама льну к мужчине.

– Нет.

– Даже если я сама попрошу об этом?

«Господи! Заткните меня кто-нибудь! Пожалуйста!»

– Ира, я безумно тебя хочу, – слышу признание, которое разливается теплом по всему телу. От его слов кружится голова, и я тону в глазах того, кто знает, как доставить женщине удовольствие.

– Тогда в чём же дело? – шепчу возле его губ.

– Но я не хочу, чтобы ты об этом пожалела, когда протрезвеешь.

Глава 32

Клим

Держать в руках, чувствовать телом каждый отклик, тонуть в глазах, в которых горит желание, и произнести такое в ответ может либо импотент, либо такой идиот, как я. Не знаю, чем меня долбануло, потому что провести ночь в одной квартире с Ириной и не сойти с ума, изнывая от неудовлетворённости, я даже не представляю как. Её желание не больше чем следствие выпитого, но я не уверен, что она это понимает.

Но не это главное. Меня останавливает то, что в таком состоянии Ирина опять может принять меня за другого. Нет. Если я доживу до момента, когда между нами произойдёт секс, хочу, чтобы Ирина видела и желала меня, а с её губ слетало именно моё имя.

Надеюсь, что всё-таки доживу.

Ирина снова закусывает губу, сводя с ума простым движением, и начинает сползать. Кажется, кто-то совсем не умеет пить.

– Что у вас за праздник сегодня? – спрашиваю её, перехватывая за талию.

– Праздник? Какой праздник? Нет никакого праздника. – Ирина для убедительности мотает головой. – Хотя нет! Есть… Клим, пожалуйста, отвези меня домой.

– Завтра отвезу.

– Тогда отнеси меня спать…

Подхватываю Ирину на руки.

– Ты что делаешь? – возмущается она, обхватив меня за шею.

– Ты же сама сказала, чтобы я отнёс тебя спать.

– Я не имела в виду буквально, – бурчит она, устраивая голову на моём плече.

По-моему, кто-то сейчас вырубится. Только собираюсь идти домой, как Ирина вдруг спохватывается:

– Стой! Где мой фотоаппарат?!

– Он у меня, – отвечаю, и она мгновенно успокаивается, снова укладываясь на плече. Это, конечно, здорово, но двери я как открывать буду? – Ириш, – зову, ловя аромат её волос.

– М-м-м?

– Постой немного. Мне дверь открыть надо.

– Угу.

Осторожно ставлю её на ноги, но Ирина не отпускает меня, продолжая обнимать за шею. Вот что за женщина?! То ни на какой козе не подъедешь, то с ума сводит одним полыхающим взглядом!

Опускаю её на разобранный диван, первый раз радуясь, что моя лень сослужила мне добрую службу.

– Клим… – выдыхает Ирина моё имя, заставив заскрежетать зубами от нахлынувшего желания.

– Тебе нужно поспать… – выдавливаю. Её губы так близко, глаза затуманены, а руки обнимают, не давая отодвинуться ни на миллиметр.

– Клим… у тебя Женины глаза… – слышу признание.

Вообще-то это у Жени мои глаза, но не думаю, что сейчас это имеет какое-то значение.

– Я знаю…

– Поцелуй меня…

О, боги! Она сейчас надо мной издевается?!

– Пожалуйста…

От её шёпота крышу сносит напрочь. Накрываю мягкие губы своими и ловлю слабый стон. Не могу заставить себя оторваться, хотя самому уже не хватает воздуха. В какой-то момент понимаю, что Ирина мне не отвечает. Отпускаю растерзанные губы, слышу её глубокий вдох, и… благодарю все высшие и невысшие силы за то, что она уснула. Потому что иначе я не знаю, как бы смог остановиться. Да и смог ли? Провожу рукой по своему лбу. Слышу свой пульс, сердце готово выпрыгнуть из груди, а тело разрывает от возбуждения и дикого желания.

Снимаю с неё обувь и накрываю пледом. Ирина поворачивается на бок, обнимает подушку и глубоко, сладко так, вздыхает. Некоторое время заворожённо смотрю на спящую мать своей дочери. Я бы, наверное, всё отдал, чтобы любоваться ею каждую ночь. И не только любоваться, но и прикасаться…

Ирина улыбается во сне, словно видит что-то приятное. Тяну руку и сам себя останавливаю. Знаю, что если прикоснусь к ней ещё раз, то не смогу остановиться. Ни одну женщину я не желал так сильно, как ту, что сейчас спит в моей постели.

Иду в душ и пытаюсь прийти в себя под ледяными струями. До утра в нём я точно не смогу простоять, надо поспать, тем более завтра за руль. Отец перегнал мне машину, за что я был ему премного благодарен. О своих делах он не стал говорить по телефону, ссылаясь на вечную занятость, но судя по его сухому тону, в них явно не было ничего хорошего.

Выхожу из ванной, надеваю чистые джинсы, потому что спать на полу я не собираюсь, а недвусмысленный намёк, который пыталась донести до меня подруга Ирины, здесь не поможет, но способен сделать ещё хуже. Поэтому осторожно пододвигаю Ирину к стенке и устраиваюсь с краю, но на меня тут же сверху укладывается женская ножка, и эта несносная женщина прижимается к моей спине. Она, наверное, так и хочет, чтобы я умер от перевозбуждения! Всё оказалось не так просто, как думалось на первый взгляд. Господи, дай мне силы дожить до утра!