Корсары. Легенда о Черном Капитане - Владимир Лещенко

Пока матросы перекладывали паруса, пока канониры забивали в пушки заряд и подкатывали к жерлам ядра, Питер устремился на квартердек, где собрались пиратские вожаки вполголоса обсуждая – что им делать дальше.

Сам капитан всматривался в подзорную трубу – славный трофей с линзами голландского мастера Левенгука взятый им по какой-то странной случайности на корабле испанцев – старых врагов жителей Соединенных Провинций.

– Голландец похоже прибил их из пушек когда они сходились на абордаж. Боюсь, они скоро затонут, – сообщил Джаспер, сощурив глаза, всматривавшийся в горизонт.

– Ты прав, дружище – пробурчал Джон. Ты чертовски прав: лоханка уже тонет. Думаю, самое время нам навести там порядок.

– Курс зюйд-вест!

«Обрученный с ветрами» пошел бакштагом, причем довольно быстро при такой волне, как не преминул отметить Питер. Но даже при этом они достигли места морской потасовки через добрые двадцать минут. К этому моменту бриг вовсю кренился на левый борт. Команда отчаянно пыталась спасти положение, выбрасывая пушки, но по всему было видно – кораблю конец.

Эге… – вдруг переменился в лице Джон. Кажется я знаю этот кораблик…

– Голландца? – с некоторой растерянностью спросил Питер.

– Да какого к морским чертям голландца! Бриг! Это кажется Бет… Эй, парни, поднажми! – зычно загремел его бас.

На пушечной палубе гремели команды Харвуда. Он обещал немедленно вставить фитиль в задницу тем, кто слишком медленно выполняет его приказы.

Питер тоже не дремал, разворачивая «Обрученного»

– Руль на ветер! Пошел поворот! Хорошо ребята! Грот на гитовы! Брасопить реи на правый галс! На брасах и топенантах – выравнивай!~

Недавно отремонтированный «Обрученный», чей корпус заботливо был очищен от всякой дряни вроде ракушек и водорослей набрал приличную скорость.

– Гектор! – крикнул Окорок. – Дай пару предупредительных выстрелов.

Новый главный канонир не заставил себя ждать.

Одна за другой выстрелили две носовые пушки. Пороховой дым завернулся в гигантские белые шары. Одно ядро подняло высоченный фонтан брызг справа от кормы, второе – слева. Противнику дали понять, что он в пределах досягаемости. Кроме того, намекалось, что нападающие стреляют весьма недурно.

Джон отошел к другому борту и достал подзорную трубу из кармана.

– Что ты хочешь рассмотреть? – осведомился Рыжий Пью. Какого цвета подштанники теперь у голландского капитана? Окорок махнул на него рукой.

– Хочу убедиться, что мы делаем эту глупость не напрасно!

– Эй, мистер Харвуд, пора переходить от предупреждений к делу, как ты думаешь, старина? Свистать всех наверх! Чего ждете, парни? – буркнул Джон. Не хныкать!

– Ослабить марсель и приготовиться к смене курса! – скомандовал Даффи. – Подойти с правого борта, развернуться против ветра и прыгать на борт! Так мы сможем уклониться от орудийного огня.

Они подходили к фрегату все ближе и ближе.

Абордажная команда спряталась за фальшбортом. Пушкари приготовили запалы. Воцарилась зловещая тишина.

Квартирмейстер, а по совместительству – канонир, продемонстрировал, что хоть и не профессиональный пушкарь – но дело свое знает. Одно из ядер, выпущенных пушками «Обрученного с ветрами», снесло фонарь над кормовой надстройкой. Второе смело полдюжины матросов с квартердека. Победный клич пронесся над палубой.

Фрегат и после этого не пожелал выбросить белый флаг. Положив руля к ветру, голландский капитан стал поворачиваться к преследователю правым бортом, готовясь к артиллерийскому сражению, волоча за собой небольшой бриг.

Серебряный выругался:

– Воистину – эти голландцы уперты как ослы! Старина, сделай так, чтобы у этого дурака пропало всякое желание ворочать штурвалом.

Вторым попаданием восьмифунтовое ядро, попавшее под кормовую надстройку, лишило фрегат управляемости разбив румпель. После этого сопротивляться уж точно не имело смысла.

– Абордажники, на бак! Мушкеты к бою! – гаркнул капитан. – Поднять флаг!

Британский флаг соскользнул с клотика, а вместо него появилось черное полотнище со скрещенными саблей и шпагой.

«Обрученный» пришвартовался к голландцу по касательной, выламывая крышки пушечных портов. Еще несколько человек скорчились за фальшбортом – кто ранен, кто убит, не понять, – но шестеро самых здоровых пиратов уже взмахнули абордажными крючьями. Железные «кошки» впились в фальшборт и палубу фрегата.

Пираты на ходу спрыгивали на палубу шлюпа, приветствуемые мушкетными выстрелами. Одна или две головы были разнесены в кровавую кашу, но, в общем, большого вреда нападавшим стрелки принести не смогли.

– На абордаж!

Те кто имел пистолеты разрядили их в белесое облако порохового дыма. Оттуда пришел такой же ответ.

– Взяли, брашпиль вам в рот!!!.

Через пятнадцать минут все было кончено.

Джон Серебряный направился вниз по лестнице на корму, к каютам офицеров и пассажиров.

Джон слетел по трапу и попробовал первую дверь внизу. Она была заперта изнутри. Он отошел и надавил с размаху. Дверь распахнулась и повисла на петлях.

И Джон, сопровождаемый подчиненными, ввалился внутрь.

Каюта прекрасно обставлена, мебель резная, полированная и обита дорогим атласом.

За столом сидел капитан фрегата чье красное грубое лицо выражало полное отчаяние. Видимо щеку задела пуля или кортик – и кровь обильно капала на шелковую рубашку с модными брабантскими кружевами на манжетах.

– Вы говорите по-английски? – спросил Окорок.

– Никакого английского, – спросил капитан, и Джон Серебряный спокойно перешел на голландский.

– Вы мой пленник, минхеер. Как ваше имя?

– Ван Моос, член Роттердамской Гильдии Капитанов. Капитан этого фрегата, именуемого «Оливия». А вы, минхеер, надо думать пират? – ответил капитан.

– Есть такое дело, – весело кивнул Джон! Ваш корабль – теперь мой трофей.

– Это почему же твой, Окорок?? – прозвучал девичий голосок звучащий приятной хрипотцой.

Питер обернулся, запоздало вспомнив что за время схватки он толком и не вспоминал про того корсара чей бриг болтался у борта «Оливии».

В дверях каюты, стояла, загораживая проход маячившим за спиной усталым потным головорезам, коротко стриженная рыжая девица в легкой кирасе и с кривой турецкой саблей, одетая в облегающие панталоны и белую рубашку, контрастирующую с покрытой бронзовым загаром кожей.

По правую руку от нее возвышалась громадная фигура, почти заслонившая собой дверной проем. Великан был крупнее любого из бойцов Джона; его абсолютно лысую голову украшал цветастый шарф, в ухе висела серьга, какая кому-то менее внушительному сошла бы за браслет.